— Ну и что же? — Вопрос премьера, конечно, был риторическим.

— А сказали нам очень простую вещь. Вы, ребята, — никто, и звать вас — никак. Можете играть в свои игрушки — олимпиады всякие, прочую чешую. Но только пока мы вам это разрешаем.

— Угу. А будете выеживаться — игрушки отберем и в угол поставим.

— В пятый. В пятый угол, имею в виду. И самое интересное: та песочница, которую нам отвели, — она сужается. Стремительно. А до каких пределов она скукожится через год? Через десять? Что следующее — Курилы, Калининград? Это же очевидно: нас будут мочить. Мочить жестоко. Я тут посмотрел новости маленько… По ходу пьесы — американцы отреагировали значительно жестче, чем нам казалось еще вчера. И, похоже, этот больной на голову парашютист все-таки станет президентом.

— Маккейн? Он же летчик?

— Был летчиком, — президент качнул головой вправо-влево, разминая шею. — Пока не сбили. А как сбили — стал парашютистом. Есть сомнения, что он постарается сквитаться?

— Хм… — Премьер насчет «сквитаться» сам был не промах, биография способствовала. Так что идею подхватил сразу. — Да он помирать будет — как бы к кнопке не потянулся. Он все Штаты без штанов оставит — а на противоракетную свою авантюру последний цент выскребет.

— Во-во. Пока у них каменный цветок не то чтобы выходит — но все же иметь в космосе серьезную инфраструктуру может оказаться весьма полезным… для сохранности упомянутой мошонки.

— Да понимаю я все! Все понимаю. И мошонку хотелось бы сохранить в целости. Но вопрос-то совсем в другом!

— Именно в этом. Чтобы нас не высекли, как нашкодившего пацана, надо начать играть с ними на равных. Не в «Челси» с «Арсеналами». А в настоящие арсеналы — большие, взрослые, без кавычек.

— И при чем здесь Луна?

— А при том, что ракеты — они разные бывают. Есть которые «Земля — Луна», а есть которые «земля — земля». Или «земля — воздух». А делают их одни и те же люди. И этих людей нам все равно выращивать.

— «То не люди, то студенты». Со студентов придется начинать. Или даже со школьников. Ты понимаешь, что работать банально некому? Ты понимаешь, что спецов по космосу у нас осталось с гулькин хрен? Что все, кто мог, свалил куда попало? Те, кто остался, — фанатики, а фанатиков мизер.

— Именно. Вот и начнем — пока еще не поздно. Хм… Пока, как я надеюсь, не поздно. Со студентов.

— С денег надо начинать. С де-нег. Потому что забесплатно — только сам себя, в подворотне. — Премьер начинал закипать. — Еще раз вопрос — откуда бабки?

— Из тумбочки.

— А если серьезно?

— Если серьезно — надо собирать отовсюду, откуда сможем. С Сочей, понятно, основную сумму придется снять. Мелочь оставим — гостиницы там, дороги те же. Чтобы совсем уж не обижать. Остальное — на Дальний. Миллиардов пять наскребем, что «освоить» не успели.

— Это — только строительство. Да и то, может, не хватит. А еще откуда?

— Часть придется выводить из резервов. Пока был шанс, что правила не поменяются, — резервы имели смысл. Теперь — нужно выводить. Постепенно. Прямо сейчас их вряд ли конфискуют, но лет через пять — не поручусь.

— Если через пять лет из этих резервов еще что-то останется.

— Это да. Тут… Тут риск. Это считать надо, — президент коротко простучал по клавиатуре, будто и в самом деле что-то считал. Хотя на самом деле максимум пометочку для памяти сделал, такими вопросами впору целые институты грузить. — Потом — надо внешние связи активизировать. Американцам, понятно, все это неинтересно, Маккейн даже МКС[1] может прикрыть, в административном-то восторге. А вот Европа…

— Европа-попа. С ними договариваться — как белого бычка тянуть. Я пробовал. На высшем уровне их уламывал, посмотри архивы. Только доходит до реальных денег на реальное дело — все. На колу — мочало, начинай сначала. Их, конечно, можно привлечь — но только на готовенькое. Или на почти готовенькое. Вот тогда они понабегут. На грош пятаков наменивать. Так что на первом этапе я бы на них не рассчитывал.

— Как сказать. Думаю, с Европой как раз сейчас договориться будет чуть проще, чем раньше. Они оказались в интересной позе: Олимпиада — Олимпиадой, гадости — гадостями, но бить горшки по полной они пока не готовы. Пока. И вот тут надо эту их нерешительность использовать по полной программе. Дескать, сделали нам подлянку — теперь компенсируйте, если не хотите полного разрыва. Да и интерес в космосе у них не то чтобы пиковый — но есть. А там, глядишь, втянутся.

— Угу, втянутся… как кошка в пылесос. Впрочем, ты прав. С паршивой овцы… Китай?

— С Китаем тоже тяжело. Манера у них известная. Норовят купить образец, передрать один в один — и тебя же твоей же разработкой с рынка выпереть.

— Как наши в тридцатых.

— Наши в тридцатых забывали главное. С рынка выпереть. Ладно, с Китаем — проехали. — Президент уже считал варианты. — Индия, Иран?

— Индия… Индусы — это да, это интересно. Им и тяжелая ракета нужна, и корабль они свой хотят, чтобы от Китая не отставать. Поможем. А Иран… Они-то все оптом купят. Но как-то стремно. — Премьер нахмурился.

Президент согласно кивнул:

— Да уж. Ну, с Ираном — будем смотреть по обстановке.

— Угу. Если президентом и в самом деле Маккейн станет — и такому союзничку возрадуешься.

— А кто о союзе говорит? Просто продадим им что-нибудь такое… не слишком удобное для военного применения. Движки криогенные, например. С Индией же получилось.

— Получилось. Но то, что мы с тобой набросали, — это плюс пара миллиардов. Может быть, пять. Ну, десять. А надо-то больше.

— Ну, я знаю, кого можно раскулачить. — Президент в отличие от премьера совершенно каменным держать лицо не умел и чуть ухмыльнулся собственной шутке. — Сорок миллиардов нам хватит? Все равно ведь отберут, у них конвейер отлажен.

Премьер еле заметно моргнул. У него-то с контролем мимики все было в порядке, но больно уж шутка была злой. Поймать бы политолуха, запустившего эту мульку, да поговорить вежливо, в традициях конторы… Конечно, поймать-то не проблема, да времена не те, эх, не те…

— Сорок миллиардов — это теперь уже твоя забота. — Лицо премьера снова ничего не выражало. — Сорок миллиардов — непременный атрибут президентской должности. Как чемоданчик ядерный или «Андрей» первой степени. Мне теперь только два процента положено. Надо, кстати, их у этого… предпредпредшественника… отобрать. А то совсем страх потерял — в оппозицию когда еще ушел, а так до сих пор с ними в погоняле и ходит. А если серьезно?

— Если серьезно — надо думать. Долго думать. С кондачка такое решать…

— Это точно. С кондачка нельзя. И, кстати, не забудь подумать, как отбивать вложенное. А то будем по этой Луне с голой… мошонкой шляться. Как кимирсены какие.

— Обязательно подумаем. Но тут, надо учесть, часть — приличная часть, замечу, — пойдет по военным статьям. Вложение в безопасность, так сказать. А остальную часть действительно придется отбивать на гражданке. Значит, задачу надо ставить так, чтобы все основные элементы можно было в коммерции применить.

— И как? Какие элементы? — К технике, особенно такого масштаба, премьер относился настороженно, больно уж часто в предыдущие восемь лет она ассоциировалась у него с неприятностями.

— Тяжелую ракету, например. Для вывода больших спутников на геостационар. Понимаешь, сейчас кризис. В ближайшие лет пять рынок ужмется почти в ноль. Но потом-то всем, причем почти одновременно, понадобится и менять, и расширять группировку. И если мы будем вкладываться с таким расчетом, чтобы вся… или почти вся техника была двойного назначения, с возможностью коммерческого использования, — тогда на этом обновлении и отобьемся. Хотя бы частично.

— Угу. Кое-кто уже отбился. От рук. И не частично, а вообще по беспределу. «Хруничев» свою «Ангару» уже сколько обещает? А ГЛОНАСС[2]? Меня уже каждая сука, извини за каламбур, этим гребаным ошейником поддеть норовит. Это, кстати, о космосе. По оборонке — тоже примерчик есть замечательный, «Булава». А пятое, ети его мать, поколение? Какие пять лет, слушай? Уже все пятнадцать — а результата все нет.