Убранство отчее, боярское. Измайлов привёз его с великим бережением, сохранил упрямо. Прослыл в датской столице живым куриозом. Выделялся и обличьем — скулами, азиатской желтоватостью кожи, подсушенной годами. Род Измайловых — от татарских ханов. Помня об этом, посол порою, забавляясь, то коварно щурился, то картинно свирепел, изображая необузданного восточного владыку.

Сейчас взирал на гостя испытующе. А тот словно забыл про хозяина. Встрепенулся, пальнул чёрными точечками глаз прямо в лицо. Измайлов дёрнулся недовольно — столь ощутимо стало любопытство.

   — Прошу подкрепиться с дороги, — сказал поспешно, деревянным голосом. Подняв чарку, смутился. — Простите, мой господин... Запамятовал имя вашего суверена.

Не забыл, а не знал никогда. По справке происходит архитект из некоего Астано, роду шляхетского. Где Астано — шут его ведает! Должно, герцогство итальянское.

   — Мы не признаем суверена, ваша светлость.

   — Отчего же?

   — Мы швейцарцы.

Колют, дерзят точечки глаз. Про швейцарцев послу ведомо — шальной народец. Забились в непролазные ущелья, никого не почитают. Надёжны так же мало, как, например, запорожские казаки.

   — За Швейцарию, господин мой.

Этикет блюсти надобно. Гость отпивал мелкими глотками, нежил чарку, нюхал водку, настоянную на чесноке. Мотнул головой, выдохнул:

   — Убийственный у вас эликсир.

За царя глотнул отважней, поперхнулся.

   — У нас многое убийственно, — сказал посол. — Климат строже здешнего в десять крат. А вы всё удаляетесь от ваших виноградников.

   — Наш кантон на скалах. Существование скудное, светлейший князь.

Смекай — куска пожирнее ищет. Почто же нигде не прижился? В Риме хорошего уменья достиг, коли верить справке. Однако вскорости убрался оттуда. Кочевал по германским княжествам. В Дании укреплял форты на дальних островах. Стало быть, командовал работными. Гнать его не гонят, но и не удерживают...

Архитект рассеянно ковырял студень. И вдруг уронил вилку, подался вперёд.

   — Когда вашей светлости угодно будет меня отправлять? Я весь к услугам.

Ишь заторопился! С чего бы?.. От долгов разве... Измайлов собрал листы договора — немецкий его список — и протянул архитекту почти сердито. Ну, хватит пустых слов, пора к делу! Посол придвинул к себе русский список контракта.

«Во имя господне, в Копенгагене, апреля в 1 день, лета 1703 года. Аз, Андрей Петрович Измайлов, оратор чрезвычайный ко двору его величества датского...»

Одна слава, что чрезвычайный... Скрытая издёвка в каждой строке, разузоренной писцом не в меру.

«Во имя и по указу его царского величества, великого князя Московского, обещаю господину Тренину, архитектонскому начальнику, родом итальянину...»

Поди-ка и полковничья лента ему припасена... Тут Тренин, а в другом месте Трезин. Бестолков стал Ефрем.

«...который здесь служил датскому величеству и ныне к Москве поедет его царскому величеству государю моему служить в городовом и палатном строении... Плата ему 20 червонных в месяц... сверх того обещаю, как явно показал искусство и художество своё, чтоб ему жалованье прибавить».

Карман вывернем для иноземца. А тут гроши считай, на свечах выгадывай...

«Обещаю также именованному Трецину, чтоб временем не хотел больше служить или если воздух зело жесток здравию его, вредный, ему вольно ехать куда он похощет...»

И опять ему червонные на подъём... Что ж, бери архитекта, Пётр Алексеич! Поглядел бы ты на него сейчас — вид имеет, будто равнодушен к твоим милостям. Положил листки на колено, зевнул непочтительно.

   — Больше мы предложить не можем, — сказал посол сухо. — Его величество ведёт войну.

   — Простите меня, я не спал ночь. Сумасшедшее море... Нет, нет, я премного благодарен царю.

Странен архитечт... Обычно ведь выведывают, каковы обещанные золотые, любекским ровня или дешевле. И почём в России соболя.

   — Осмелюсь спросить, ваша светлость. Передают за достоверное — при рождении царя взошла необычайно яркая звезда. Так ли это?

   — Не слыхал, господин мой.

   — Да поможет бог его величеству. Он, должно быть, сейчас на поле брани.

   — Там снег на поле, мой господин. В снегу не воюют, как вам известно.

Посол поднялся, желая окончить пустой разговор и выпроводить докучливого швейцарца.

* * *

А Пётр не ждёт, пока весна растопит зимний покров, пока просохнут дороги.

   — Время, время, время...

Диктуя подьячему, он словно мечется в клетке. Чертовски тесно, душно стало в Шлиссельбурге. Стены, израненные ядрами, покорённые в жестоком бою, сегодня почти ненавистны.

   — И чтоб не дать предварить нас неприятелю, о чём тужить будем после.

Шереметев[6] где-то в пути, царь зовёт его, торопит. За стеной Ладога гулко ломает лёд, силится смыть в Неву, Скорее собрать войска, скорее...

Шлиссельбург — это город-ключ. Тем и важен сем древний русский Орешек. Ключ, отпирающий море. Осталась последняя преграда близ устья Невы — Ниеншанц.

Для Петра он — Шлотбург, крепость-замок.

Карл воюет в Польше, считает главным противником короля Августа[7]. Тем лучше. Для защиты Ингрии, приморской своей провинции, он выделил силы второстепенные, но всё же значительные, армию и флот. Противник в обороне, на позициях зимних. Надо начинать кампанию, опередить.

   — Зело дивно, что так долго суда делают, — диктует Пётр дальше, — знать, что не радеют.

Часть армии двинется по Неве. Не сидеть же, пока в Лодейном Поле достроят фрегаты. Малые суда — это лодки, четыре либо шесть гребцов в каждой. Широкие, остойчивые ладожские соймы, на которых веками плавали рыбаки, торговцы, перевозчики.

Так пусть лодки, но побольше их и, главное, скорее подать! Время не воротишь. Все кругом медлят, от плотника, делающего сойму, до фельдмаршала.

«Велит исполнять ангельски, не человечески», — пожалуется потом Шереметев.

До Ниеншанца, по течению реки, шестьдесят вёрст. Судя по картам, захваченным у противника, это небольшой пятиугольник на бугристом мысу, омытом Невой и притоком её Охтой. Диаметр — около трёхсот сажен, воздвигнут, в отличие от каменного, многобашенного Шлиссельбурга, из дерева и земли. Сосновые срубы составляют костяк фортеции, извне присыпанный. Вокруг глубокий ров, по дну его тянется палисад — забор из брёвен, заострёнными концами вверх. Подойти ко рву можно лишь одолев предполье, ограждённое насыпью.

Уже ходили разведчики, приводили языков. Говорят, вал недавно приподнят, артиллерии добавлено. Орудий ныне сотня, гарнизон — шестьсот человек.

Слабость фортеции сознают сами шведы. Генерал Крониорт[8], предвидя наступление русских, намерен оказать помощь с суши, адмирал Нумерс[9] — с моря.

Сорвать сей замысел!

Мысленно Пётр уже в Шлотбурге. Стоит при море твёрдо, так твёрдо, что не страшен будет и Карл, коли вдруг повернёт на север.

Только время, время...

Царь чутьём моряка выбрал день для удара. Льды в Финском заливе не дотаяли, Нумерс не сможет ввести корабли в Неву.

Шереметев советовал обождать: путь ещё труден, распутица. Пушки довезём ли... Нет! Царь резанул ногтем по карте. Выступать двадцать третьего, ни днём позже.

   — Великое дело для нас сделаешь, Борис Петрович.

Ободрить хотел фельдмаршала. Он поведёт войско, ему доверено великое дело.

   — Репнин с тобой, Чамберс, Брюс[10]...

Царь перечислял командиров дивизий, полков, и боярин слушал с возрастающим беспокойством.

   — Помилуй... Себе-то кого оставишь?

Петру жаль двое суток потратить в походе — есть надобность побыть в Шлиссельбурге. Теперь сия фортеция — главный оплот тыла, опора наступления. Но штурм Ниеншанца не пропустит.

вернуться

6

Шереметев Борис Петрович (1652—1719) — граф, генерал-фельдмаршал, русский полководец, ближайший сподвижник Петра I.

вернуться

7

...считает главным противником короля Августа, — Август II Сильный (1670—1733) — польский король в 1697—1706 гг. и с 1709 г. и курфюрст саксонский (под именем Фридриха Августа I) с 1694 г.; участвовал в Северной войне 1700—1721 гг. на стороне России.

вернуться

8

Крониорт — шведский генерал, участвовавший при завоевании Петром I устья р. Невы; Крониорта сменили Майдель и Либекер.

вернуться

9

Нуммерс — вице-адмирал, командир шведской флотилии при завоевании Петром I устья р. Невы; Нуммерса сменил Депру.

вернуться

10

Репнин Аникита Иванович (1668—1726) — генерал-фельдмаршал, участник важнейших военных походов при Петре I.

Чамберс — генерал-майор, командир Преображенского и Семёновского полков при завоевании устья р. Невы.

Брюс Роман Вилимович (1668—1720) — первый обер-комендант Санкт-Петербурга, сподвижник Петра I, участник азовских походов и завоевания устья р. Невы, генерал-лейтенант.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: