Динни и ближайшие друзья Олфа не заметили ее, так как, забрав вещи Олфа, двинулись все вместе в гостиницу Фогарти, где мистер и миссис Фогарти уже ожидали молодую чету. И опять раздался хор приветствий и вопросов.

— Хелло, Олф!

— Какой же ты стал гладкий!

— Добро пожаловать, миссис Брайрли!

— Ну, как тут у вас дела?

— Хороши!

— А дожди были?

— В Южном Кресте на два дюйма вода стояла.

— Да что ты!

— Фургоны ходили в объезд на Булла-Буллинг.

Миссис Брайрли грациозно ступала по пыльной дороге, и десятки мужчин провожали ее взглядом. Она была хороша, как картинка, вырезанная из иллюстрированного журнала. Мужчины недоумевали, как же она, черт побери, приспособится к жизни в лагере золотоискателей? Но, по-видимому, жена Олфа радуется, что приехала сюда; держится просто и весело, должно быть убедила мужа, что очень легко ко всему привыкнет, решили все.

Именно это Олф Брайрли и объяснял Биллу Фогарти и миссис Фогарти, Динни Квину, Джонсу Крупинке и Биллу Иегосафату, когда все они уселись в столовой, чтобы выпить по стаканчику вина.

— Лора непременно хотела приехать сюда, — сказал он. — Ей хочется знать, как люди живут на золотых приисках. Пусть жизнь окажется очень трудной, говорит, но зато мы будем вместе — все лучше, чем остаться так скоро после свадьбы соломенной вдовой. Хотя, конечно, на лето ей все-таки придется уехать отсюда. Я собираюсь поставить дом. Его уже везут сюда. Мы будем жить здесь, пока рудник не начнет давать хороший доход, тогда мы отложим несколько тысяч на черный день и поедем кататься вокруг света.

Все сочувственно засмеялись.

— Сейчас жизнь на приисках уже не такая тяжелая, — заметил Билл Фогарти. — И дилижансы ходят, и фургоны регулярно привозят продовольствие. Вода стоит теперь только восемь пенсов галлон, хотя опять начинается нехватка: ведь каждый день приезжает столько народу! И пастбище есть поблизости. Дик Лайонс пригнал на этой неделе целое стадо волов, так что у нас будет свежее мясо, во всяком случае месяц-два.

— Зимой здесь самый лучший климат на земном шаре, миссис Брайрли, — ободряюще заметил Джонс.

— Прямо рай земной этот Кулгарди, — поддакнул Динни. — Если бы только не пыль, мухи и засуха.

— А как дела в Хэннане? — спросил Олф. — На востоке говорят, что именно Хэннан забьет все другие прииски.

— Враки! — вскипел Билл Фогарти. — Куда Хэннану против Кулгарди!

— Брось, Билл, — вмешался Джонс, — Дик Иганс открыл в Крезе такую жилу, что Бейли может спрятаться.

— А в Маритане на глубине девяти футов найдены такие россыпи, каких я еще в жизни не видел, — добавил Билл Иегосафат.

— Я думаю, Курналпи имеет не меньше шансов занять первое место, чем прииск Хэннан, — вмешался Динни. — Знакомые ребята взяли там на прошлой неделе две тысячи унций, а Мидди вернулся с двумя самородками, каждый по восемьдесят четыре унции. Он говорит, что старик Молинэ подцепил «камешек» в девяносто восемь унций.

— Про россыпное что толковать, — упрямо продолжал Билл Фогарти. — Чтобы целый город жил, нужно рудное золото, как здесь. Вот увидишь, Олф, Кулгарди станет столицей приисков. Подумай, на днях нашли самородок у меня на заднем дворе.

— Черт! — В глазах Олфа вспыхнул лихорадочный огонек. — Теперь ты понимаешь, Лора, почему я не мог не приехать? Жизнь здесь так интересна!

— Да? В самом деле? — проговорила вполголоса Лора. Взгляд ее голубовато-серых глаз скользнул по стенам из гофрированного пропыленного железа и по длинной, точно сарай, пустой комнате со скамьями и несколькими стульями вокруг накрытого стола.

— А как Морри, повезло ему? — спросил Олф, оглядывая знакомые лица и удивляясь, что среди них нет чуть надменного лица Морриса Гауга.

— Да не сказать, чтоб очень, — ответил Динни. — Теперь он в Хэннане с Фриско и еще двумя ребятами. Не был здесь уже месяца два-три.

— Что? — Олф даже привскочил. — Ведь мы же привезли с собой миссис Гауг! Она думала, он встретит ее здесь. Написала ему заранее, что едет.

— И теперь, должно быть, не знает, бедная, что ей делать! — воскликнула миссис Брайрли. — Сходи за ней, Олф, приведи ее.

Олф тотчас поднялся, а с ним и Динни. Но в дверях Олфа задержал инженер с «Леди Лоры». Динни вышел один и увидел, что миссис Гауг сидит возле дилижанса среди свертков и сумок на жестяном сундучке.

Лошади были выпряжены, и люди, толпившиеся перед почтой в ожидании газет и писем, с любопытством разглядывали одинокую молодую женщину. Несколько человек даже подходили к ней и спрашивали, не могут ли они ей помочь; но Салли, испуганная их дерзкими взглядами и грубоватой любезностью, с достоинством отвергала эти предложения: — Нет, благодарю вас, я жду мужа.

Когда она увидела Динни, лицо ее просияло.

— Мистер Квин, — воскликнула она, — а где же Моррис?

— Видите ли, мэм, — мягко ответил Динни. — Он сейчас в Хэннане. Это тридцать миль отсюда.

— Ах, боже мой! — вскричала миссис Гауг, и глаза ее налились слезами. — Что же мне делать?

Олф, расставшись с инженером, подошел к ним.

— Идемте в гостиницу, побудете с нами, — сказал он весело. — Лора зовет вас.

Миссис Гауг собрала свои пожитки, два саквояжа, набитых книгами, одеждой и всякими женскими пустяками. Бумажный пакет с виноградом, который она так оберегала всю дорогу, разорвался — виноград упал на песок.

— Виноград раскис, и я тоже, — воскликнула она жалобно и попыталась улыбнуться.

— Ничего, ничего, — Олф подобрал гроздь и смахнул с нее песок. Он знал, что это редкое угощение предназначалось Моррису. — Да вы не расстраивайтесь. Мы дадим знать Морри, и он через день-два будет здесь, а то и раньше.

— Будьте так добры! — проговорила миссис Гауг, сдерживая слезы. Динни, прихрамывая, пошел к гостинице, взвалив на спину ее жестяной сундучок.

Миссис Гауг не такая хорошенькая, как миссис Олф Брайрли, решили толпившиеся на улице мужчины, глядя вслед Салли, направлявшейся к гостинице Фогарти: просто маленькая женщина в черном, чем-то расстроенная, с карими глазами и темными, растрепанными волосами, торчащими во все стороны из-под соломенной шляпки, обвязанной красно-желтым шарфом; но в ее походке, в том, как она ставила ножку на зыбкий песок и гравий, было нечто, привлекшее их внимание.

Жена Олфа напоминала белую бабочку, которая случайно залетела в лагерь и скоро опять упорхнет. А по Салли сразу было видно, что она тут своя — словно те коричневые мотыльки, которые принимают окраску древесной коры и в летние сумерки кружат над зажженной свечой или керосиновым фонарем.

Олф упрекал себя за то, что, взволнованный встречей, которую приятели устроили ему и его жене, забыл о миссис Гауг. Он чувствовал себя ответственным за ее приезд, хотя и пытался отговорить ее, когда она в первый раз заявила ему, что намерена поехать к Моррису. Но потом и Лора захотела ехать, и он обрадовался, что в лагере будет еще одна женщина, с которой его жена сможет дружить. Лоре будет веселее! Но когда оказалось, что и Мари Робийяр решила отправиться с ними, его начало беспокоить, как она и миссис Гауг будут жить здесь, если Робби и Моррис не смогут дать им хотя бы часть того комфорта, которым он намеревался окружить Лору.

Разумеется, Олф привез Лору в Южный Крест только с тем расчетом, что она вернется в Перт и поселится у друзей, а он уедет в Кулгарди. Когда они с Лорой, ожидая дождей, жили у миссис Гауг, они увидели, что Салли очень тоскует и тревожится о Моррисе. Она уже много месяцев ничего о нем не знала. Правда, Джек Первый Сорт и почтарь уверяли ее, что Моррис жив и здоров; но миссис Гауг все же решила после дождей проведать мужа. Олф посоветовал ей написать Моррису и предупредить о своем приезде, опасаясь, что, если мистер Гауг, которого она не видела два года, не успеет подготовиться к встрече, она может просто испугаться его вида.

В Южном Кресте обе женщины подружились и начали звать друг друга Салли и Лора. Олф узнал от Лоры многое из жизни Салли и Морриса, о чем до сих пор и не подозревал. Он слишком привык к тому, что миссис Гауг — это всего-навсего веселая маленькая женщина, которая с утра до ночи хлопочет в своем пансионе, — ему и в голову не приходило видеть в ней существо, подобное его Лоре.