Когда вечером того вторника в сентябре раздался звонок у входной двери, и я вышел в прихожую взглянуть через одностороннее стекло, кто к нам пожаловал, и увидел на ступеньках крыльца инспектора Кремера с большой картонкой в руках, моим первым побуждением было приоткрыть дверь всего на длину цепочки и сказать через двухдюймовую щель: «Доставка товаров с черного хода».

Инспектора не ждали и не приглашали, у нас не было ни клиента, ни расследуемого дела, Кремеру мы ничем не были обязаны, так для чего же притворяться, будто он – желанный гость?

Но, приблизившись к двери, я передумал. Вовсе не из-за него, он выглядел совершенно обычно: большой и сильный, круглая красная физиономия с кустистыми седыми бровями, широкие покатые плечи, на которых едва не лопались швы его толстого пальто.

Но картонка…

Чертовски знакомая картонка соответствующего размера, обвязанная точно таким шнурком, какой использовал Мак-Леод, надпись синим карандашом «Ниро Вульфу» тоже вроде бы была в стиле Мак-Леода.

Включив свет на крыльце, я мог лучше разглядеть эти подробности, поэтому я распахнул дверь и вежливо спросил:

– Где вы взяли кукурузу?

Полагаю, мне следует кое-что объяснить.

Обычно у Вульфа наиболее покладистое настроение бывает после обеда, когда мы из столовой перебираемся через прихожую в офис. Вульф устраивается в своем излюбленном кресле за столом, а Фриц нам приносит кофе Вульф тут же либо раскрывает очередную книгу, либо, коли, у меня нет свидания и я остаюсь дома, затевает разговор. Темой может быть что угодно, от моды на женскую обувь до значения новолуний в астрологии Вавилона.

Но в тот вечер он взял чашку и молча прошел к огромному глобусу возле книжных полок, посмотрел на него и принялся вращать с необычайно хмурым видом. Возможно, выбирал место, где хотел бы очутиться.

Потому что кукурузу не доставили.

По договоренности с фермером по имени Дункан Мак-Леод из Путман-Каунти каждый вторник, начиная с двадцатого июля и по пятое октября, мы получали только что срезанные початки в стадии восковой зрелости.

Фриц их запекал прямо в листовой оболочке, которую мы очищали уже за столом. Четыре штуки предназначались мне, восемь – Вульфу и тоже четыре Фрицу на кухне. Кукурузу должны были привозить не раньше половины шестого и не позднее половины седьмого.

А в тот день ее вообще не доставили, и Фрицу пришлось приготовить что-то наспех из яиц. Нет ничего удивительного, что после этого Вульф раздраженно созерцал глобус.

А теперь еще появился инспектор Кремер с картонкой.

Могла ли это на самом деле быть наша картонка? Вроде бы она самая…

Протянув мне шляпу, чтобы я положил ее на полку, инспектор двинулся через прихожую к кабинету, а когда я тоже вошел туда, он уже успел поставить картонку на стол Ниро Вульфа и вытащил из кармана нож, чтобы перерезать бечевку, а Вульф, по-прежнему державший кофейную чашку в руке, шел к столу.

Кремер открыл картонку, вынул из нее початок кукурузы, поднял вверх и сказал:

– Если вы собирались съесть его за обедом, то, очевидно, уже слишком поздно.

Вульф подошел к картонке, приподнял крышку, заглянул внутрь, прочитал свое имя, написанное сбоку, хмыкнул и занял обычное место.

– Вы произвели желаемый эффект, – сказал он, – я в недоумении. Где вы ее раздобыли?

– Если вы не знаете, то, возможно, знает Гудвин?

Кремер глянул на меня и уселся в красное кожаное кресло, стоявшее у самого края письменного стола Вульфа.

– У меня имеется несколько вопросов к вам и к нему, но, конечно, вы потребуете их обосновать? Так слушайте. Без четверти пять, то есть четыре часа назад, на аллее за рестораном Рустермана был обнаружен труп мужчины. Он был убит ударом по затылку куском металлической трубы, которая валялась рядом с телом на земле. Фургон, на котором он приехал, стоял подле разгрузочной платформы складского помещения, а в фургоне находилось девять картонок с кукурузными початками. Вот эта – одна из них, на ней написано ваше имя. Вы ведь получаете каждый вторник по такой картонке, верно?

Вульф кивнул:

– Получаю. Летом и осенью… Труп опознали?

– Да. В его кармане были водительские права и другие вещи, включая деньги, восемьдесят с лишним долларов. Кеннет Фабер, двадцать восемь лет от роду. К тому же его узнали и работники ресторана. Он привозил туда кукурузу на протяжении последних пяти недель, после чего доставлял и вам початки. Верно?

– Не знаю.

– Черта лысого не знаете! Если вы намереваетесь начать канитель…

Вмешался я:

– Уймитесь, инспектор. Стравите давление. Как вам прекрасно известно, мистер Вульф от четырех часов до шести ежедневно находится наверху в теплице. Кроме воскресений. Кукурузу же обычно привозят до шести, получаю ее либо я, либо Фриц. Так что мистер Вульф действительно этого не знает, это я знаю. Вы правы, последние пять недель початки привозил Кеннет Фабер. Если вы хотите…

Я замолчал, потому что задвигался Ниро Вульф. Кремер швырнул початок к нему на стол, и он почему-то привлек внимание Вульфа. Тот взял его в руки, пощупал, нажал посредине, после чего принялся его очищать. С того места, где я сидел, кукурузные зерна мне показались слишком крупными, слишком желтыми и слишком плотными.

Вульф пробормотал, нахмурившись:

– Я так и думал…

Отложив в сторону этот початок, он придвинул к себе картонку и крикнул:

– Помоги-ка мне, Арчи!

И тут же принялся его обдирать.

Когда я поднялся с места, Кремер, что-то проворчал, но на него никто не обратил внимания.

Вскоре все початки были ободраны, и у Вульфа получились три кучки. Два початка казались недозрелыми, шесть, наоборот, созревшими и лишь восемь требуемого качества.

Вульф опустился на свое кресло, посмотрел на Кремера и изрек:

– Неслыханно!

– Итак, вы все же валяете дурака? Разыгрываете меня?

– Ничего подобного. Требуются объяснения?

– Да. Выкладывайте.

– Поскольку вы допрашивали работников из ресторана, вы знаете, что кукуруза поступает от человека по имени Дункан Мак-Леод, который ее выращивает на ферме милях в шестидесяти отсюда. Он снабжает нас початками вот уже четыре года и в точности знает, чего я требую. Они должны быть в стадии «восковой зрелости» и срезаны самое большее за три часа до того, как попадут ко мне. Вы сами любите молодую кукурузу?

– Вы морочите мне голову?

– Нет. Так любите или нет?

– Да.

– Кто вам ее готовит?

– Жена, разумеется. У меня нет Фрица.

– Она варит их в воде?

– Конечно. А Фриц в пиве?

– Нет. Миллионы американских женщин и некоторые мужчины совершают это святотатство каждый день. Они превращают несравненное лакомство в простой пищевой продукт. Очищенная и сваренная в кипятке молодая кукуруза вполне съедобна и полезна, но если ее сунуть на сорок минут в лиственной оболочке в очень жаркую духовую, очищенная уже за столом и слегка подсоленная кукуруза является настоящей пищей богов. Изобретательность и воображение ни одного шеф-повара не создало лучшего блюда. Американских хозяек следовало бы самих сварить в кипятке! Идеальная кукуруза…

– Еще сколько времени вы намерены водить меня за нос?

– Я вовсе не вожу вас за нос, с чего вы взяли?.. В идеале кукуруза прямо со стебля попадает в печь, но, конечно, для городских жителей это неосуществимо. Если она собрана в правильной стадии созревания, она не пригодна для еды через двадцать четыре часа и даже сорок восемь часов. Я пробовал. Но посмотрите вот на это.

Вульф ткнул пальцем в разложенные кучки.

– Это возмутительно! Мистер Мак-Леод в этих вопросах прекрасно разбирается. В самый первый год я просил его посылать ко мне по два десятка початков и возвращал назад непригодные, так что ему известны мои требования, и он великолепно срезает початки, не повредив на них лиственную оболочку. Как мне говорили, ресторан Рустермана тоже требует первосортную кукурузу, но я сомневаюсь, чтобы они были также придирчивы, поскольку им привозят за раз от ста пятидесяти до двухсот штук. Скажите, они пустили в ход то, что получили сегодня?