Призрак! Здесь!

   И на редкость трезвая мысль: "Я сошел с ума".

   Немигающие глаза серьезны. Призрак не отпускает мою руку, руку, под ногтями которой бурыми комочками берется кровь.

   Знакомые, почти забытые, казалось, утраченные ощущения охватывают меня.

   Прыжок?

   Нет, не может этого быть! Это галлюцинация, новый виток мучений. Расшалившийся мозг в преддверии гибели уводит от решающего шага.

   Врешь! Нас так просто не возьмешь!

   Я крепко зажмуриваюсь.

   Когда вновь открываю глаза... серые стены исчезли. Призрак все так же стоит рядом, руку он отпустил.

   Холмы, покрытые зеленой растительностью. Зеленый - почти забытый цвет! Извилистая речушка, за ней - лес.

   Ужели мозг способен создавать такие картины? Легкий ветерок, вместе с прохладой принес запахи трав, шелест листьев; щебет птиц пробился сквозь тишину. Звуки? Запах? Я вскрыл вены и в раю?

   Призрак с силой разворачивает, узловатый палец указывает на городок - небольшой, обнесенный частоколом бревен, у излучины. Рядом с покосившейся стеной - добротный сруб трактира, пенная кружка у входа покачивается на кожаных ремнях.

   Бывают ли в раю трактиры?

   Открыв собой дверь, из строения вылетает худой субъект в латаной рубахе, в лаптях... без штанов. Силясь подняться, он грозит небесам белым задом.

   И пьяницы?

   Призрак толкает по направлению к постройке.

   К раю.

   В сравнении с сотами, любое место, даже воронка Нараки - рай.

   Давление ослабевает.

   Оборачиваюсь.

   Позади - никого.

   2.

   - Эй, трактирщик, еще! Подай еще твоего пойла!

   - Ай, пан Дарн, зачем так говорить, зачем обжать благородный напиток и несчастного пана Кацека. Пан Кацек готовит, как нехорошо изволил выразиться пан Дарн, свое пойло из отборнейшей ржи, пан Кацек лично, вот этими вот руками, на которых - всевидящий Эльб свидетель - нет места без мозолей, отбирает каждое зернышко. Пан Кацек сам, а ведь пан Кацек далеко не мальчик, чтобы, не приведи Эльб, не перегрелся аппарат, носит воду из криницы - студеную, чистую, как слеза младенца воду от подземных источников, а это - пусть на пана Кацека обрушится вся мощь всезнающего Эльба, если он врет - почти пол версты, диким полем... - пан Кацек - изможденный трудами трактирщик, объемное пузо которого с трудом втискивалось в цветастый муслиновый жилет с золотой цепочкой часов, ловко лавировал между деревянными столиками, словно величайшее сокровище, прижимая к самому нижнему из дюжины подбородков литровую бутыль с мутным, приятно булькающим содержимым.

   Намисто - куча мелких пузырьков - признак градусов, колыхалось на границе двух сред.

   - Неси быстрее, я плачу не за болтовню! - золотой самородок, размером с фалангу большого пальца, покатился по мореной поверхности стола.

   Трактирщик, насколько было возможно для его комплекции, быстрее засеменил ножками.

   - Да будет известно пану, нектар пана Кацека известен далеко за пределами округа. Бургомистр самого Брума - славного златоверхого Брума, нанося визиты нашему, да насытятся аппетиты ненасытного, неизменно останавливается в моем заведении, дабы испить живительной влаги пана Кацека.

   - Неси, неси!

   - Еще дед пана Кацека, упокой Эльб его душу - Миро Кацек в честь которого назвали самого пана Кацека, передал секрет божественного напитка своему сыну, а уж он - пану Кацеку. И пан Кацек, когда его непутевый сын Якоб - надежда и опора в старости, продолжатель славной фамилии, вернется из бурсы, пан Кацек говорил, что его сын учится в бурсе? Знали бы вы, чего стоит эта наука пану Кацеку! Ну так вот, когда...

   У любого пути - есть конец, так и многословный пан Кацек, наконец, добрался до заветного стола.

   Посетитель выхватил из рук бутыль. Освобожденная ладонь накрыла самородок. Живительная влага, распространяя аромат сивушных масел, полилась в - неслыханная роскошь - рюмки грязного, мутного стекла.

   - А ты знаешь, какой он был парень? - опрокинув чарку, посетитель вновь потянулся к бутылке. Сосед по столу - бородатый мещанин в крашеном камчатном кафтане давно спал, аки на перину, пристроив голову в тарелку с недоеденным салатом. - Вот какой!

   Кулак с оттопыренным большим пальцем ткнулся под нос спящему.

   - А они его - в соты!

   Нектар пана Кацека в очередной раз окропил горло рассказчика.

   - Я его специально не вытягивал, ну, когда в ссылку, хотя мог - мы Вольные Прыгуны ого-го! Знал, что следят, знал что - соты. А он вернулся. Сам. Нет, ты подумай, сам! Трактирщик, а закуска где? Эта гадость, как ее - заливная рыба!

   - Ай, пан Дарн, зачем так говорить, зачем обижать несчастного пана Кацека и благородное блюдо. Теща пана Кацека - и это было таки единственное, что хорошего она сделала в жизни, научила свою дочь - несравненную Яцьку, вы видели жену пана Кацека? О-о-о, это не женщина. Гитер - извечный противник Эльба и то не доставлял Всемилостивейшему столько хлопот, сколько...

   Трактирщик замолчал на полуслове - в заведение вошел клиент.

   Не первой свежести синяя одежонка, всклокоченные волосы, растерянные глаза - сразу видать - иностранец.

   Забыв про жену, пан Кацек устремился навстречу гостю.

   - Что угодно благородному господину? Жаренные на гусином жиру клецки, луковый кугель, вот-вот поспеет барашек, ай молодой, мягкий, как ладонь ребенка, сочный барашек...

   Не глядя на трактирщика, словно безумный, посетитель направился прямиком к столу, к пану Дарну со спящим собутыльником.

   - Пан желает компании? Тогда пан зашел таки куда нужно. У пана Кацека всегда есть компания, с интересными людьми и трапеза...

   Посетитель остановился перед Дарном с переменным успехом пытающимся совместить горлышко бутылки и рюмку.

   Прервав занятие, Дарн поднял глаза на неожиданную преграду, перекрывшую и без того не слишком яркий свет.

   - Ай, пан Дарн - радость - новый сотрапезник. Вот кому вы еще не рассказывали про друга! Кстати, милостивый господин, вы не слышали? Что за история, ай, что за история - диямант не история!

   Дарн замотал сначала головой, потом, когда действо, видимо, не привело к желаемому результату, принялся махать перед носом руками.

   - Уйди, сгинь, призрак, мираж!

   - Пан Дарн сейчас вам все поведает, и я не Миро Кацек, если вы не будете плакать, как плакали все, кто слышал рассказ пана Дарна. Всевидящий Эльб свидетель, сердце буквально разрывается...

   Закончив махать руками, Дарн решительно отставил бутыль.

   - Все! Допился - галлюцинация. Белая горячка!

   - Э-э-э, пан Дарн хочет сказать... - впервые в жизни Миро Кацек не знал, чего хочет клиент.

   3.

   Студеная вода приятно освежала лицо, придавая упругость коже, бодрость мышцам, разгоняя пелену хмельного дурмана почти прочно обосновавшегося в голове за последние дни.

   Единственный недостаток - было нечем дышать.

   Вода исчезла, оставив бодрящие капли гулять морщинами измученной физиономии.

   На месте влаги вновь появилось лицо Дункана Трегарта. Лицо, которого не могло быть.

   - Ну как, протрезвел?

   Д'арно помотал головой, в очередной попытке отогнать наваждение.

   Галлюцинация истолковала жест по-своему.

   Очередная ванна из освежительной влаги вновь была принята многострадальной верхней частью тела.

   И вновь, стекая, струи соткали лицо невозможного - лицо Трегарта.

   Из-за спины донеслось жалобное блеяние трактирщика Кацека.

   - Пан иностранец, умоляю, не утопите его, он не расплатился еще за две поллитровки...

   "Шельма Кацек, я заплатил тебе больше, чем стоит все твое дешевое пойло вместе взятое!" - хотел крикнуть Д'арно, однако очередная купель пресекла изъявление праведного гнева.

   - Протрезвел?

   - Уйди, горячка!

   Вода.

   - Стой, стой, - в очередной раз, обретя способность дышать, успел вставить Д'арно. В очередной раз, внимательно присмотревшись к мучителю, он осторожно поинтересовался. - Скажи еще раз, ты не галлюцинация?