– Спокойная – определенно точное слово.

– Мои же… – Эйс нажал кнопку на своем телефоне, чтобы открыть главные ворота дома. Затем он посмотрел на меня и пожал плечами. – Нет.

Когда серебристый Мерседес въехал на подъездную дорожку Эйса, он склонился над кроватью и быстро поцеловал меня.

– Спускайся, когда будешь готов, – сказал он, а затем покинул комнату, чтобы спуститься вниз.

Я смотрел в окно, как машина парковалась перед домом, и седоволосый мужчина в идеальном костюме вышел с водительской стороны и обошел машину к пассажирской, чтобы открыть дверь. Женщина, которая вышла оттуда обладала на удивление короткими светлыми волосами, и была одета в платье ниже колена. Когда мама Эйса приняла руку своего мужа и пошла к входным дверям, моей первой мыслью стала, что они выглядели так, будто направлялись на службу в церковь. Эйс не слишком часто говорил о своих родителях, но я узнал, что он вырос в католической семье и был единственным ребенком, лишь по первому впечатлению, я мог сказать, что они были полной противоположностью Зигги и Солнышку.

Моей второй мыслью стала, что мои штаны все еще валялись на полу в прихожей, где я снял их вчера, перед тем как мы перешли с Эйсом ко второму раунду. Черт. Дважды черт. Надеюсь, Эйс избавится от них, до того как они войдут, иначе это станет адским способом произвести первое впечатление. Но учитывая, что я не мог просто спуститься вниз без штанов, теперь я официально считался голозадым. Вот что бывает, когда я не слишком самонадеян и не приношу сумку для ночевки.

Порывшись в ящиках Эйса, я вытащил джинсы, которые, как я понимал, будут слишком большими для меня – его квадрицепсы просто огромные – и простую футболку. Лучшее, что я мог сделать в этих обстоятельствах, но опять же, это не первый раз, когда они видят меня. Они были хорошо осведомлены, с кем встречался их сын, и я мог только надеяться, что это дружелюбный визит. У Эйса итак предостаточно людей, кто устраивали ему нелегкие времена сейчас, поэтому последнее, в чем он нуждался, – чтобы его родители набрасывались на него.

В прихожей раздавались голоса, когда я отправился в главную ванную, чтобы умыться, и ощутил легкий трепет нервозности на дне желудка.

Пришло время знакомства с родителями.

– Мам, пап, – сказал я, открыв входную дверь, чтобы поприветствовать их, до того как они постучались. – Какой замечательный сюрприз. Как вас занесло сюда?

– Посмотри–ка на себя, даже не одет еще, – сказала мама, ее резкий взгляд окинул меня с ног до головы, перед тем как она шагнула внутрь и поздоровалась со мной поцелуем в воздух с каждой стороны моего лица.

– Я поздно лег.

– Мхмм, это я читала, – она вытащила скрученную в рулон газету из своей сумочки и протянула мне. На передней странице был снимок нас с Диланом с нашими близко склоненными головами в интимном объятии.

По крайне мере, они поймали нас выше талии.

– Привет, пап, – сказал я, когда он прошел внутрь, одаряя меня крепким, не–терпящим–никакой–херни рукопожатием, с которым я давно знаком.

Коротко кивнув мне, он произнес:

– Рад видеть тебя, сын.

– Почему вы не сообщили мне, что приехали в город? – спросил я.

– Не для того, чтобы смутить себя, дорогой. Не стоит вести себя так оборонительно, – сказала мама, когда эти двое прошли дальше в прихожую.

– Конечно же, нет, – пробормотал я, закрывая за ними дверь. И когда я развернулся и увидел, что моя мать уставилась на штаны, которые лежали – мда, именно там, где я их сорвал с Дилана вчера ночью – я подпрыгнул, обходя их и сопровождая в большую гостиную в передней части дома. – Просто обычно вы звоните мне и сообщаете о приезде. И это было, когда? Семь…нет, восемь месяцев назад, когда вы приезжали в последний раз?

Каблуки моей матери постукивали по плитке, когда она следовала за моим отцом, который, пройдя через арку, направился к креслу, что так любил, когда приезжал сюда.

– Эйс, не разыгрывай дурачка. Мы воспитывали тебя лучше, чем это, – сказал она.

Я скользнул руками в карманы своих мятых штанов, и когда перехватил неодобрительный взгляд своей матери, то прикусил язык.

– Итак, вы здесь потому…?

– Почему бы тебе не одеться, и мы бы обсудили все за бранчем?

– Я еще не готов для больших сцен сегодня, поэтому, почему бы нам просто не посидеть здесь, и я приготовлю нам чай и кофе…

– И лишишь нас шикарных ресторанов дальше по улице? – цыкнула мама. – Мы не сможем насладиться солнцем и свежим воздухом за едой, поэтому будь добр, сбегай наверх и прими душ. Мы подождем.

Я выдохнул.

– Послушайте, на самом деле, у меня здесь компания, поэтому сейчас не самое удачное время. И вы видели газеты. И это будет не тихая, веселая вылазка.

Когда моя мама не смогла скрыть искры восторга, которые осветили ее глаза, на это заявление, я почувствовал укол обиды. Именно поэтому они здесь. Ради внимания. Ради их друзей из элитного загородного клуба «Cliff Acre», которые увидят их в газетах и по телевизору, обедающих в Беверли Хиллз, в окружении обезумевших людей, которые будут выкрикивать свои вопросы к ним, как будто они суперзвезды. Меня передернуло от мысли, что кто–то может наслаждаться тем, чего я так усиленно избегал, но дело не в том, что я не знал, каким типом людей являлись мои родители. Они не были плохими в любых смыслах, но определенно…наслаждались образом жизни, который моя успешность могла им обеспечить.

– Ой, чепуха, – сказала мама, отмахиваясь рукой. – Ты же знаешь, что нас не волнует небольшой шум.

Угу, но меня – да.

– Почему бы тебе не пойти, собраться, и мы съездим куда–нибудь на часок?

Я бросил взгляд на часы, которые показывали 10.15, и захотел простонать. Последнее, что я хотел сделать сегодня, это отправится на бранч, где мы будем окружены каждым фотографом в радиусе двадцати миль. Но какая еще альтернатива? Начать спорить?

Я уже собрался развернуться на пятках и подняться наверх, чтобы узнать вылез ли Дилан уже в одно из окон и спустился по водосточной трубе, когда услышал, как позади меня прочистили горло. Я обернулся, замечая его, уже стоящего на пороге арки в одной из моих тренировочных футболок Nike, которая сползала на нем со всех сторон и в джинсах, которые делали из него подражателя рэпера, потому что они едва держались на его бедрах.

Огорченное выражение на его лице было полно извинений, и пока он шел ко мне, джинсы соскользнули еще ниже, и ему пришлось подтягивать их на себе, а я не смог сдержаться и расхохотался. Его взгляд метнулся поверх моего плеча, и я знал Дилана достаточно хорошо, чтобы понимать, что он сожалеет, что не может быть более собранным, чем в данный момент, но, черт возьми, он выглядел даже очаровательно. К тому же он не был единственным, кого застали врасплох; я тоже был во вчерашних, костюмных брюках, которые определенно видели лучшие дни, и застиранной футболке с надписью «Morning Wood Lumber Company» и с елочками по всей груди.

Мда, очевидно мы не готовились к приему гостей сегодня утром.

– Привет, – сказал Дилан, даря моим родителям улыбку, которая была настолько широкой, чем все те, что я уже собрал. Затем он шагнул вперед, чтобы пожать руку моему отцу. – Дилан Прескот. Приятно, наконец–то, познакомится с вами.

Мой отец кивнул.

– Дэн Локк, а это – Патриция.

Когда Дилан подошел, чтобы поздороваться с моей матерью, она одарила его своим стандартным двойным поцелуем в воздух – откуда она этому научилась за последние несколько лет, я понятия не имел – а затем отстранилась назад, чтобы еще раз оценивающе осмотреть его.

– Ты выше, чем я думала, – сказала она, постукивая свои губы указательным пальцем. – Ох, я не имею ничего против этого, естественно. Дело в том, что я видела всех тех актеров, которые работали с Эйсом, и он всегда возвышался над ними. Такие крошечные, те мужчины. Они сделали его самым большим в Чикаго.