Дилан подарил ей ослепительную улыбку, ту, которой он рано или поздно прославится.

– Я из Флориды.

– Ах, ну тогда понятно, – ответила она, кивая, и ее взгляд упал на руку, которой он поддерживал свои – ну, мои – джинсы.

– Простите, – произнес он, осматривая свой внешний вид. – День стирки.

Мои родители усмехнулись, а затем повернулись друг к другу со взглядом, который я не смог расшифровать. Когда моя мать снова повернулась к нам, она улыбнулась Дилану приятной, но натянутой, улыбкой.

– Что ж, дорогой, приятно с тобой познакомится, – сказала она, а затем ее взгляд сместился на меня. – Мы приехали сюда в надежде, что сможем забрать Эйса на бранч, чтобы…наверстать упущенное. Это так безлико, общаться на подобные темы по телефону, ты же понимаешь.

Но перед развесившими уши постоянными клиентами и долбанной тонной папарацци это более лично.

Понимание пересекло лицо Дилана, и он кивнул.

– Да, это замечательно звучит. Вы должны сходить, – затем он бросил взгляд на меня. – Я, вообще–то, уже собирался уйти.

– Нет, ты поедешь с… – начал я, но моя мать встряла.

– Думаю, это очень любезно со стороны Дилана предоставить нам время для семьи, ты так не считаешь?

Нет, не считаю, хотел я ответить, но мог сказать по выражению на лице Дилана и по тому, как он медленно отступал назад, чтобы сбежать, что он более, чем счастлив этому соглашению. Со всей честностью, я бы тоже не отказался от такой договоренности, но…

– Пошевеливайся, Эйс. Мы хотим попасть туда и занять хороший столик до того, как все на улице будут заняты.

…у меня не осталось выбора.

Угнетенно вздохнув, я потер ладонью макушку и кивнул.

– Ладно. Дайте мне двадцать минут.

Моя мать, наконец–то, села на один из диванов и скрестила ноги, поворачиваясь телом к отцу. Затем она бросила взгляд поверх своего плеча на нас двоих.

– Конечно, мы подождем здесь, дорогой.

В этот раз, когда она отвела взгляд, я не смог сдержаться, чтобы не закатить глаза, и повернулся, увидев, как Дилан направлялся к лестнице. Когда он дошел до подножия, он остановился как вкопанный, и я заметил, что он смотрел на штаны, которые я зашвырнул в спешке, когда мы раздевали друг друга вчера вечером. Затем его голова метнулась ко мне, а глаза нашли мои и практически просверлили во мне дыру.

Черт возьми…Я извиняясь пожал плечами, потому что, ну а что я еще мог сделать в этой ситуации? У меня не было времени, чтобы убрать их из прихожей, а когда его щеки вспыхнули, и напряглась челюсть, я понял, что этот небольшой факт одновременно и раздражал и смущал его.

Ладно, да–да, я не заработал ни одного очка за это. Поэтому я пошел туда и поднял штаны с пола, а когда достиг его у подножия лестницы, он покачал головой.

– Не удивительно, что они не хотят есть со мной ланч.

Когда Дилан начал подниматься по лестнице, я последовал очень близко за ним.

– Поверь, когда я скажу тебе, что ты ничего не упускаешь. Но если хочешь…

– Ты издеваешься? – сказал он, когда мы поднялись и направились в мою спальню. – Я может и хотел минуту назад, но это было до того, как я узнал, что твои отец и мать видели мои штаны в твоем коридоре, Эйс. Господи.

– Ой, я тебя умоляю, можно подумать, что они не догадались по тому, как мы одеты, что произошло здесь вчера ночью. Все нормально, – захлопнув за собой дверь, я продолжил. – И поверь мне, когда я говорю тебе, что единственная причина, по которой они здесь – чтобы увидеть и быть увиденными, и напомнить мне, как усиленно я смываю свою карьеру в унитаз.

– Не говори так.

– Почему нет? Это правда, – я сорвал свою футболку, направляясь в главную ванную, а затем включил душ. Когда я обернулся, Дилан стоял передо мной, и я озорно улыбнулся ему. – Не желаешь присоединиться?

– Кажется, это не очень хорошая идея.

– Почему нет? Потому что мои родители внизу?

– Нет, потому что у тебя всего двадцать минут, а я – жадная сволочь.

Я рассмеялся, и когда вцепился в его футболку и потянул на себя, свободные джинсы свисающие с его бедер, упали на пол. Расхохотавшись сильнее, я опустил руку и сказал:

– Похоже, твоя одежда самостоятельно слетает при виде меня.

Дилан обратно натянул и придержал их, ворча всю дорогу из ванной.

– Проклятый мускулистый здоровяк, – пробормотал он себе под нос.

– Эй, может, задумаешься над тем, чтобы в следующий раз принести немного запасной одежды сюда. И зубную щетку. И, возможно, тридцатисантиметровый дилдо…

Когда Дилан захлопнул за собой дверь, я усмехнулся и сбросил свои штаны. Я только наполовину пошутил, но не мог отрицать той мысли, что висящие вещи Дилана рядом с моими, творили удивительный вещи с моим сердцем. И мысли о том тридцатисантиметровом дилдо творили потрясающе–удивительный вещи с моим членом. Двадцать минут? Мне хватит всего лишь пяти с этим безумно–жарким образом, и в независимости от того, кто сидел внизу, подумал я, шагнув под струи.

– Эйс, где твой любовник?

– Дилан уже познакомился с родителями?

– Это правда, что вы расстались сегодня утром?

Я отдал ключи от своего Range Rover парковщику, и заставил себя не закатывать глаза на все крики, исходящие от фотографов, которые выстроились у обочины «The Vine», популярного место для ланча, которое выбрали мои родители. Мда, популярное из–за каждой проклятой знаменитости, за которой гонялись папарацци, здесь они попадали в новости. И именно так все и выглядело. Ты не пойдешь в подобное место, как «The Vine», если хочешь оставаться вне радаров, потому что тот факт, что я был здесь с родителями, но без Дилана, скорее всего запустит новый дерьмо–шторм сплетен.

Моя мать взяла меня под локоть, когда я повел ее по кирпичной дорожке, которая вела внутрь, и когда мы проходили забитый–до–отказа внутренний дворик, я чувствовал взгляды постоянных посетителей, прожигающих дыры, как пули, в моем теле.

Улыбайся, придурок, думал я. Как будто я забыл правила этой игры. Как удерживать прессу и всех зевак очарованными, раздаривая улыбки, взмахивая руками и дружескими подколками. С трудом сглотнув, я выдавил улыбку на своем лице и кивнул парочке людей, смотрящих в мою сторону, а затем придержал открытую дверь для своих родителей и шагнул следом в арктический интерьер.

– Надо же, все эти люди здесь из–за моего мальчика, – произнесла мама, глядя на меня снизу–вверх из–под своих длинных, накладных ресниц.

Я умудрился сдержать язык за зубами, когда, наконец–то, обнаружилась хостесс и спросила, где мы предпочитали пообедать, снаружи или внутри.

– Внутри… – начал я.

– Ох, Эйс, здесь прохладно, и я забыла свой свитер, – мама растирала себя ладонями, чтобы согреться и изогнула свою шею, чтобы выглянуть наружу. – Нам, наверное, стоит сесть под один из тех милых зонтиков и подышать свежим воздухом. Как считаешь?

Я заскрипел зубами так сильно в этот момент, что даже удивительно, что не выплюнул их.

– Вообще–то, там небольшой хаос.

– Ой, уверена, что эта молодая леди сможет найти нам что–то, что не будет находиться среди всего того хаоса. Вы сможете, дорогая?

Когда моя мать вернула внимание хостесс, широко–распахнутые глаза девушки метнулись ко мне, и я мог бы сказать, что она подумала – нигде там снаружи не будет менее хаотично, когда дело касается вас – и я коротко кивнул ей, давая понять, что более чем осведомлен, что то, что просила моя мать, было близко к невозможному.

– Если вы дадите мне секундочку, мистер Локк, мне нужно подготовить столик.

Другими словами, она собиралась выйти в забитый внутренний дворик и выпнуть кого–то менее важного из–за одного и самых просматриваемых столиков. Это последнее, чего я хотел сегодня. У меня создавалось ощущение, что меня не только удостоят целой «ты соображаешь головой» речи от моих родителей, но и еще я займу место посреди проклятого цирка.