Сейчас вечер. 19:29. Уже 30.

Мы слушаем "Радио Романтика" (сейчас играет песня, названия и исполнителя которой я не знаю — вообще её впервые слышу) и читаем любовный роман Глории Беннетт "Виражи любви".

Мы должны были читать этот роман раньше, чем "Близкую и далёкую": каждый раз, когда я приношу книги из библиотеки, я провожу жеребьёвку — тасую их, как карты, прямо в пакете и наугад достаю оттуда. Какую я вытащу первой, ту и буду читать первой, какую второй — ту второй, какую третьей, ту третьей, и так далее. "Виражи" я вынул раньше "Близкой и далёкой" и, соответственно, мы их должны были прочесть раньше, но...

Расскажу всё по порядку.

Я, когда достаю книги, кладу их в стопку, потом переворачиваю нижней, то есть, первой книгой вверх и кладу на полку. Когда я прочитываю книгу, я кладу её в самый низ стопки. Когда я подсовывал под нижнюю книгу "Талисман любви", "Виражи" соскользнули со стопки и упали на рядом лежащую стопку тетрадей, я этого не заметил и взял верхнюю книгу — "Близкую и далёкую", — решив, что раз она самая верхняя, значит, подошла её очередь. Только когда мы её прочли, я вспомнил, что у меня в телефоне в органайзере после "Талисмана любви" записаны "Виражи любви" (я записываю все книги в органайзер в отдел "Заметки", чтобы, когда подойдёт время идти в библиотеку, ни одной не забыть), стал искать "Виражи" и обнаружил на соседней стопке тетрадей.

28 ноября.

Не зря говорят: понедельник — день тяжёлый.

Сегодня как раз понедельник.

День был просто замечательный, а вот вечер не задался.

Сначала прокис суп.

Потом Джейк, собираясь мыть после него кастрюлю (суп мы вылили в мусорное ведро), поставил её в раковину, включил воду, и тут у него зазвонил телефон: хозяин Сэм искал хозяина Криса, которого не было дома — он был в гостях у друга, а телефон оставил на подзарядке.

У нашего Джейка есть одна особенность: если он что-нибудь делает, его ни в коем случае нельзя отвлекать, иначе он напрочь забудет, чем он занимался в тот момент, когда его отвлекли и, освободившись, примется за какое-нибудь другое дело, а потом вспомнит, что он делал, да будет поздно.

Так вот, он открыл кран, зазвонил телефон, он у него лежал на столе в гостиной, Джейк поговорил с Сэмом, объяснил, что Криса нет, а потом принялся гладить одежду.

В общем, случился потоп, пришлось собирать воду.

Потом раб Шон понёс мусорное ведро к контейнеру выливать, контейнер — во дворе за домом, сегодня шёл дождь, а вчера — снег, в общем, было скользко и темно: за домом Сэма нет фонарей. Шон в темноте поскользнулся, упал и сломал ногу.

Бернард начал было отчитывать его за неуклюжесть, но Тобикадже погрозил ему кулаком:

— Ещё хочешь, каналья?

Бернард отстал от Шона и пошёл вызывать ему "скорую": после памятного десятидневного пребывания в реанимации он боится Тобикадже.

Потом Мимчи, который за неделю до этого купил себе рэпперский балахон и теперь носит его, не снимая, потянулся за прихваткой, висящей над столом: он собрался сварить на сегодня макароны с тушёнкой вместо прокисшего супа, что-нибудь другое варить было поздно: мы слишком поздно обнаружили, что суп прокис, когда все уже проголодались, а макароны варятся быстро...

Так вот, Мимчи потянулся за прихваткой, задел складкой балахона (он — имею в виду балахон, а не Мимчи — очень тяжёлый) мою любимую кружку для кофе, стоявшую на столе, столкнул её на пол и разбил. Кофе я пью только из этой кружки, она была последняя из подарочного набора, остальные давно разбились.

Я сказал Мимчи:

— Ну, гадёныш, своей неуклюжестью ты достал всех! Купишь мне такую же кружку! И не отвертишься! Только попробуй не возместить мне ущерб! Из чего я теперь буду пить кофе? Это была единственная кружка подходящего для меня объёма, придурок! У нас нет другой с таким же объёмом! Не пить же мне, в самом деле, по две кружки кофе, чтобы восполнить её объём! Такими темпами кофе быстро будет кончаться!

Потом я, чтобы дело по приготовлению ужина двигалось быстрее, стал помогать Мимчи, открыл банку тушёнки и обнаружил, что продукт испорчен. И ведь срок годности был ещё три года!

Потом я взял другую банку и, открыв, обнаружил, что это не тушёнка, а гречневая каша. Меня ввела в заблуждение её крышка: мы всегда берём тушёнку "От фермера Джона", а гречневую кашу — "От фермера Сэма". В этот раз этот умник Мимчи перепутал и взял и того и другого марки "От фермера Джона", а я об этом не знал и решил, что раз на крышке значится "От фермера Джона", значит, это — тушёнка.

Но ужин мы всё-таки сварили.