Два китобойца один за другим осторожно прошли среди айсбергов и размельченных льдов в сторону «водяного неба». «Водяным небом» Хаугли называл большие темные пятна на серебристых облаках. Так отражались на них полыньи.

Вскоре действительно открылась бескрайняя полынья, покрытая бурыми и светло-коричневыми пятнами. Это были поля планктона. Теперь надо было внимательней смотреть по сторонам.

Первыми фонтаны китов увидели с «Джеф-фриса». Милях в четырех, почти в центре разводья, кормились несколько групп китов. Среди них были блювалы — синие киты. Их нетрудно было узнать По мощным фонтанам.

Китобойцы разошлись. Хаугли направился вперед — наперерез уходящим блювалам, а Черноскул — к группе китов, которые кормились ближе.

Трефолев жестом показал, что надо подходить к самому крупному, блювалу, фонтаны которого взлетали особенно мощной струей и держались в воздухе дольше, чем у соседей.

Киты ныряли как по сговору: сначала исчезал под водой самый крупный, а за ним двое других. Минут семь или восемь море было пустынным. В такой момент надо было угадать, где они вынырнут, и, не снижая хода, подойти как можно ближе.

Дважды Трефолев ошибался: киты всплывали в ином направлении. Я приказал Семяч-кину внимательней следить за крупным блю-валом. Марсовому из «вороньего гнезда» было видно, как в прозрачной воде неясными тенями плывут киты.

— Есть, — сказал марсовый. — Глядите на мою руку.

Вот киты отдышались и опять один за другим ушли под воду.

— Скользят не прямо, а по дуге! — выкрикивал Семячкин. — Забирай правей… прямо!.. Чуть левей!.. Выходят…

«Пингвин» почти настиг китов: они стали выныривать метрах в сорока от судна. Трефолев приник к прицелу… но прежде, чем он успел выстрелить, вдали раздался грохот. Это с «Джеффриса» стрелял Хаугли.

Крупный блювал, услышав незнакомый звук, ударил хвостом по воде так, что брызги долетели до мостика, и мгновенно исчез. Два других кита замешкались… Трефолев успел повернуть ствол пушки и выстрелить в левого блювала…

Я увидел, как вода окрасилась в розовый цвет. Значит, гарпунер попал.

Старший механик подбежал к лебедке и принялся стравливать линь, чтобы не было обрыва.

Блювал уходил на глубину медленно, но, когда взорвалась граната, он дернулся и пошел с такой скоростью, что над блоками амортизаторов показался дымок.

Вытянув почти целую бухту каната, блювал на глубине стал ходить кругами. Трудно было понять, где он вынырнет. Черноскулу следовало бы на время застопорить машину, а он в суматохе дал задний ход.

Пометавшись на глубине, кит вдруг свечой пошел вверх. Ослабевший канат коснулся киля и неожиданно попал на винт.

— Стоп! Стоп машина! — двинув рычажком машинного телеграфа, закричал Черноскул в переговорную трубу.

Но было уже поздно: канат намотался на лопасти гребного винта и не сползал с него.

Блювал, всплывший за кормой, выпустил два розовых фонтана и потянул за собой судно. Теперь оно шло не носом вперед, а кормой, и с такой скоростью, что волны захлестывали палубу почти до трубы.

Трефолев стоял на баке растерянный. Он больше ничего не мог сделать с блювалом. Как же его добить? Не перенесешь же пушку на корму?

— На всякий случай, заряди ее, — посоветовал я.

Из машинного отделения показался механик Моргачев.

— Что за чертовщина! — закричал он. — Почему идем…

Но, увидев, что судно тащит за собой блю-вал, умолк. Он вспомнил рассказы Улы Роста-да о китах, которые затаскивали китобойные суда под воду с такой же легкостью, как рыба поплавок.

— Может, попробовать обрубить линь? — спросил механик у старпома.

— Отставить панику, — сказал тот. — Всем стоять по местам.

Мы с боцманом поднялись на мостик и стали вглядываться в море: далеко ли находится «Джеффрис»? Китобоец Хаугли едва виднелся на горизонте. Его, наверное, тоже таскал за собой кит. Норвежцу теперь не до нас.

— Что будем делать? — спросил Демчук у Черноскула,

— По радио помощи не попросишь: станем посмешищем на всю флотилию, — ответил тот. — Да и кто нас разыщет: кит потащит, куда ему вздумается.

— А если приспособить секач или топор на пике и обрубить линь, — предложил Демчук и тут же ответил себе: — Жаль снасть терять. А вдруг блювал от раны подохнет? Лучше бы выждать.

— Хорошо, опрометчивых решений принимать не будем, — согласился старпом. — Но вы, Тарас Фаддеевич, приспособьте багор или «кошку». А лучше и то и другое. И будьте со своими матросами наготове. Если линь ослабнет, надо попробовать втащить его на палубу и закрепить ближе к носу.

Раненый блювал все дальше и дальше утаскивал «Пингвина». «Джеффрис» уже виднелся небольшой точкой. Чтобы привлечь внимание норвежца, я дважды выстрелил из ракетницы.

Кит тащил «Пингвина» со скоростью в одиннадцать узлов. К счастью, он больше не уходил на глубину. Взрывом гранаты, видимо, затронуло легкие, потому что блювал выпускал частые и окрашенные кровью фонтаны.

«Только бы он не пошел под лед или к айсбергам, — думалось мне. — Тогда по радио придется взывать о помощи. Вот будет скандал!»

Старший механик, боцман и матросы, отдыхавшие от вахты, возились на корме, мастеря хитроумные приспособления для зацепки и вытаскивания линя. Трефолев на всякий случай заряжал пушку.

Семячкин, следивший за морем, громко доложил:

— Приготовиться, подходим к концу разводья. Дальше колотый и блинчатый лед.

Побледневший кочегар Мазин, растерянно стоявший у трубы, вдруг каким-то неестественно тонким голосом закричал:

— Рубите к черту линь! Потопит… утопит, дьявол!

Отвисшие губы кочегара тряслись, глаза как-то странно блуждали.

— Спокойней… без психа! — прикрикнул Черноскул. — Лучше помогли бы товарищам.

— Довольно, напомогался! — как-то по-бабьи заверещал кочегар. — Попусту только страдаешь, ни покою, ни денег с вами. На гибель пошли. Кто тут поможет? Хватит ждать, руби конец!

Видя, что на его выкрики никто не обращает внимания, Мазин схватил кувалду и кинулся к лебедке. Там ему путь преградил выскочивший из радиорубки Фарафонов.

— Положи кувалду на место! — спокойно приказал радист.

— Пусти, защитник чертов, убью! Размахивая кувалдой, Мазин заставил Фа-

рафонова попятиться и, подобравшись к барабану лебедки, принялся бить по канату.

Не раздумывая, радист прыгнул и навалился на плечи кочегара. Они оба покатились по палубе. Боцман кинулся на помощь. Вместе с радистом они скрутили Мазину руки за спину. Кочегар норовил зубами вцепиться в кого-нибудь. Пришлось ошалевшего труса стащить в каюту механиков и запереть на ключ.

А кит тем временем, подтащив «Пингвина» почти к самой кромке льда, замедлил ход.

— Линь дает слабину, подхватывай! — крикнул Черноскул боцману.

Демчук с матросами засуетились на корме, но подхватить линь не сумели. Влювал, уйдя под воду, изменил направление.

— Вижу тень, идет правей обратным курсом, — докладывал Семячкин из бочки.

Линь опять стал натягиваться. И судно постепенно развернулось почти на сто восемьдесят градусов.

Теперь блювал тащил «Пингвина» вдоль кромки раскрошенных льдов, как бы ища лазейки, чтобы избавиться от прицепившегося к нему судна.

Я оглядел горизонт. Облака низко нависли надо льдами. Нигде не было видно даже темной точки/ Пришлось обратиться к марсовому:

— Семячкин! Почему не докладываете, где сейчас «Джеффрис»? Чем занят?

— Есть доложить!

Семячкин приник к биноклю и долго вглядывался в море. Наконец он сказал:

— Не разберу… кажется, оставили кита на флаге… Идут в нашу сторону.

Я еще раз выстрелил из ракетницы. Красный шарик, прочертив дугу в небе, словно увяз в лохматых облаках: вниз посыпались только крошечные искорки.

Блювал тащил «Пингвина» с прежней скоростью, но по частым и невысоким фонтанам чувствовалось, что он устал ходить в упряжке.

Время уже перевалило за полдень.

— Как быть с обедом? — обратился кок к старпому. — Сколько же он нас таскать будет?