На камне не было ни сколов, ни насечек, сделанных рукой первобытного человека. Но зато его край, острый, как снаряд, был обожжён космическим пламенем, бушевавшим вокруг него на тысячах звёздных километров…

— Что там? — спросила, приблизившись на цыпочках, Светка и усмехнулась: — Фи, булижник!

— Сама ты… — сердито посмотрел на неё Генка, но сдержался. Дилетантам эта находка ничего не говорила.

— Подумаешь! — пробормотала Светка и, осмелев, пошла, оглядываясь по сторонам: мало ли вокруг камней!

Генка хотел кого-нибудь окликнуть и показать находку, но глаза его не могли оторваться от поля. Казалось, оно шевелилось от таких же камней. Может быть, они падали сюда, на этот пустынный космодром, со звёздными дождями тысячи лет и никто их не видел…

Между тем Церендорж показал на каменный знак и, взбежав к нему, сказал Василию Григорьевичу:

— Это обо.

Коля уже ходил вокруг него, рассматривал шелестевшие на ветру ленточки со странными письменами, осторожно трогал выглядывавшие из-под камней козьи рога, кусочки материи, шерсти и удивлялся:

— А зачем это?

— Чтоп било видно, что прошёл человек. Прошёл плагополучно через гори — положил камень. Шёл из храма — положил ленту. Нет ленты — положил косточку. Тысячи людей прошли — получилось обо. И в горах обо есть — доприм духам на память.

— Ставили духам, а осталось людям, — сказала Людмила Ивановна, взбираясь на пригорок.

— Да. Осталось людям! Люди шли, караваны шли. Польшая здесь дорога била… Дапно… — сказал Церендорж и посмотрел вдаль.

И вдруг Бата ткнул в землю каблуком и сказал:

— Чингиз-хан шёл!

— Где?! — Коля повернулся к нему. — Здесь?

— Да, — сказал Бата. — Вёл свои тумены, гнал пленных!

Коля смотрел на Василия Григорьевича, будто хотел спросить: «В самом деле? Правда?»

Ничего не надо было раскапывать, искать. Вот, прямо у ног, лежала дорога, по которой с горизонта, где сейчас караванами колыхались волны зноя, когда-то надвигалось, хрипело, гикало страшное войско Чингиза. Скрипели повозки, щёлкали бичи, трусили рысцой чёрные тумены, и среди дыма костров раскачивались на копьях конские хвосты!

Дорога хрустела под миллионами копыт, ичигов, гутул…

Лёгкий ветер и теперь поднимал вдали пыльное облачко, и могло показаться, что и сейчас вот-вот появится издалека караван. Коля уже всё это начинал слышать и видеть, и зрачки его стали такими большими и тёмными, будто в них вошла вся эта древняя дорога.

— Гена! — позвал он. — Ген!

Но Генка дороги не видел. В руке он сжимал удивительный, пропахший пустыней небесный камень и мечтал найти хотя бы ещё один — может, среди обо?

Людмила Ивановна спросила:

— Ну что там у тебя?

— Метеорит! — сказал Генка.

— Ну да? Покажи! Их ведь регистрируют в Академии наук…

— Ну и что! И этот зарегистрируют! — сказал Генка. — Проверят и зарегистрируют. Не верите? Смотрите, вот этой стороной он летел к земле…

— А это что? — спросила Светка, протягивая руку. У неё на ладони, облепленный кусочками глины, лежал халцедон, каких вокруг было много. Но весь он светился, и внутри у него крохотным озерком (может быть, уже тысячи лет?!) переливалась непонятно как попавшая туда вода с красной травинкой…

Людмила Ивановна поправила очки, с недоверием взяла камни в руки и, посмотрев, стала их покачивать на ладонях, словно взвешивала какой перетянет…

— А ну-ка, — сказал Василий Григорьевич, — что тут у вас? — И, вглядевшись, сощурил глаз: — Потрясающе!

Камень с неба, озерко с древней водой, дорога, по которой шёл Чннгиз! И всё сразу?!

Да, это уже начинались чудеса!

И хотя Генке жаль было покидать это место, он энергично позвал:

— Едем!

— Куда торопиться? — спросила Светка.

— К динозаврам! — Генка подтолкнул её в машину, потом пропустил остальных и захлопнул за собой раскалённую дверцу.

И строгий Бата погнал катерок мимо древнего обо навстречу зною.

Находки переходили из рук в руки.

Людмила Ивановна удивлённо приговаривала: «Везёт людям!» Коля улыбался. И только Вика посматривала без интереса: «Игрушки» — и думала: «Ну что мне до этого…»

«Газик» бежал быстро, легко — по бокам уже заколыхались припущенные жёсткой зеленью холмы, и Василий Григорьевич показал Церендоржу глазами на Бату:

— Молодец. Где он плавал?

— Ещё только сопирается, — рассмеялся Церендорж.

— Куда?

— На озеро Хубсугул! — Церендорж вспомнил прохладные волны самого большого в Монголии озера. — Где же ещё здесь можно плавать?

— Хороший моряк выйдет! — сказал Василий Григорьевич. В этом деле он знал толк.

— Конечно, выйдет! Вон как погоняет! — вставил Генка.

Покосившись на него, Бата улыбнулся и, присматриваясь к верхушкам сопок, что-то засвистел.

А Светка вдруг спросила Генку:

— А кем ти будешь? — Глаза её смотрели с ехидством. — Спешишь, спешишь. Кто из тебя выйдет?

— Радиоастроном. Физик. — Он это знал точно.

— Так зачем тебе дннозаври? — удивлённо спросила она.

— Во-первых, интересно! А во-вторых, найди сейчас хоть коготь динозавра, и я по нему скажу, когда этот зверь погиб!

Вика бросила на него иронический взгляд.

— Гадать будешь? — спросила Светка.

— Ага! Радиоактивным способом.

Светка замигала. Этого в пятом классе она ещё не проходила.

— Может быть, мы откроем загадку быстрой гибели динозавров, — сказал Генка. — Почему они вымерли так быстро? Что произошло? Изменился в мире состав воздуха? Вспыхнула где-нибудь сверхновая звезда и убила их своим излучением? Или сместились магнитные полюса Земли?

Мысль его работала живо, а лёгкий бег «газика» ещё подгонял её.

Это был настоящий разговор. Людмила Ивановна кивнула, будто объявляя: «Вот что значит победитель физической олимпиады». А Коля, который был на целый класс старше товарища, посмотрел на него с уважением.

— Такой маленький, а так много знаешь, — удивилась Светка. — Зачем?

— До космоса далеко, а человек хочет в космос, — улыбнулся Церендорж.

— Космос рядом, — возразил Генка и подбросил в руке камень. — Только знаем мы с гулькин нос. Мы ещё не имеем представления о том, какие вокруг нас проносятся космические сигналы. А если думать, что очень много знаешь, так остаётся сложить пальцы на животе и заниматься пузогрейством.

Церендорж вдруг мелко захохотал.

— Ты что? — спросила Людмила Ивановна.

— Сопсем как ламы когда-то делали!

— Как?

— Насыплют холм, посадят наверху деревья, сделают маленькое озеро и лежат вокруг. Пальцы на животе сложат, в небо смотрят и фантазируют, будто в рай попали. Сейчас им в рот хурильте хол падать начнет!

Людмила Ивановна улыбнулась.

— Фантазировать хорошо. — сказал Генка. — Но все технические совершенства, которые фантасты приписывают инопланетянам. — искусственные планеты, искусственные города в космосе, космобусы — когда-нибудь мы будем создавать своими руками, сами. — В голосе его было столько убеждённости, что даже Вика оперлась локтем о спинку сиденья и посмотрела на Генку с интересом.

А Людмила Ивановна засмеялась:

— Ну уж у тебя всё — сами, сами!

— А что? — к ней резко повернулся Василий Григорьевич. Брови его сдвинулись, и сразу обозначился резкий упрямый профиль. — Это же прекрасно! Человек всё должен делать сам! Думать сам, принимать решения сам; работать для всех и со всеми — но сам! Так я думаю, а? — Он повернулся к Коле: — Ты-то как думаешь?

Коля вдруг растерянно замигал, оглянулся на Людмилу Ивановну. Он как-то не придавал особого значения тому, что думает он сам.

— Я тебя спрашиваю. — настойчиво сказал Василий Григорьевич, приметив у Коли привычку оглядываться.

— Я не думаю, я смотрю, — растерянно улыбнулся Коля. Он и вправду всё смотрел на каменистую горячую дорогу.