В этот момент он принимал последнего пациента. И как только эта высокая женщина, с крепко зажатой в грязноватой руке маленькой кожаной сумочкой, удалилась, Сталвиг поспешно сменил домашние тапочки на ботинки, схватил деревянный посох и через несколько минут спускался уже вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки.

Оказавшись внизу, он перевел дыхание, поднял глаза и посмотрел вдаль. Только теперь он заметил, что узкая улочка, по которой удалилась Иллира, в конце расходилась направо и налево. Ближайшим к нему был левый переулок. Вспомнив то, как она уходила от него утром, Сталвиг решил, что Иллира свернула именно в этот переулок.

Не совсем, правда, понятно, почему свернула налево, ведь ее дом как раз в противоположной стороне. Выходит, возвращаясь домой, она выбрала окольный путь...

Следуя туда, куда он решил направиться, Альтен неизбежно должен будет пройти мимо ее дома. Так с посохом в руке он отправился в путь и уже довольно скоро вышел на оживленную улицу. Сталвиг остановился и оглянулся назад, а затем посмотрел вперед. Не то чтобы ему стало страшно, просто как-то не по себе немного, хотя перед ним плескалась, как море, обычная уличная толчея. В этой толпе сновали маленькие жители провинции Каронна, в своих сверкающих на солнце нарядах, смешиваясь с более высокими, одетыми в темные туники выходцами из самых отдаленных южных районов Империи. Непринужденно галдели отпущенные на берег матросы в ярко-красных костюмах. Попавшаяся несколько раз на глаза женщина в богатом одеянии профессиональной танцовщицы напоминала ему Иллиру. Здесь чувствовался иной ритм жизни, иным был и внешний вид людей. Обращали на себя внимание мелькавшие тут и там в толпе в чем-то неуловимо схожие друг с другом бродяги, нищие, воры.

За те несколько минут, что стоял Сталвиг на улице в неподвижной задумчивости, его главная личная проблема отступила как бы на второй план, уступив место ощущению, уже не раз испытанному им прежде - чувству глубокого изумления.

Изумления от осознания себя частицей этого удивительного фантастического мира?

Эта толпа людей здесь. Эта улица со старинными зданиями, с ее башнями и минаретами. Легендарная история их происхождения уходит в глубь веков!

Стоя здесь, на этой шумной улице, Сталвиг чуть было не забыл, куда он направляется.

Очнувшись от размышлений, он понял, что стоящая перед ним цель обрела иные очертания, стала более реальной, конкретной, как бы первым этапом на пути осуществления того, что?..

Он снова глубоко задумался. И понял, что это было первым смутным указанием на то, что его задача не ограничивается получением информации. Конечно, в первую очередь необходимы конкретные факты. Те, которые ему предстоит раздобыть.

Так или иначе, все вдруг в значительной степени прояснилось. И когда он вновь был готов отправиться в путь, у него было ощущение, что цель, стоящая перед ним, заключает в себе и пути ее достижения.

Вскоре он миновал дом Иллиры, испытав при этом легкое разочарование от того, что черные шторы на ее окнах были задернуты.

Сталвиг продолжал свой путь, направляясь на запад от города, по мосту, соединяющему берега реки Белая Лошадь, миновал Подветренную сторону с ее жалкими лачугами, стараясь не замечать устремленных на него пристальных взглядов их обитателей с ввалившимися глазами, и замедлил шаг, лишь подойдя вплотную к месту назначения, а именно, к огромному обнесенному глухой стеной дворцу. При входе в большой, простиравшийся далеко вглубь двор, стоял вооруженный охранник. Сталвиг знал, как следует разговаривать со стражей. Он нашел у себя и протянул две медные монеты.

- Передай Джабалу, что Сталвиг Альтен хочет видеть его.

Медные монеты были тщательно ощупаны, после чего переместились в прорезной карман облегающей фигуру стража тоги, и он выкрикнул послание Сталвига низким баритоном.

Сталвиг вошел в приемный зал дворца, в глубине которого на троне восседал чернокожий человек с лоснящимся лицом. Сталвиг почтительно поклонился в сторону трона, а Джабал, приветствуя гостя, махнул рукой, после чего, сидя и немного нахмурившись, выслушал его повествование.

Несмотря на хмурый вид, в ясном и умном взоре Джабала не было ни протеста, ни враждебности по отношению к гостю - чувствовался лишь живой интерес к самому рассказу.

Когда, наконец, Сталвиг умолк, работорговец произнес:

- Если я правильно понял, ты считаешь, что кто-то из моих многочисленных соглядатаев мог что-то слышать в тот момент, когда умер твой отец, возможно именно то, что могло бы дать ключ к разгадке. Короче говоря, ты хочешь получить сведения, которые не смогла дать тебе гадалка.

- Именно так, - согласился Сталвиг.

- Тогда скажи, сколько ты мог бы заплатить, если бы я, по возможности точно, пересказал тебе то, что рассказали мне более трех лет тому назад?

Сталвиг несколько растерялся, надеясь, однако, на то, что на его огрубевшем от солнца лице смятение чувств никак не отразилось. Одним из несомненных преимуществ огрубевшей кожи на лице человека было то, что она помогает скрывать истинные чувства. Он понимал, что цена интересующей его информации достаточно высока. Однако сейчас ему было гораздо выгоднее сделать вид, что он интересуется этим исключительно из любопытства.

- Это может быть, - сказал он равнодушным тоном, - цена за лечение в счет двух твоих будущих визитов ко мне.

- Я согласен, - сказал чернокожий крепыш, - но только в том случае, если ты прибавишь к этому большую золотую монету Рэнке. Такова цена того, что я вспомню для тебя.

Наступила долгая тягостная пауза. Такие расходы и треволнения для фактически невинного человека, ничего по сути дела не совершившего! Ему казалось это несправедливостью.

- Быть может, - наконец рискнул высказаться Сталвиг, - если бы я узнал, какую именно информацию я смогу получить, мне было бы легче определить, чего она стоит. - Его слегка удивило то, с какой легкостью Джабал согласился с его предложением.

- Пожалуй, это разумно, ведь мы с тобой оба держим свое слово, - Джабал задумался, закусив губу. Затем сказал:

- На следующее утро после смерти твоего отца бродяжка, который ведет для меня наблюдение в ночные часы, видел, как из твоего дома выбрался Вашанка, но не через дверь, а как бы сквозь нее. В облике огромного снопа ослепительно вспыхивающего сияния он проследовал вниз по улице, затем, полыхнув ярким светом, исчез, оставив после себя яркое слепящее глаза свечение. Эта мощная вспышка была отмечена еще несколькими свидетелями, не знавшими, правда, ее происхождения, - Джабал продолжал свой рассказ.