- Должен сказать тебе, что существует древняя легенда о том, что божественный дух способен пройти сквозь стену или дверь лишь в том случае, если где-то поблизости с другой стороны находится еще один дух. Поэтому можно считать, что Вашанка смог выбраться из дома таким образом только потому, что с другой стороны находилось в тот момент другое божество. Однако мои соглядатаи никого не смогли увидеть.

- Н-н-но!.. - как бы со стороны услышал Сталвиг чей-то запинающийся голос.

И лишь в тот момент, когда этот безумный звук резко оборвался, он понял, что бессвязное бормотанье вырывается из его собственного рта.

У него просто рвалась с языка осенившая его мысль, которую пытался выразить словами - что раз Вашанке удалось проникнуть в теплицу через забаррикадированную дверь, значит в доме уже находился какой-то бог. Тот, кому удалось-таки каким-то невероятным способом найти лазейку, несмотря на все усилия отца, пытавшегося противодействовать появлению в доме ночных визитеров!

У него путались мысли и слова. Эта невероятная логика развития событий не давала Сталвигу возможности разобраться в сути происходящего.

Ошеломленный этим открытием, с трудом сдерживая волнение, он рылся у себя в карманах. Нащупав пальцами нужную монету, он вынул ее и положил на протянутую ладонь. Это была крайне невысокая плата, и с этой истиной, казалось, соглашался и его внутренний голос.

Вскоре после того, как Сталвиг покинул апартаменты Джабала, у него появилось ощущение, граничащее с уверенностью в том, что он сделал то, что действительно следовало сделать. Столь желанная для него информация теперь у него в руках. Что же теперь предстоит ему? Вернуться домой и... и...

Да, вернуться к нормальной повседневной жизни.

Вряд ли, конечно, можно считать это удачным способом напомнить самому себе о грубых реалиях жизни. Перед его мысленным взором предстала картина возвращения к повседневным будничным занятиям, будто и не было никакого предостережения... Но он не мог отделаться от вселяющего страх предчувствия, что его еще что-то ожидает, или от него что-то ждут. Но чего? И что это может быть?

Был уже полдень.

Сияющее высоко в небе светило обжигало Сталвига своими лучами. Лицо его, и так уже нещадно обожженное солнцем, время от времени искажала гримаса страдания, он то и дело почесывался, кляня себя при этом и думая, каким в сущности наказанием стала для него сверхчувствительная к солнечным лучам кожа: ведь ему практически не помогали ни мази, ни целебные травы. А тут еще приходится тащиться под палящими лучами, делая себе только хуже.

Неуверенной походкой продолжал он брести по солнцепеку, почти ничего не видя перед собой и из-за полного физического дискомфорта, и еще в большей степени - из-за сумбура в мыслях и душевной сумятицы, практически не замечая бурлящую и клокочущую вокруг него толпу. И вдруг!.. та часть его существа, которая, позволяя ему избежать резких столкновений, как бы направляла его и помогала прокладывать путь сквозь бурное море людской толпы, именно эта, осуществляющая неусыпное наблюдение за всем происходящим часть его существа, обратила внимание Сталвига на мелькнувшее в толпе знакомое мужское лицо.

Альтен остановился, как вкопанный. Но человек уже скрылся из виду, и звук шагов и скрип уличного песка под его ногами, оставшийся как воспоминание о нем, сразу слился с монотонным дыханием и шуршанием песка под ногами спешащих по улице других прохожих.

В другое время Сталвиг дал бы ему уйти. Но не сейчас! Опершись на свой энергично воткнутый в землю посох, он круто развернулся и, сделав всего четыре размашистых шага, нагнал его!

Осторожно, почти ласково прикоснувшись к рукаву его одежды, он почувствовал под ним сильную мужскую руку.

- Каппен Варра! - окликнул его Сталвиг.

Молодой человек, с длинными, спадающими на плечи черными волосами, обернулся. В голосе и интонациях Сталвига не было ничего угрожающего, и поэтому Каппен Просто остановился. И даже не сделал попытки схватиться за рукоять кинжала у себя на поясе.

Не сразу, казалось, а лишь через несколько мгновений узнал он того, кто осмелился его окликнуть. И сказал:

- А, это ты, лекарь? - фраза прозвучала с некоторым недоумением.

Очень вежливо Сталвиг ответил ему:

- Я хотел бы поговорить с тобой, господин! Я припоминаю, что однажды ты обращался ко мне за помощью. И, как я слышал, ты будто бы уезжал недавно из Санктуария к себе, в родные места?

Уличный певец ответил не сразу. В мыслях своих он уже был где-то далеко отсюда, вдали от этого мощного бесконечно движущегося людского потока. Мысленно он вернулся к тому фруктовому дереву, под которым стоял стол, с множеством небольших ящичков на нем, в каждом из которых было около полудюжины подвижных и шумных маленьких съедобных птичек...

Сталвиг все не отставал от него, и наконец, Каппен тихо сказал:

- Это был поворотный момент в моей жизни. Травы, которые ты дал мне тогда, перевернули все у меня внутри, и, возможно, это спасло мне жизнь.

- Мне нужно посоветоваться, - сказал Альтен Сталвиг.

- Мы можем поговорить прямо здесь, - ответил Каппен.

Нелегко дался целителю этот разговор. Несколько раз он мучительно откашливался после того, как песок из-под ног прохожих чуть ли не горстями летел ему в лицо. И все это на фоне уличного шума и гама. Но вот повествование его подошло к концу. И тут его собеседник, с широко раскрытыми глазами, как бы пораженный внезапно осенившей его мыслью, сказал:

- Ты хочешь сказать мне, что на полном серьезе преследуешь убийцу своего отца, несмотря на то, что тебе стало известно, что убийца - не кто иной как один из двух самых могущественных богов Рэнканской Империи?

Впервые суть дела была сформулирована так точно. Сталвиг почувствовал, что взволнован и потрясен не меньше, чем сам вопрошающий. И прежде, чем он успел заговорить, симпатичный худощавый менестрель продолжил свою мысль:

- Подумай! Ну, что, что произойдет, если он все-таки позволит тебе поймать себя?

Тон, которым были произнесены эти слова, странным образом добавил Сталвигу уверенности в себе.

Он ответил: