Вейдер чувствовал его в Силе и знал, что он жив, здоров — и летит прочь. Вместе с джедайкой… Надо было прикончить ее прямо там, на «Оке Императора», пока была такая возможность. Но Палпатин опять хотел играть в свои бесконечные игры, а в результате она благополучно сбежала вместе с его сыном. Застарелое раздражение из-за провала трехмесячной давности только добавило топлива в огонь темной ситховой ярости. Как это могло произойти… так глупо и так неожиданно. И если Сайлорен теперь сполна расплачивалась за свои фокусы, то до джедайки уже не добраться… по крайней мере, пока. Конечно, можно было отдать приказ эскадрильям задержать любой поднявшийся с Хота двухместный истребитель, но сколько пришлось бы провозиться, прежде чем найти именно тот корабль, который нужно… И шпионы наверняка донесли бы Палпатину. А мальчишку надо отыскать раньше Императора, пока тот только примерно представляет его потенциал. Иначе сын будет потерян.

На затерянный в глуши пляж неторопливо опускался десантный шаттл Империи. На борту находился взвод штурмовиков, которым было приказано оставить умирающего пленника на берегу. Пленник — девушка в разорванном плаще и обрывках того, что едва ли можно было назвать одеждой, со скованными руками лежала на полу, израненная, избитая. Из едва начавших подживать ран нет-нет да и сочилась тонкая струйка крови. Но девушка этого не замечала, пребывая в полузабытьи. Шаттл продолжал снижение. Через открывшийся люк были отчетливо видны ленивые морские волны, золотистая полоса пляжа и уходящий за горизонт лес. Командир взвода подошел к девушке и громко приказал:

— Вставай, мразь!

Девушка не шевельнулась.

— Ты что, оглохла, тварь?! — офицер пнул девушку в бок — раз, другой, третий. Наконец та с трудом открыла заплывшие глаза и бессмысленно уставилась в пространство.

— Встала и пошла, быстро!

Сайлорен, а это была именно она, с огромным трудом понимала, чего от неё хотят. В ушах шумело, голова отказывалась соображать. В чувства ее привел новый удар, пришедшийся по кровоточащему порезу на плече. Кривясь от боли, девушка с видимым усилием встала на ноги. Когда до земли оставалось не больше пары метров, шаттл завис, девушку тычками заставили подойти к краю спусковой рамы, и старший офицер просто толкнул её в спину. Сайлорен пошатнулась, судорожно взмахнула скованными руками в отчаянной попытке удержать равновесие и сорвалась вниз. Неудачное падение, удар и болевой шок милосердно отключили сознание. Штурмовики вскинули бластеры, целясь в неподвижное тело.

— Отставить, — поднял руку командир отряда.

— Может, все-таки подстрелить ее? Для верности, — вполголоса спросил его второй офицер.

— Она и так при последнем издыхании, к тому же упала с двухметровой высоты. Приказ был именно оставить девчонку здесь. Пара часов — и ее прикончат дикие звери. На Телосе вообще без оружия долго не живут.

Шаттл набрал высоту, развернулся и ушел в атмосферу, туда, где над планетой висел неподвижной громадой разрушитель «Око Императора».

Сайлорен было почти хорошо. Жизнь, ставшая для неё мучительной пыткой, неотвратимо покидала израненное тело. Палящее солнце немилосердно нагревало пляж. Горячий песок обжигал кожу. Сухие растрескавшиеся губы что-то бессвязно шептали, иногда по лицу, которое сохранило остатки своей оригинальной красоты, несмотря на шрамы, ссадины и сломанный нос, скользила гримаса забытой и воскрешенной в памяти боли. Сайлорен просто медленно умирала под солнцем. И не знала, что пряный запах подсыхающей крови уже манит хищников. Она не замечала, как в начинающихся сразу за полосой песка джунглях крадется телосская гончая. 3000 лет назад это животное было завезено сюда иторианцами в связи с восстановлением биосферы планеты. За прошедшие века гончии эволюционировали и теперь мало чем напоминали своих предков — дантуинских гончих. Сейчас одна хищница, учуяв кровь, быстро бежала к источнику этого столь приятного для нее запаха.

Сайлорен лежала в том же положении, в которое упала, пребывая в темноте и беспамятстве. Внезапно что-то словно встряхнуло ее изнутри. Сила кричал: приди в себя, вставай! Опасность! Девушка кое-как открыла глаза, чтобы тут же снова закрыть их. Солнце светило невыносимо ярко. Чувство опасности становилось все сильнее. Девушка прищурилась и попыталась приподняться, опираясь на скованные руки. Через несколько минут ей это удалось. А из буйно-зеленой чащи уже выходила молодая охотница, привлеченная запахом добычи. Сайлорен села, полуслепым взглядом осматриваясь вокруг и мало что соображая, но Сила и интуиция, смешавшись в один порыв, по-прежнему твердили: опасность! Девушка тщетно пыталась разглядеть угрозу. Между тем гончая замерла в тени последних деревьев, готовясь к атаке, а затем прыгнула вперед, точно на цель.

Сайлорен заметила ее в последнее мгновение и, успев откатиться в сторону, попыталась встать. Но избитое тело дико болело, превращая каждое движение в пытку. А наручники лишали ее малейшей возможности противостоять хищному животному. Гончая, разозленная внезапным сопротивлением своей жертвы, склонила рогатую голову и начала примериваться к новому прыжку. Сайлорен медленно отступала к лесу, с трудом переставляя ноги. Оскалившись, гончая снова прыгнула, Сайлорен не успела увернуться и, сбитая ударом, врезалась боком в толстый ствол дерева. Послышался противный хруст костей. Довольно урча, гончая начала медленно приближаться к своей жертве. Сайлорен, обессилив от резкой боли, с ужасом наблюдала за приближающейся тварью. Она видела желтоватые клыки, с которых капала слюна, видела уродливую рогатую морду. Отчаяние захлестнуло девушку с головой. Нет, если и умирать, то только не так… Безотчетным движением в трудно объяснимом порыве Сайлорен вскинула скованные руки, и внезапный силовой толчок отшвырнул гончую далеко в сторону. Хищница со всей силы ударилась о небольшую скалу и повалилась на песок, заскулив от резкой боли в сломанном при ударе позвоночнике. А Сайлорен почти увидела, как в Силе вспыхивает агония другого существа. Гончая была живая, сильная, она чувствовала боль, страх, и цеплялась за жизнь. Девушка неосознанно обратилась к этому источнику эмоций. А затем, по-прежнему пребывая в шоковом состоянии от своих травм, она, едва понимая, что делает, и словно подчиняясь шепоту извне, подсказывавшему, как надо действовать, потянулась к гончей Силой, движимая желанием забрать у хищницы жизнь, и вдруг услышала ее надрывный отчаянный визг, потом она почувствовала, как в тело вливается энергия, словно струя теплой воды, смывающая боль прочь, как с почти слышимым скрежетом срастаются сломанные ребра, как перестает идти кровь и закрываются раны.

Прикрыв глаза от падающего в них света, девушка наблюдала, как между нею и гончей в воздухе змеится и переливается красная нить, а тело хищницы усыхает и скукоживается, словно прошлогодний лист. Наконец визг затих, нить, связывающая их, погасла, а Сайлорен почувствовала, что может встать. Затем она перевела взгляд на свои наручники и, сосредоточившись, прикосновением Силы разомкнула стальные браслеты. После этого девушка, пошатываясь, побрела в лесную чащу. Но, не пройдя и пары шагов, ощутила дикую слабость. Стараясь не потерять сознание раньше времени, Сайлорен села под ближайшим деревом, прислонилась к шершавому стволу и мгновенно уснула. Девушке было невдомек, что в её организм введена смертельная доза медленно действующего снотворного. И что по подсчетом доктора она должна умереть в течении нескольких часов. Это было милосерднее, чем погибать под клыками местных хищников. И это было единственное, чем он мог ей помочь. Но Сила не желала этой смерти — энергия, высосанная из гончей, не только исцелила наиболее опасные повреждения, но и помогла мидихлорианам постепенно нейтрализовать действие лекарства. Когда небо почти почернело с наступлением ночи, Сайлорен очнулась, с трудом встала и медленно заковыляла прочь от пляжа.