—  Я не согласен с тобой, — твердо сказал старик. — С подобным осмыслением восстания… В мятеже, который вы затеяли, была своя правда. Пусть даже и горькая… Джек — погубитель восставших — видел ее и считался с нею.

Дух, казалось, не слышал возражения. Он продолжал в прежнем исповедальном тоне.

Когда работа в галактике Дуат была вчерне закончена, Элизабет овладела скука. Она не знала, куда руки приложить. Потом решила, что ее предназначение в миру исполнено и пора уходить в небытие. Она говорила, что жаждет покоя — света. И меня призывала последовать за ней, но я не мог. Не имел права…

Шли годы, конца которым, казалось, не будет, я исподволь направлял развитие то одной, то другой планеты. Вся наша галактика оказалась на моем попечении. Я выводил зверей к разуму, народы к свету культуры, цивилизации к социальной справедливости. Естественно, не более чем давал толчок… Иногда, правда, собирался с силами и строил незримую стену на пути, ведущем в пропасть. Везде и всюду я способствовал усложнению материи. Я старался, чтобы островки разума ширились, сливались, пронизывали пространство по всем направлениям, чтобы мыслящая плоть заполнила собой бездну космоса.

На этом пути я совершил множество ошибок…

Роги, в состоянии ли ты постигнуть сомнения, которые изводили меня? Больше всего я боялся, что, избавившись от порока самоутверждения, попаду под пяту демона всевластья. Лик этого чудовища всегда благороден, как у ангела. Я породил вас, — значит, я имею право… Трудно сказать, какой грех мерзостнее. Вижу, ты с трудом понимаешь меня. Не возражай, дядя… Попытайся довериться. Этот зон был необычайно труден для меня. Я слишком долго молчал. С кем бы я мог поделиться, кто бы стал слушать меня, кто бы понял, если и ты с трудом постигаешь смысл. С Богом? Но он так он незрим и молчалив, как и я, как любое иное материальное образование. Сколько раз я вопрошал себя, кто дал мне право вмешиваться в эволюцию звездных систем, если мое метасердце не свободно от греховных страстей?

В нашей галактике так много планет, населенных мыслящими существами. Но, к сожалению, цивилизаций, достигших уровня, с которого можно перейти к социальному и метапсихическому совершенству, очень мало. Плачевно мало!.. Еще меньше тех, кто способен в полной мере всей популяцией овладеть полноценным оперантским искусством, что является необходимым шагом к Галактическому Единству. Таких вообще по пальцам пересчитать можно — именно эти расы основали Содружество. Но мне повезло. После возвращения из Дуат ко мне пришел первый успех. На путь будущего Единства встали лилмики — и я слился с ними. Эпохой позже за ними последовали крондаки.

И все! Затор!.. Никакая другая цивилизация за очень долгий срок не смогла преодолеть порог в общем-то доступного для всех уровня метапсихического искусства. Будущее Млечного Пути опять подернулось дымкой неопределенности. Я был в отчаянии — неужели все мои усилия пойдут прахом, и косный, мертвящий мрак овладеет пространством, раскинет свои щупальца во времени. Шли столетия, и вот Господь сыграл со мной незамысловатую шутку — самые нелепые созданья в галактике, раса гии, вдруг стали бурно осваивать метапсихическое мастерство (крондаки, помнится, до глубины души были оскорблены подобным развитием событий), и очень скоро очаровательные полтроянчики тоже созрели для участия в организации галактического метаединства. Потом в члены Содружества была допущена цивилизация симбиари, хотя к тому моменту они еще не в полной мере отвечали требованиям галактического метасогласия.

Во Млечном Пути произошло нечто, подобное взрыву разума, и все большее количество планет начали стремиться к вершинам Единства. Одной из наиболее странных — если не сказать больше — планет в этой группе была Земля.

Когда мне удалось добиться принятия решения о Вторжении, я уже тогда отдавал себе в этом отчет. Если бы ты знал, как страстно мне доказывали, что земляне еще не полностью вышли из стадии дикости, что среди них пока слишком мало полноценных оперантов, а прочее население смотрит на обладающих даром неодобрительно, считая их по меньшей мере колдунами… А то и слугами дьявола! Тем не менее я настоял на своем. Во избежание худших бед следовало немедленно дать почувствовать землянам, что разум в галактике не дремлет, что мы ждем их в своем Содружестве. Результатом нашего Вторжения в конце концов явился вселенских масштабов бунт. Но беды, обрушившиеся на галактику, со временем обернулись миром и спокойствием. Никогда доселе в Содружестве не было более стабильной, более благополучной обстановки.

—  И это говоришь мне ты?! — не выдержал старик.

Да , — сухо подтвердил дух. — А теперь мы стоим на пороге неумолимо надвигающихся событий. Нас ждут великие испытания…

—  Ты и об этом собираешься поведать мне?

Пока я не имею права. Моя роль в этой исторической драме подходит к концу. Я уже не способен проникать взглядом в твердь будущего. Мне осталось совсем немного, но за это время я обязан подвигнуть тебя на завершение воспоминаний. У галактического Разума своя судьба, и она немыслима без истории.

Они долго сидели в тишине. Старик время от времени подбрасывал сучья в огонь, Верховный лилмик тоже хранил молчание. Дым костра свивался струйками и, словно повинуясь излому невидимой трубы, аккуратно вытекал в отверстие в стене папоротников, загораживавших вход в пещеру. Тусклый мерцающий свет дробно ложился на выглаженные временем каменные стены, и в этом чередовании золотистых бликов старый Роги боковым зрением внезапно уловил едва посвечивающий, неясный контур.

— Что теперь, Призрак? — наконец спросил он. — Ты собираешься совершить d-переход в Нью-Гемпшир? Помнишь, как мы когда-то путешествовали через лимбо на Денали?

Ты бы не хотел продолжить работу над Алмазной Маской здесь, на Кауаи?

Роги опешил.

— Знаешь, это неплохая идея. Помнится, Ти-Жан с невестой провели тут медовый месяц.

Однако имей в виду, что ты можешь подвергнуться нападению Гидры. Она обитает где-то поблизости.

Старик вскинул брови.

— Проклятье! Зачем ты напомнил мне об этой твари!.. — Он расстегнул боковой карманчик на рюкзаке и вытащил металлическую фляжку в кожаном футляре. Открутил крышку и сделал глоток. Запах виски тут же вплелся в букет ароматных благовоний, смешался с горьковатым духом, идущим от костра.

— Чтобы исчерпывающе воспроизвести юность Доротеи, — наконец сказал старик, — я должен сначала поведать о тех несчастных ублюдках, извращенцах до мозга костей, оказавшихся составляющими Гидры. От одной мысли о них у меня все внутри переворачивается. — Он сделал еще один глоток.

Я могу помочь — пищеварение у тебя будет первый класс. Я лечу более успешно, чем виски, конечно, если ты позволишь проникнуть в твое сознание.

Роги коротко, нервно рассмеялся, потом словно пролаял ответ:

— И по ходу дела ты попытаешься снять мои ночные кошмары? Защитить от ублюдков?

Мысленный голос сухо ответил:

У меня есть опыт в этом вопросе, можешь мне поверить. Я могу поставить в твоем мозгу защитный экран.

—  Ну так давай! Минуту я готов потерпеть.

Ты не понял. Все может быть сделано только во сне, ты ничего не почувствуешь. То, что тебе дорого, оставлю нетронутым, но защитный экран я могу поставить лишь с твоего разрешения. С моей стороны будет верхом неблагодарности, если после окончания работы я позволю тебе вновь запить. Я обещаю, ты больше никогда не будешь страдать от ночных кошмаров. Мы, лилмики, самые искусные целители в галактике.

—  В самом деле? Тогда куда же ты смотрел в прошлом году, когда Фурия и ее подручные вцепились в меня? Когда чертики за мной гонялись? Из-за каждого угла выглядывали!.. Рожи строили… Ух, какие мерзкие рожи они строили!..

В тот момент мое вмешательство было бы преждевременным. Кошмары, подобные тем, что мучили тебя, являются необходимым звеном в психической эволюции мозга на его пути к высшей реальности. Здесь уместна аналогия с Метапсихическим Восстанием. Нарыв должен созреть…


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: