— Шуршан, — спрашивал Дима. — А ты в деда Мороза веришь?

— Хватит меня называть Шуршаном, — возмутился Саша. — А еще раз назовешь Шуриком — в лоб получишь.

— Да ты что, — не унимался Миша. — Не видишь, что Шурик в Верочку влюбился. Весь урок на нее смотрел во все глаза, а уж с вопросами приставал — как банный лист. Ты бы ее еще спросил, что она сегодня вечером делает.

Парни расхохотались, а Саша нахмурился и сделал вид, что подбирает с дороги ледышку поувесистей.

На самом деле ему было не до смеха. На уроке он действительно донимал Веру Ивановну вопросами, стараясь оттянуть тот миг, когда она скажет: «Откройте учебники». Но «Литература» никому не понадобилась, а Саша уже содрогался, представляя, как он вытаскивает «Сатанинские обряды» на «Русском языке».

Самое интересное, что когда он вновь открыл рюкзак, то увидел, что все учебники на месте. И «Литература», и «Алгебра» и «Физика»... На миг ему даже показалось, что кто-то странно подшутил над ним. Естественно, паренек никому не рассказал о происшествии. А сейчас приходилось ломать голову: что же на самом деле произошло?

— Смотрите, какую горку сделали! — вдруг завопил Мишка.

— Ух ты! — подхватил Димка. — Класс!

Ледяная горка, берущая начало с холма, плавно закруглялась и вела на самое дно Катинского оврага. Слой льда манил и притягивал своей шириной и длиной.

— Метров двести, — авторитетно заявил Сашка.

— Триста! — заорал Мишка, побежал, плюхнулся животом на портфель и заскользил — сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, оставляя после себя вихри снежной поземки...

Димка и Саша переглянулись.

— А-а-а! — закричали они отчаянно и ринулись вслед за другом.

Уже на самом дне оврага они пришли в себя.

— Ничего себе, — восхищенно сказал Мишка.

— Хорошо, что малышня под ногами не путается, — поддержал Димка.

— А на самом деле, где все? — спросил сам себя Саша.

— Смотрите, смотрите! — вновь кричал неугомонный Мишка. — Ручей вскрылся! И там кто-то плавает.

На дне оврага и вправду тек маленький ручеек. Летом он почти пересыхал, весной разливался крохотным озерцом, а зимой всегда надежно прятался подо льдом. Но сегодня, несмотря на десятиградусный мороз, вода взломала лед. В маленькой полынье метался серо-белый комок перьев.

— Утка, — заявил Димка. — Не успела улететь с остальными, а может — подраненная. Где-то канализацию прорвало, лед растопило, а она воду почуяла — и сюда...

— Сам ты канализация, — возмутился Мишка. — Из Катинского ручья воду пить можно. А это не утка, а лебедь, только маленький.

А Саша подошел почти к самой воде, хотя лед под ногами опасно трещал, присел, потом оперся на руки и позвал:

— Утя-утя-утя! Иди сюда!

Мишка с Димкой прыснули:

— Говорят же тебе, это лебедь! Сейчас провалишься — сам будешь выбираться.

— Ничего, — с напряжением в голосе ответил Саша. — Тут глубина маленькая. Штаны только промокнут.

Сам он, не отрываясь, смотрел на птицу. Та, к удивлению, вовсе не испугалась мальчишек. Наоборот, подплыла ближе, с трудом выбралась на лед и пошла прямо в протянутые руки, смешно перебирая розовыми лапами с перепонками.

— Домашняя, — негромко произнес Саша. А потом, когда она оказалась у него на руках, добавил. — Тяжелая.

— Ну и куда ты с ним? — громко поинтересовался Мишка. — Дома в ванну посадишь?

— Да хоть бы и в ванну, — возмутился Саша. — Не пропадать же ей здесь.

— А почему — «ей»? — спросил Димка.

— А потому что — царевна-лебедь, — отозвался Саша.

— Лебедь — это мужской род, — рассудительно сказал Димка. Потом махнул рукой и добавил. — Намучаешься ты с ней.

Кто бы знал, насколько пророческими окажутся его слова!

А пока же мальчишки, пыхтя и сопя, поднялись в гору и вместо привычного городского пейзажа вдруг увидели перед собой заснеженную равнину.

— Дела, — пробормотал Мишка.

Саша снял ненавистную «ушанку с бомбоном».

— А город-то где? — спросил он неизвестно у кого.

— Город на другой стороне, — произнес чей-то мягкий голос.

Ребята повернулись. Шагах в тридцати от них стояло невысокое, но очень толстое дерево. На узловатых ветвях, хищно поблескивая и обвиваясь вокруг ствола несколько раз, висела цепь темно-желтого металла. Но самым удивительным явлением на этом дереве был кот. То, что это кот, а не рысь и не снежный барс — Саша понял сразу. Хотя, конечно, размерами кошак превосходил своих домашних собратьев мало что вчетверо.

— Это что? — спросил, заикаясь, Димка. — Это кто?

— Кот Баюн, к вашим услугам! — промурлыкал лохматый монстр.

Мальчишки подошли ближе.

— Тихо ты, — прикрикнул Саша на лебедь, которая вдруг отчаянно завозилась на руках.

— Вы что, говорящий? — негромко спросил Мишка.

— А как же, — невозмутимо ответил Баюн.

— А мы, это, гуляли и заплутали немного, — начал объяснять Мишка.

— Понимр-раю, — с придыханием ответил кот. — Но вы, конечно, не заплутали. Просто ошиблись стороной. Вы живете на той стороне...

Пареньки обернулись. У Саши отлегло от сердца, когда он увидел привычные многоэтажки города и трубы местной ТЭЦ.

— Ну, мы это, пойдем, — сказал он.

— А сказку? — с обидой в голосе спросил Баюн. — Или песню?

— А вы можете? — с недоверием спросил Мишка.

— Еще как могу! — с обидой отозвался кот. — Давненько я не рассказывал сказок!

Баюн соскочил с ветки на цепь, зашипел, выпуская когти — и, тем не менее, все равно с трудом удержался на металле.

— Направо пойдет, — шепотом сказал Димка.

Кот, глянув на притихших мальчишек зелеными глазищами, осторожно двинулся направо, против часовой стрелки. Он не спеша обогнул ствол, потом разлегся на цепи и начал говорить:

— Садитесь поудобней, мои маленькие друзья. Сейчас я расскажу вам удивительную историю. Живет на свете кот по прозвищу Баюн. Это я, — быстро добавил мохнатый рассказчик. — Я большой, мягкий и пушистый. Но самое лучшее у меня — это голос. Кто бы ни услышал его — почти мгновенно засыпает. Поэтому издавна мне полагалось ходить по земле и своими песнями убаюкивать непослушных малышей. День за днем, месяц за месяцем, год за годом прилежно и с удовольствием я выполнял свои обязанности. А это, можете мне поверить, было совсем не просто. Но я, как понимаете, волшебный, поэтому всегда и везде успевал. Дети в то время росли крепкими и здоровыми, с удовольствием просыпались по утрам и редко болели...

Саша с удивлением отметил про себя, что он уже сидит на снегу, и глаза у него почти закрыты и мягкий голос волшебного кота, казалось, звучит где-то внутри...

— Все знали о Баюне — и Солнце, и Луна, и звезды, и люди, и звери, — продолжал кот. — Если какой-нибудь ребенок капризничал и долго не засыпал, кот запросто мог обратиться к Рассвету, чтобы тот не спешил зажигать Зарю на востоке, пока малыш не выспится как следует. Но людей на земле становилось все больше. Все хотели, чтобы Баюн приходил к ним первым, но кот не мог быть во многих местах сразу. Он спешил изо всех сил, но часто не успевал. И вот однажды, в Новогоднюю ночь, с ним приключилась пренеприятнейшая история.

Тогда многие волшебные существа были дружны с людьми. Ветра помогали мореплавателям, лешие — дровосекам, домовые — хозяйкам. А Дед Мороз мог общаться с людьми только раз в году: в Новогоднюю ночь он приходил к детям и дарил им подарки. В эти мгновения он был счастлив, но в остальные дни это был просто невыносимый и сварливый старик. Который, к тому же, очень завидовал всем, кто мог видеться и играть с детьми круглый год.

Так вот, однажды в Новогоднюю ночь, когда Баюн спешил по лесной тропинке в большой город на берегу моря, он, не разобрав дороги, налетел на Деда Мороза. Кот не придал этому большого значения, а старик очень обиделся. Ведь перед ним не только не извинились, а даже не заметили. «Ну ладно», — подумал Дед Мороз и в то же мгновение наложил на кота Безголосое Заклятье.

Когда Баюн, наконец, прибежал в город — он обнаружил, что не может петь! Напрасно он напрягал голосовые связки — из широко раскрытой пасти доносилось лишь «мяу!» или «мур!»! В ту ночь во всем мире никто не мог заснуть — ни взрослые, ни дети. Всю ночь слышались рев и крики, а кот Баюн со стыда убежал на край моря. Напрасно он полоскал горло и набирал в легкие побольше воздуху — все было бесполезно. В отчаянии кот задирал голову вверх, шипел и выпускал когти. И тогда с неба к нему спустилась Звездочка.