— Как же это вы… — начал было изумленный Леру.

— А так: решил и начал, — ответил Симон. — Самое трудное было вскрыть пол и добраться до грота — приходилось выносить землю в скорлупе кокосовых орехов, — а главное, добыть инструменты.

— Как же вы их раздобыли?

— Разными способами. У меня теперь огромный запас самых разнообразных инструментов, — сказал доктор, поднося свечку к груде каких-то костей. — Всегда нужно использовать силу своих врагов, — продолжал он. — Самые страшные наши враги — правительственная стража. Насколько возможно, я обобрал надзирателей.

Он вытащил длинную ручную пилу и старый пехотный тесак.

— Другие наши враги — акулы. Их кожа и кости сослужат мне незаменимую службу. Ты уже видел, как мы бьем акул бамбуковыми пиками или попросту ловим на крюки с приманкой. Надзиратели смотрят на это как на наше развлечение, а для меня мертвые туши акул являются дорогой к свободе. Понял?

— Доктор…

— Теперь нам предстоит тяжелая и длительная работа, — продолжал Симон. — Ее хватит на добрых шесть месяцев. Видишь начатую галлерею? — указал он на черневшую в стене подземелья дыру. — Я рассчитывал справиться с этим к будущему году. Теперь, вдвоем, мы закончим ее скорее. Кости акулы лучше сверл и лопат…

— А воздух? — спросил Леру.

— Его хватит. Работать мы будем ночью, когда отверстие в галлерею открыто. Галлерея небольшая. Отсюда до намеченного мною выхода на откосе холма — всего пятьдесят метров. В случае нужды просверлим дыру наверх. Стражники никогда не ходят на холм, под которым будет проходить галлерея.

— Вы удивительный человек, Симон! — восторженно воскликнул Леру.

— Теперь полюбуйся вот на это, — сказал Симон, переходя на другой конец грота и поднимая кверху свечу.

Леру увидел узкий длинный бот, похожий на индейскую пирогу. Возле него лежали три весла, мачта и паруса.

— Посмотри, из чего сделано это судно, — сказал Симон, поднося к пироге свечу.

— Из черепашьего панцыря! — изумился Леру.

— Ты почти угадал. Это — украденная мною добыча надзирателей, — пояснил Симон.

Леру с восхищением и интересом осматривал бот. Он был достаточной длины, чтобы два человека могли растянуться в нем лежа, упираясь пятками один в другого. Киль был сделан из пальмового дерева, а шпангоутами служили ребра акулы. Снаружи бот был обтянут акульей шкурой. Ее чешуйчатая шероховатая поверхность была обращена внутрь. Таким же слоем шкуры была затянута внутренность бота. Вся наружная поверхность бота была, кроме того, сплошь обшита роговыми пластами черепахового панцыря. Сверху бот наглухо закрывался капотом из акульей кожи. В закрытом виде он походил на сигару.

— Разбиться или утонуть с двумя пассажирами мой бот не может, — с уверенностью сказал Симон, — так как между наружной и внутренней обшивкой мною заложены расплющенные плавательные пузыри акулы. В них — довольно воздуха, и они достаточно прочны, чтобы выдержать очень сильное давление. Эх, только бы нас не вынесло обратно к берегам французской Гвианы, да хватило бы воды и пищи, чтобы добраться до голландских владений! — вздыхая сказал Симон.

— А далеко до голландского берега?

— По прямой линии — двести километров к западу. Ты, наверное, знаешь, что голландская граница тянется по реке Марони с севера на юг. Голландцы нас не выдадут, и мы будем на свободе.

— Доктор! Ну, как же не восхищаться вами! — воскликнул Леру. — Сделать все это в какие-нибудь три года, одному, при помощи акульих костей, пилы и старого ржавого тесака!..

— Не совсем так, мой друг, — сказал Симон. — Однажды к острову прибило ящик. Его никто не заметил, и я отнес находку сюда. В ящике оказалось матросское белье, пара сапог, ножницы, иголки и нитки, бритва и светящийся компас. Все это пошло в дело. Ну, довольно болтовни, — давай приступим к работе, — сказал Симон, подавая Леру широкую акулью кость.

Оба дружно начали выгребать из подкопа землю.

Наступил новый год. Стояли жаркие солнечные дни. На Портов остров ожидался таинственный пленник. Кто он был— хранилось в глубочайшем секрете…

Сам губернатор Гвианы в сопровождении коменданта острова Руаяль приезжал на Чортов остров выбирать помещение для новой жертвы.

После долгих обсуждений узника решили запереть в дом, в котором жили Симон и Леру. Это было единственное каменное здание, находившееся в стороне от прочих помещений.

— Мы переведем Симона и Леру в деревянную хижину возле конторы. Они— спокойные ребята: бьют акул да собирают раковины, — сказал Дюран.

— С арестантом поселите одного из надзирателей-негров, — приказал губернатор. — Сегодня у нас третье января, пятого прибудет ссыльный. Здание, в котором он будет помещаться, должно быть тщательно осмотрено. Имейте в виду, что арестанта будут стараться похитить. Его сообщники очень богаты.

— От нас не сбежит! — уверенно заметил Дюран.

Губернатор уехал.

Вечером на поверку ссыльных отправился сам Дюран.

— Ну, Симон, — сказал он, входя в помещение, — тебе и Леру придется перебираться на новую квартиру.

— Куда прикажете, начальник, — спокойно отвечал доктор.

Дюран обвел глазами комнату и, взглянув на пол, нагнулся.

— Это что? — вскричал он.

— Что, начальник? — спросил, подходя к нему, Симон.

— Как вы загадили пол, мерзавцы! — покраснев, набросился надзиратель на заключенных. — Смотрите, чего они только сюда не натаскали! — кричал он, расшвыривая ногами рыбьи кости, раковины и скорлупу кокосовых орехов.

— Не сердитесь, начальник, — поспешил успокоить Дюрана Симон. — Мы вынесем все это и вычистим помещение так, что оно сойдет даже для коронованной особы.

— Не шути! Я не люблю шуток! — грубо прервал его Дюран. — Чтобы к утру у меня здесь ни царапины не было! Пол ототри пемзой, слышишь?

— Слушаю, начальник!..

Дюран еще раз окинул помещение начальническим оком и вышел, замкнув за собою дверь.

— У нас впереди— восемь часов, — вполголоса сказал товарищу Симон. — Если мы до рассвета не будем в море— все пропало. Понял?

Они спустились в подземелье.

Леру, как крот, начал копаться в длинной галлерее. Симон, осмотрев бот, потащил его к черневшей дыре. Все было на месте — и вода, и хлеб, и сушеная рыба.

«Теперь отступления нет, — думал доктор. — Что будет — то будет. По моим расчетам, работы — еще на четыре часа».

Вдруг до него долетел радостный крик Леру, и он бросился в галлерею. Сердце его сильно стучало. Легким холодком ворвавшейся струи морского воздуха пахнуло в лицо. Не было сомнения — Леру пробился наружу…

— Расширяй отверстие! — крикнул Симон и вернулся к боту. Он казался ему теперь легким, как скорлупа кокосового ореха. Ухватившись за конец, привязанный к носу, он тащил за собой бот.

Обливаясь потом и с трудом переводя дух, Леру стоял возле черневшей дыры подкопа. Симон появился с ботом.

— Надо еще немного расширить дыру, — говорил он, — боюсь, как бы не ободрать бортовую обшивку.

Оба спешно принялись за работу.

Звезды мерцали в бесконечном небесном пространстве. Луна уже скрылась за островами. Кругом — непроглядная тьма.

— Ну, вот, тащи!..

Оба трясущимися от усталости и возбуждения руками взялись за бот, подняли его на плечи… Вот они на знакомой отмели… На ней чернеют силуэты нескольких черепах… В воде плещутся акулы…

— Садись, Леру, — вполголоса сказал Симон.

Бот качнулся на волнах. Симон оттолкнул его, ступая по колено в воде. Затем он вскочил в бот.