— И это была честная победа?

Умеет он задавать правильные вопросы.

— Нет, — вынуждена была признать я. А что тут юлить? Он прав.

— Значит, твой результат аннулирован, и победа достается мне.

Я молчала.

— Ты не рада?

— Не люблю проигрывать.

Он снял свои темные очки и внимательно посмотрел на меня. Я на него не смотрела, разве что боковым зрением. И тут он сказал совершенно неожиданную вещь.

— Ты, наверное, замуж хочешь.

— Что?

Если бы я не была пристегнута, упала бы с кресла от удивления

— А что? Многие девушки хотят. И поэтому не вступают в несерьезные отношения с несерьезными парнями вроде меня.

— Я не хочу замуж.

Вот уж в чем я точно уверена. И вообще, с чего он об этом заговорил?

— Тогда что тебе мешает завести ни к чему не обязывающий курортный роман?

Я пожала плечами. Ничто не мешает, вообще-то. Было бы желание.

— Вдруг ты мне не нравишься.

— Это возможно, — он расплылся в самоуверенной улыбке. — Но маловероятно.

Так и хочется щелкнуть его по носу! Я ничего не сказала, только фыркнула. Ника говорит, что так делают лошади, когда им подсовывают прошлогоднее сено вместо свежей соломы.

— Я почти уверен, что ты чувствуешь то же, что и я, — продолжал он.

Ну-ка, ну-ка, и какие же чувства тебя одолевают?

— А именно? — спросила я.

— Что-то такое… вроде статического электричества. Напряжение. И очень сильное притяжение. Ну, признайся.

Ни за что! Он положил руку мне на колено и немного сжал его. Это было большой ошибкой. Я выскочила из машины, обежала ее, открыла дверь с его стороны и сказала:

— Выходи.

— Что? Почему? Я больше не буду!

И поднял руки в знак того, что сдается. Но меня было уже не остановить. Я схватила его за шкирку и буквально выволокла из машины. Он не сопротивлялся, только удивленно хлопал глазами.

— Да что на тебя нашло?

Я захлопнула пассажирскую дверь, села на свое место, завела мотор и рванула вперед, поднимая клубы пыли. Он остался стоять на обочине, растерянный и недоумевающий.

Лексус, к счастью, уже уехал. Что ж, владельцу машины повезло, ведь я была вполне способна протаранить его дедовым джипом. И джипу бы ничего не было. Я взлетела наверх по лестнице, распахнула дверь своей квартиры и услышала голос деда:

— Лана! Это ты?

Ну а кто еще? Только разговоров мне сейчас не хватало!

— Я в душ! — крикнула я.

— А где ты была? — дед появился в коридоре.

— По магазинам ходила.

— Что, ничего не нашла?

Он смотрел на мои пустые руки. Черт, пакеты-то я забыла в машине.

— Да купила там кое-что. В машине. Потом заберу.

— Понятно.

Он внимательно посмотрел на меня, развернулся и пошел к себе. Фу-у. Ладно хоть, обошлось без лишних расспросов.

А я на самом деле пошла в душ. В холодный. Что-то в жар бросает безо всякой видимой причины.

Себя я обманывать не люблю. Других тоже, но иногда приходится. И все-таки врать самой себе — жуткая глупость. Так что я не буду. Да, меня к нему действительно, тянет. С того самого момента, как мы встретились под навесом и он отдал мне свою куртку, прикоснувшись теплыми руками.

Нет, это вовсе не любовь с первого взгляда, а чистая физиология. Дело в том, что с того момента, как у меня прекратились последние серьезные отношения, прошло два года. И за это время у меня была только одна попытка наладить личную жизнь, не очень удачная и удивительно кратковременная. Так что мой молодой организм вправе громко заявлять о своих неудовлетворенных потребностях. Но что-то он уж слишком раскричался. Не хотелось бы позволить физиологии мной командовать.

Вообще-то на протяжении этих двух лет все было не так уж и плохо. Поначалу мне было совершенно не до потребностей, я вообще забыла, что они существуют. Где-то через год началось какое-то неясное томление, переходящее во вполне конкретные желания. Тогда и случилась та неудачная попытка, после которой я поняла, что лучше уж никак, чем как попало и не с тем человеком. И, как по волшебству, все желания исчезли. Иногда я вспоминала, что на свете есть такая вещь, как очень близкие отношения между мужчиной и женщиной, но это как будто меня совершенно не касалось.

И вот теперь — пожалуйста. Меня бросает в дрожь от одного прикосновения мужчины, к которому я не испытываю и не собираюсь испытывать никаких чувств. Физиология берет верх.

Я лежала на диване, завернувшись в махровый халат, охлажденная душем и успокоенная зеленым чаем с ромашкой. Но мои уши при этом пылали от смутных жарких картин, непрошено возникающих в воображении. Его мускулистые руки, набрасывающие куртку на мои плечи… Огнедышащий дракон на спине, до которого невыносимо хочется дотронуться… Он прикасается губами к моему виску, кладет руку на колено, забрасывает меня к себе на плечо и выносит из воды… О, господи. Я уронила голову на диванную подушке и задремала.

— Лана, у нас гости.

Дед заглянул в приоткрытую дверь и удивленно воззрился на бинокль, который я только что достала из пакета.

— Купила в состоянии аффекта, — объяснила я. — Кого там принесло?

— Не принесло, а я позвал. Постояльцы на вай-фай жалуются, попросил Кирилла проверить.

— И что?

— Что — что?

— Проверил?

— Ага. Заменил один из маршрутизаторов.

Я молча продолжала разбирать покупки. Ботинки все же классные. Подошва рифленая и шершавая, можно лазить по скользким камням даже в дождь.

— Мы там чай пьем. Присоединишься?

Я помотала головой.

— У меня дела.

— Он про тебя спрашивал.

— Скажи, что я сейчас занята и выпью с ним чаю как-нибудь в другой раз.

— Ну, как знаешь.

Дед нехотя удалился, оглянувшись на пороге, как будто надеялся, что я передумаю. Ему нравится Кирилл. Я, в общем-то, тоже ничего против него не имею. Нормальный парень. Уравновешенный, серьезный, положительный. В школе хорошо учился, но занудой не был, всегда давал всем списывать. Его все любят, а больше всех мой дед. Спит и видит, как я дефилирую за руку с Кириллом в белом платье под марш Мендельсона. А потом, естественно, остаюсь в городе, обзавожусь кучей детишек и большим красивым домом с бассейном и ровно подстриженным газоном.

Кирилл — мой одноклассник, и, в некотором, роде, коллега. Их семья тоже занята гостиничным бизнесом, причем весьма успешно — у них два отеля и на подходе третий. В то время как мы остановились на достигнутом и никуда не развиваемся, разве что вглубь: я бьюсь за постоянное совершенствование сервиса. Вообще-то Кирилл мечтал стать программистом, его даже в институт приняли без экзаменов, за победу в олимпиаде. Но учиться в выбранном учебном заведении ему не пришлось. Серьезно заболел его отец, а брат был в армии, так что ему пришлось взять в свои руки семейное дело.

Он собирался вернуться к учебе позже, когда все наладится, но так и не сделал этого. Компьютеры стали его хобби. Конечно, он не бегает по вызовам к тем, у кого забарахлил вай-фай, но для деда всегда делает исключение. А дед использует любой удобный и неудобный случай, чтобы заманить его к нам и оставить наедине со мной. Раньше это казалось мне забавным, да и Кириллу, кажется тоже, но в прошлом году, все пошло наперекосяк и винить в этом, кроме самой себя, некого.

Я взяла в руки бинокль и подошла к окну. Так, что тут у нас? Прогулочный теплоход, казавшийся игрушечным корабликом, резко приблизился, когда я поднесла бинокль к глазам. Ничего себе! Я увидела прямо перед собой, как аниматор, изображающий Джека Воробья, оскалился перед объективом фотоаппарата, обнимая пышную туристку.

Море, еще море. Пляж. Вышка спасателей. Жаль, что она частично закрыта сосной, растущей прямо по курсу. Хотя, с другой стороны, зачем мне подглядывать за Ершом и Лаптем? Вот если бы я могла видеть нашу террасу — другое дело. Можно было бы наблюдать за тем, как выполняют свою работу официанты и уборщики. Но терраса почти полностью скрыта крышей, разглядеть можно только кусочек бассейна и вход. О! Я отпрянула от бинокля, забыв, что с того конца меня не видно. Аркадий. Поднимается на террасу, разговаривая по телефону. Хмурый и озабоченный, я его таким еще никогда не видела. Это как-то даже радует — должны же у человека быть хоть какие-то проблемы, не все же жизнерадостно скалиться отполированными белыми зубами.