Проблема в том, подумала Джемма, что я вынуждена скрывать от тебя все, Андреас. Если бы только у меня хватило смелости рассказать тебе, что я все помню и раскаиваюсь в своем поведении. Если бы только я смогла признаться тебе в своих чувствах!

Несомненно, Андреасом движет месть, но вместе с тем его все еще влечет к ней. И это дает ей слабую надежду, что удастся все исправить. Она не может дать ему детей, но может подарить ему свою любовь.

– Давай вернемся домой и поедим, – предложил Андреас. – Кажется, тебя утомила эта прогулка.

Он взял жену за руку. Она не стала сопротивляться, когда их пальцы сплелись, и они медленно пошли к вилле.

Дома Джемма первым делом расчесала растрепавшиеся волосы.

– Уф! Кажется, осень уже наступает лету на пятки.

– О, не обольщайся. Ты же знаешь, какая переменчивая погода в Сиднее. Завтра термометр может запросто показать тридцать градусов. А на следующей неделе мы будем уже в Италии, где весна в полном разгаре.

Джемма хотела попросить Андреаса отложить поездку, но вместо этого начала расспрашивать его о том, где они остановятся и как лучше убедить всех в том, что они обычная семейная пара.

– Ты отлично поладишь с моими сестрами, – заверил ее Андреас, когда они сидели за столом и обедали. – Они примерно твоего возраста. И очень хотят познакомиться с тобой.

– Что ты сказал им обо мне?

– Не много, – улыбнулся Андреас, потянувшись за бокалом вина. – Только то, что ты самая красивая женщина на свете.

– Тогда они разочаруются, увидев меня.

– Я так не думаю.

– Ты рассказал, что у меня на лице шрам и я хромаю?

– В этом нет необходимости.

– Как же ты описал меня? Как бедную маленькую богатую девочку с плохим характером?

– Нет. Джемма, не нужно бояться встречи с моей семьей. Они примут тебя с распростертыми объятиями, поверь мне.

– Но они могут понять, что наш брак – это фарс.

– Только не из-за меня, – заверил ее Андреас. – Если ты захочешь, чтобы у них сложилось такое впечатление, я не смогу тебя остановить. Хотя не советовал бы тебе делать глупости. Моя семья заслуживает того, чтобы думать, что я женился по любви.

– Я сделаю все, что смогу. Думаю, я задолжала тебе это.

– Ты ничего мне не должна, Джемма. Никто не заставлял меня жениться на тебе. Я сделал это по своей собственной воле.

– И я до сих пор не могу понять, что тобой двигало.

– Тебе не нужно ничего понимать. Ты – моя жена. Это все, что должно тебя заботить на данный момент.

Но Джемма и так не могла думать ни о чем другом. Они женаты, и через несколько часов им придется разделить постель.

Будто прочитав ее мысли, Андреас вдруг спросил:

– Может быть, ты хочешь провести нашу первую брачную ночь в отдельной комнате?

Джемма нервно облизала пересохшие губы.

– Т-ты не возражаешь?

– Нет. Как я уже говорил, я очень терпелив.

Дело не в том, что ты непривлекателен для меня… меня тянет к тебе… просто… прошло слишком много времени с тех пор, как я… спала с мужчиной.

– Тебя влечет ко мне, милая?

– Было бы глупо отрицать, что каждый раз, когда ты целуешь меня, – смущенно призналась Джемма, – я чувствую, что… живу.

Андреас встал из-за стола и, подойдя к ней, помог подняться. Он смотрел на ее прекрасное лицо и чувствовал пустоту и возбуждение.

– Пойдем спать, Джемма, – произнес он наконец. – Увидимся утром.

– А как же посуда? – она кивнула на стол. – Я помогу тебе убраться.

– Оставь. Ты выглядишь усталой.

– Где… куда мне идти спать?

– В доме шесть спален. Можешь выбрать любую.

– Спокойной ночи, Андреас, – неловко переминаясь с ноги на ногу, прошептала Джемма.

– Спокойной ночи, дорогая. – Он поцеловал жену в лоб, а потом вышел из столовой, унося с собой ее сердце…

Джемма проворочалась всю ночь. Нога болела. Когда боль стала совсем нестерпимой, девушка сдалась и, накинув халат, спустилась в ванную.

Она нашла в тумбочке над раковиной обезболивающий гель, но он не помог.

Вскоре раздался стук в дверь.

– Джемма! Все в порядке?

Она закрыла тумбочку и отворила дверь.

– Я не могу заснуть. Вот и искала парацетамол. У тебя есть?

– В моей комнате найдется. У тебя болит нога?

– Немного, – промямлила Джемма, стараясь не смотреть на его голую грудь и черные трусы, которые давали простор воображению.

Андреас проводил ее в свою комнату и велел подождать на кровати. Кажется, он тоже плохо спал, заключила девушка.

Через минуту Андреас вернулся со стаканом воды и парой таблеток в руках.

– Должно помочь.

Джемма взяла таблетки из его рук и запила их водой.

– Спасибо. – Она протянула ему стакан и попыталась встать, но Андреас положил руку ей на плечо.

Джемма в растерянности посмотрела на него.

– Мне нужно вернуться в свою комнату.

– Нет. Не уходи, – попросил мужчина. – Я тоже плохо спал. Останься и поговори со мной немного.

– Не уверена, что это хорошая мысль. – Джемма нервно облизала губы.

– Ты мне не доверяешь, Джемма?

Я даже себе не доверяю, хотелось сказать ей.

– Я не лучший собеседник, Андреас, – произнесла она вместо этого. – Тебе станет скучно через минуту.

– Это как раз то, что нужно, чтобы заснуть. Или мне придется снова считать овечек. Я уже насчитал несколько тысяч. И никакого эффекта.

– Однажды я досчитала до пятнадцати тысяч тридцати одной, – улыбнулась Джемма. – Или тридцати двух… не помню.

– Без сомнения, это рекорд. – Андреас улыбнулся в ответ, расположившись на кровати поближе к жене.

– Я тогда лежала в больнице после аварии, – призналась Джемма. – Я уже долго лежала там. Знаешь, никогда не предполагала, что в больницах так шумно, даже в середине ночи. Думаю, из-за этого у меня началась бессонница.

– Ты не пробовала пить снотворное?

– Нет… считала, что не стоит этого делать.

– Наверное, ужасно очнуться в больнице и понять, что ничего не помнишь?..

– Мне было так страшно. Один из офицеров полиции вел себя так, будто я преступница. Позже я узнала, что в подобной аварии он потерял сына. Возможно, поэтому и говорил со мной так жестко… – Джемма помолчала. – Я, конечно, это заслужила.

– Аварии случаются, это не твоя вина.

– Я была как пьяная. Неслась, не разбирая дороги. Я виновата. Нет смысла отрицать это.

– Майкл Картер, кажется, простил тебя. Не пора ли и тебе простить себя?

– Может быть, однажды я и смогу… но не представляю как, ведь я даже не знаю, почему была так неосторожна. Я даже не пристегнулась. И Майкл тоже. Хотя я никогда не забывала пристегнуться раньше.

– Ты говорила о том дне с мачехой? Разве не с ней у тебя произошла ссора до того, как ты покинула отель?

– Да. И я спрашивала ее об этом через несколько месяцев после аварии. Но при первом же ее визите в больницу я отказалась снова видеть ее, что, конечно, разозлило отца. Я хотела узнать, о чем мы спорили, но Марсия утверждала, что мы вообще не ссорились в тот день.

– И ты ей не веришь?

– Я больше не знаю, чему верить. В голове один сплошной туман. Иногда мне кажется, что я сама себе все придумала. Боюсь, что то, о чем помню, совсем не то, что на самом деле случилось…

Андреас нежно взял Джемму за руку.

– Поэтому вы разругались с отцом? Из-за того, что твоя версия событий не совпадала с версией Марсии?

– И да и нет. У нас всегда были непростые отношения. Мы с отцом оба упрямы. И полагаю, мы оба чувствовали себя виноватыми в смерти мамы.

– Но ведь тебе было всего десять лет.

Знаю. Но мне отлично известно, какими требовательными могут быть маленькие дети. Мама, наверное, откладывала поход к врачу из-за меня. Я была капризным ребенком. Со мной и родители-то не могли управиться, не говоря уже о нянях. Мамины родители умерли, а из-за работы отца у нее почти не было близких друзей. Думаю, я выместила свое чувство вины на отца. Я была ужасной дочерью. Отвратительным человеком. Отец давал мне все, чего бы я ни попросила, но мне нужно было другое. Оглядываясь сейчас назад, я не могу поверить, что была так эгоистична.