Тейрин редко подпускал к Нат-Каду чистильщиков, работающих на дальних рубежах. Редко и по одному. Ни к чему собирать в Нат-Каде армию тех, кто еще помнит Бордрера и, возможно, считает Крита недостойным его преемником, а Тейрина — плохим хозяином.
Держать всех вдали от дома тоже не было выходом, потому они возвращались в столицу постепенно, получали плату, отдыхали, а Тейрин изучал каждого. И принимал решение: оставить рядом, отправить на новое задание или устранить.
“Тебе с этим жить”, — сказал бы Нивен.
Но Тейрин и так жил со слишком большим грузом на плечах: на них лежали все Верхние земли. Плюс-минус пару песчинок — роли уже не играет.
Все до сих пор шло гладко, но теперь он должен был принять решение — как укомплектовать армию, если все-таки вступать в бой на стороне Даара. Собрать людей с рубежей — слишком неконтролируемая сила. Все еще не принадлежащая ему сила. Дойдут до гор, а потом вдруг пообщаются, передумают да и двинут обратно на Даар. Он знал почти каждого, потому знал: эти — могут. Сильны и по отдельности — вот вспомнить хотя бы Нивена, — а если вместе…
Отправить на битву своих — кто тогда останется рядом?
Конечно, сейчас чистильщиков в Нат-Каде предостаточно. Тейрин использовал все произошедшее два года назад, как смог, и теперь Орден собирал в свои ряды не отбросы да сирот — в него стремились попасть.
Всего-то парочка вовремя запущенных в народ, правильно написанных легенд о подвигах Нивена и его друга, и народ уже спешит поставить себя на его место. Сегодня — чистильщик, а завтра — герой, на каждом шагу побеждающий Мертвых богов и прочих древних чудовищ.
И задания у нат-кадовцев были совсем иными. Конечно, часть бойцов с Критом во главе занималась важными делами, о которых ни в легендах, ни просто на публике говорить не стоило. Но остальные, новенькие — попросту заменили Городскую стражу. И кажется, действительно верили, что работают во благо жителей. Да собственно, так и было.
И Тейрина они любили как будто искренне. И Крита слушали — каждое слово. Но разбавить ими бойцов старой закалки, чтобы те не взбунтовались, было бы глупостью. Смешать с толпой тех, кто понимает, чем Орден занимается на самом деле — значит, потерять.
Оставалось одно: оставить Нат-Кад на время без Крита и его небольшой армии. Дать гному возглавить группу, отправленную на помощь Даару. В крайнем случае — передерутся между собой. В лучшем — помогут Каарэю победить и выбьют Верхним землям их виверн.
Если бы еще сам гном был порешительнее да посмелее…
Тейрин высоко ценил его умение промолчать и остаться в стороне, а потом добить проигравшего.
Оценят ли это его будущие подчиненные?
В любом случае, сам гном был явно не рад назначению.
— Почему я? — мрачно спросил он, как только Тейрин изложил план.
— Я больше никому не доверяю, — ровно ответил тот, глядя на город. В распахнутое окно вместе с порывами ветра влетал мелкий моросящий дождь, но Тейрина он не пугал. Дышалось легко и город был виден, хоть сейчас он — в тумане, словно в дымке.
Если закрыть окно — город растворится совсем.
А в последнее время Тейрин любил смотреть на него. На тот город, в который он превратил Нат-Кад.
Теперь там чище, спокойнее. Сам Ирхан, словно оценив его труды, стал чаще заглядывать. Сейчас правда, как обычно, бледным диском летал где-то за тучами, но и его было почти что видно. Если не закрывать окно.
— Сколько людей? — гном поднял список со стола.
Крит никогда не подходил к окнам без лишней надобности, будто боялся вывалиться. Ну а чего еще можно бояться на такой высоте? Нивена, разве что. Но Нивен сейчас далеко, уплыл куда-то на острова — Тейрин старался не упускать его из виду. Во-первых, информация о его очередных деяниях давала благодатную почву для новых легенд, во-вторых, нужно быть уверенным, что этот сумасшедший где-то далеко, чтобы самому не бояться стоять слишком близко у открытого окна.
— Сотня, — Тейрин поднял взгляд, всмотрелся во влажную дымку вдалеке, будто мог разглядеть отсюда Даар.
— Сотня? — переспросил Крит. — Что сотня бойцов, даже очень хороших, сможет сделать? Ты помнишь, что там холодно и снег? Ты помнишь, что мы не знаем ни местности, ни нравов? Что не владеем Даарским оружием? Не умеем летать на их вивернах, в конце концов!
Тейрин медленно развернулся и пристально посмотрел Криту в глаза.
Тот осекся и потупился. Но все равно мрачно хмурился и всем своим видом показывал, что не согласен с его идеей.
— С вами будет два десятка колдунов, — тихо напомнил Тейрин. — В дороге к северным рубежам у вас будет достаточно времени, чтобы согласовать действия, обдумать планы, рассчитать комбинации…
— Это не игра, — все-таки позволил себе реплику Крит. Наверное, потому что Тейрин опять задумался и смотрел не на него — в стену. Пришлось снова перевести взгляд. Гном не сказал больше ничего, но демонстративно скрестил на груди руки. Те были коротковаты, жест получился смешным.
Тейрин помолчал. Дал Криту время подумать. Потом холодно спросил:
— Еще что-нибудь?
Тот помолчал, нахмурился. Видимо, времени подумать ему было недостаточно. Тейрин терпеливо ждал.
— Каарэй уже ответил на предложение? — спросил наконец Крит.
— У него нет вариантов, — пожал плечами Тейрин.
— Ты так и написал, что мы дадим ему сотню бойцов, а за это просим виверн?
— Считаешь, это твое дело? — искренне удивился Тейрин.
Крит наконец поднял мрачный взгляд, уставился прямо в глаза.
Кажется, наконец, додумался до чего-то.
— Даже если, — сделал ударение на слове “если”. — Он согласится на это, согласятся ли наши бойцы на очевидное самоубийство? Я по себе сужу, Правитель. Я бы не согласился. Эти люди, — он постучал толстым пальцем по пергаменту со списком на нем, — точно на такое не пойдут. И я их не смогу убедить.
Тейрин заложил руки за спину, прошелся по комнате, остановился у окна, вновь созерцая город. Башни в белесой дымке едва виднелись далеко внизу. А может, Тейрин просто знал, где они должны быть, потому туман там казался более густым.
Он понял, что хочет сказать гном. Это просто. Куда интереснее было понять, почему он сам не пришел к такому решению?
— Предлагаешь, — тихо заговорил Тейрин, — взять других людей?
— Угу, — Тейрин не видел, как гном кивает, но вполне мог представить себе этот жест — дорисовать, как белые башни внизу. — Молодняк отправь. Те, кого ты хочешь собрать, не пойдут убиваться за Даар и твоих виверн. Даже если предложишь им кучу денег — они-то знают, что мертвецам деньги ни к чему. И кроме себя у них никого, кому они могут предложить свои кровно заработанные. А новеньким только скажи, что идут совершать подвиг, им и денег не надо. Побегут, как миленькие. И сотня их уже наберется.
Тейрин задумчиво покачал головой.
— Кто останется здесь, со мной?
— Я останусь, — ответил гном. — И мои люди. Поверь, мы стоим сотни дурачков.
— Но дурачки не справятся в Дааре, — напомнил Тейрин. — Они только оружие научились держать… С другой стороны…
Он успел сказать это раньше, чем гном. Иначе дело было бы совсем плохо. Крит легко определил бы слабину, и кто знает, что было бы дальше. Да, Крит чуть не успел сейчас спросить: а тебе какая разница? Ты ведь вряд ли указывал в своем письме качество и возраст бойцов, Правитель. Так что все останется в силе. Если Каарэй согласится, он уже будет тебе должен. Кто бы ни пришел. А справятся они или нет — тебе-то что?
Все-таки сил у тебя недостаточно, чтобы решить исход этой битвы. Так есть ли смысл отдавать лучшие из них?
Тейрин усмехнулся краешком губ и закончил фразу:
— …это не имеет значения.
Гном не видел сейчас его лица, а даже если бы увидел, не понял бы, о чем думает Тейрин. Тейрин отлично умел справляться с собой.
А думал он о том, что все имеет значение. И что новые Чистильщики на самом деле — лучше старых. Просто нужно с другой стороны посмотреть — и видно, насколько лучше. Отдать их сейчас на убой — будто сделать ход на клетку назад.
Туман рассеялся, белые башни стали на самом деле видны.
Тейрин подумал, что не хочет идти назад.
— Я подготовлю новый список? — полуспросил Крит.
— Да, — рассеянно ответил Тейрин. — Да…
“Тебе с этим жить”, — в который раз прозвучал голос Нивена в голове.
И Тейрин подумал, что с Сорэн было как-то проще.
***
Нивен наконец смог вдохнуть. Глубоко и по-настоящему. Воздух был мягким, свежим и живым. Он нес жизнь, он был жизнью.
Вдох — и Нивен распахнул глаза.
Кто-то поднял его за плечи, кто-то придержал под спину.
— Вставай, — прозвучал такой же мягкий, как воздух, струящийся, напевный голос.
Незнакомый, но и не чужой.
— Поднимайся, вот так, — сказали с другой стороны.
Сначала Нивен увидел деревья.
Тянущиеся вверх, огромные, переплетенные ветвями и корнями, светло-зеленые — от основания ствола до длинных тонких ветвей. Потом — огоньки. Те, мелкие, желтые, теплые на вид, кружились далеко вверху, у крон.
Потом он повернул голову и рассмотрел сначала одного из поднимавших, потом — второго. Рассматривать в общем-то было необязательно: он по воздуху, по голосам, по огонькам в вышине уже понял, что они добрались, доплыли. Что они в Запретном лесу. Что рядом — Иные.
Он с трудом поднялся, но когда его отпустили — устоял.
Огляделся, развернулся.
Лес был светлым. Лес был теплым. Лес что-то мягко шептал ему, пока ветер гладил по волосам.
“Где Аэйлар?” — хотел спросить он, но вдруг решил, что не стоит говорить. Не сейчас.
Раз он здесь, значит, их не сожрала никакая морская змея, значит, она довезла его до дома. Значит, все с ней в порядке. И кажется, если прислушаться, можно услышать в теплом мягком воздухе и ее дыхание. Если прислушаться, можно разобрать дыхание каждого из них, Иных. Они и есть воздух.
“Может, не дышать?” — подумал Нивен.
Он-то был не Иным. Он был тут чужим. Сейчас вдохнет, выдохнет — и дерево упадет вместе со своими светлячками.