Отошел на пару шагов, разогнался — и в кораблик запрыгнул. Кораблик со скрипом просел.

       Дэшон перевел взгляд на Рена.

       — Да, — кивнул тот, терпеливо ожидавший пока один из них покажет свой спектакль, а второй — досмотрит.

       Самому ему эти спектакли явно надоели. Более того — он каким-то чудесным образом и впрямь умудрялся не обращать на них внимания.

       — Так просто, — ответил он Дэшону. — Потому что великаны с гномами — не самые страшные его враги.

       — Вот не мог что-нибудь более радостное сообщить… — пробормотал Дэшон.

       — Это Даар, — жестко напомнил Рен. — И даарские горы. Место, где родились монстры. Самое важное, единственно важное для даарца — побеждать монстров. Пусть они хоть богами себя называют.

       Ух’эр возмущенно фыркнул, но больше для виду — он все еще изучал кораблик, стоя в нем. И бормотал куда-то в сторону с легким намеком на восхищение: “Какая абсолютно ненужная вещь! Бессмысленная! Этот материал всё равно тонет... Промокает и тонет...”

       — Оставить войну и пойти на охоту? — хмыкнул тем временем Дэшон. — И ну его, этот дворец, и гору, и...

       — Послушай, Д-шон! — кажется, Рен все-таки начал сердиться, аж старым именем назвал.

       Ну да, тут попробуй не сердиться, когда с одной стороны Ух’эр, с другой — Дэшон. А сам ты — Даарен.

       — Ну? — с привычным вызовом спросил Дэшон. И даже привычно скрестил на груди руки. Ругаться решил? Давай поругаемся. Это мы умеем.

       — Послушай, — повторил Рен, и снова получилось мягче, чем Дэшон привык. Аж руки опустить захотелось. — Передай ему. Он сможет победить монстров. Всех монстров. Понял?

***

       Рэй понял: нужно отвлечься от зрителей. От того, что все здесь — тренировочное: и площадка, и клинки. Представить, что Дал — враг. Да тут и представлять не нужно. Потому что человек напротив отлично умеет прикидываться другом. Пусть очень злым на тебя — даже сейчас, не глядя в глаза, Рэй чувствовал, как ледяной взгляд прожигает до костей, — но другом.

       Кто он на самом деле?

       Рэй уже умеет задавать такие вопрос. На Йене натренировался.

       Ну и: хочешь поменять что-нибудь — меняй. Не жди его ошибки, нет времени на ожидание. Иди на риск. Ведь ты бы так и сделал, если б это был настоящий бой, верно? Ты бы не ждал.

       В настоящем бою приходится действовать совсем иначе. Слишком высоки ставки. Что ж, сейчас — когда на тебя смотрит половина твоей армии — они еще выше.

       Очередной удар не блокировал — отшатнулся, развернулся, пропуская вскользь. Перехватил руку с мечом и… Пропустил подсечку от Дала: тот, как оказалось, был готов к этому маневру.

       Пришлось кувыркнуться вперед, выйти из кувырка, с колена, на развороте, на взмахе — и вовремя, чтобы блокировать удар сверху.

       — Ты стал хуже драться, — тихо шепнул Дал. — Или я — лучше?

       Хорошо, что тихо: никто, кроме Рэя, не услышал.

       Хорошо, что заговорил: это значит — остановился. Это значит — теперь Рэй может вести.

       Рэй провернул кисть, сбрасывая его меч. Попытался тут же ударить снизу, и Далу пришлось отпрыгнуть. Появилось время, чтобы вскочить и ударить еще раз, другой, третий. Далу снова оставалось только блокировать, только отступать.

       Шаг, удар. И — шаг, и — удар.

       А потом, привязав его к нужному темпу, Рэй упал на колено и коротко полоснул условным лезвием по животу в то время, как клинок Дала пронесся над его головой.

       Тот снова шатнулся было назад, но опоздал: всем понятно, ранение смертельное.

       Рэй поднял взгляд. Ухмыльнулся — опять по-йеновски. И чуть слышно возразил:

       — Не лучше.

       — Ты изменился, принц Каарэй, — хмыкнул Дал, и “принц Каарэй” прозвучало неприятно, хлестко, как пощечина. — Общался не с теми людьми, пока был вдали от дома? Не с теми су-щест-ва-ми? — последнее почти процедил.

       Все еще тихо, но уже не шепотом: из первых рядов зрителей, стоящих у ограды, можно и услышать, если хорошенько прислушиваться. И глянул сверху вниз так, будто победил он — не Рэй.

       — Почему не с теми? — удивился Рэй и поднялся. — Я на них тренировался. И видишь, как легко тебя победил. И тогда, если ты помнишь, тоже побеждал. И завтра, как только захочешь подраться. Всегда к твоим услугам.

       Швырнул меч в сторону, развернулся и зашагал к выходу с площадки.

       В непривычной тяжелой тишине.

       Что услышали они из сказанного? Что увидели? Что поняли?

       Кому присудили победу?

       И может, как раз благодаря тому, что вслушивался в напряженное молчание, в каждое движение воздуха, в каждый вздох и шепот, Рэй успел развернуться и коротким взмахом руки отбить брошенный в спину кинжал. К счастью, тоже тренировочный.

       Будь клинок настоящим — Рэй не знал бы, что делать. А так — это всего лишь игра, да, Риирдал? Брошенный во время игры нож в спину — не считается?

       — Один из первых уроков, принц, — с неожиданной, но все еще холодной улыбкой сказал Дал. — Никогда не поворачивайся спиной к противнику. Забыл?

       — Ну всё, — вздохнул Рэй и решительно двинулся обратно.

***

       — Всех монстров — это каких? — подозрительно спросил Дэшон. Конечно, Рен знал насчет Йена. Его ли имел в виду? Что он вообще знает сейчас, так близко к смерти? Больше остальных? Меньше остальных?

       — Даар теперь в руках Каарэя, — Рен не ответил, продолжил говорить. — Король Даара побеждает монстров. Это — его предназначение. Не спорь сейчас, не переспрашивай. Просто скажи ему, что он сможет. Я знаю, я вижу. Я вижу еще одно.

       Рен поглядел вдаль, будто собираясь с мыслями. Перевел взгляд на Дэшона — темный и недобрый. Вновь положил руку на плечо и сжал чуть сильнее, чем нужно.

       — Шаайенн, — кажется, впервые с тех пор, как все началось, он назвал Йена по имени, — монстр.

       Дэшон даже не попытался возразить. Такому взгляду, тону, хватке на плече не возражают. Рен вынес окончательный приговор. Правда, он не сказал, что и его нужно передавать Рэю. Теперь Дэшону самому решать, нужно ли.

       Раздался оглушительный всплеск — кораблик перевернулся. Пошел под воду вместе с Ух’эром, который, видать, слишком увлекся их беседой, перегнулся через борт, прислушиваясь, и естественно, потерял равновесие.

       — Передай Рэю... — снова заговорил Даарен. И снова замолчал, подбирая слова.

       Дэшон ждал.

       Ух’эр, громко шлепая мокрыми босыми ногами по полу — сапоги уже где-то потерял — приплелся с другой стороны балкона. Снова сунулся было ближе, заглянул в лицо одному, второму. Разочарованно хмыкнул и двинулся дальше — к своей луже. Сел на ее берегу, спиной к ним, опустил в воду босые ноги.

       Кажется, ему наскучило. Кажется, это означало, что встреча вот-вот закончится.

       — Передай Рэю, — сказал наконец Даарен, — чтобы он был сильным.

       — Точно? — прищурился Дэшон. — Точно это передать? За этим ты бродишь по снам и божка своего за собой тягаешь?

       — Я всё слышу, — тут же вставил Ух’эр, но уже и впрямь скучающе.

       Даже не обернулся.

       — И все, что ты хочешь сказать сыну, — кажется, Дэшон тоже понемногу начал учиться игнорировать Ух’эра, — чтоб он был сильным? Что он победит монстров? С этим ты хочешь оставить его?

       Рен нахмурился, глядя куда-то мимо Дэшона. Хмурился долго, потом спросил:

       — Может, ты посоветуешь? Ты всегда советуешь…

       — Э, нет! — покачал головой Дэшон. — Хватит выезжать на моих талантах. Говори, что на самом деле хочешь ему сказать. Язык не отвалится. А если и отвалится… Так ты уже и так... того.

       Ух’эр задумчиво хмыкнул и все-таки полуобернулся, глядя на Дэшона то ли удивленно, то ли уважительно.

       — Я… — Даарен задумался, и Ух’эр теперь уставился на него: голова провернулась по-совиному, и будь на месте его шеи человеческая, непременно бы уже хрустнула. — Я верю в него. Так скажи.

       — Уже лучше, — смягчился Дэшон.

       — Береги его, ладно? — неожиданно попросил Рен. — И себя береги.

       — Эй! — возмутился, а на самом деле испугался Дэшон. — Ты же не собираешься прямо сейчас помереть?!

       — Мне пора, — усмехнулся Рен. — Но помереть… — задумчиво глянул в небо. — Нет, пожалуй. Еще рано.

       — Эй! — теперь возмутился Ух’эр.

       Вскочил, круто развернулся. Но так как голова у него смотрела не в ту сторону, то развернулось только туловище. Голова же уставилась на лужу.

       Ух'эр постоял так немного, видимо, раздумывая, что теперь делать. Определился. Взялся обеими руками за голову — и с хрустом прокрутил ее вокруг шеи так, чтобы смотрела на Рена. Вернул на место. С другой стороны, кто эту голову знает, где ее место. Может, ее изначально наоборот приделали, потому и укатывается постоянно, и крутится куда попало...

       Рен тем временем тоже развернулся к божку, скрестил руки на груди и улыбнулся ему так, как умел улыбаться только Рен. Ну, и Йен иногда. С хищным, предвкушающим вызовом.

       — Ну ла-адно… — угрожающе протянул Ух’эр.

       Выбросил ладонь в сторону Дэшона — и того вышвырнуло из сна.

       И чуть не сбросило с ложа на пол. Пришлось схватиться за его край, чтоб не упасть. Резко сесть. Глубоко вдохнуть несколько раз, просыпаясь.

       Несомненно, это был не просто сон. Это был Рен — уж Дэшон-то способен отличить Рена от галлюцинации. И теперь, кажется, Рен решил подраться с богом смерти.

       Он и помереть спокойно не может, чтоб не подраться.

       Жаль, что в этой драке он вряд ли победит.

***

       Победить Риирдала врукопашную — задача, с которой справится даже ребенок. Вообще Дал глупо сделал, что согласился на ближний бой изначально. Ему бы из лука стрелять, возможно, кинжалы метать — тут он может одержать верх. Если очень постарается, конечно. А здесь…

       Дал ударил первым, просто потому что, как показалось Рэю, испугался, когда тот двинулся назад. Ударил нервно и криво. Рэй легко отмахнулся, легко ушел в сторону, ударил сам — так же коротко, но куда увереннее, четче и тяжелее. Дал успел отшатнуться, но потерял равновесие, а Рэй, провернувшись на одной ноге, подсек его второй.

       Дал упал на спину и больше ничего не успел. Рэй прыгнул сверху. Коленом — к земле, локоть — на горло.

       Но за секунду до последнего, завершающего удара локтем почувствовал — в ребра уперся второй кинжал. Опять же: хорошо, что тренировочный. И хорошо, что никто не видит.