— Однако, — заговорил Говр снова, — мы не можем ни о чем с тобой договариваться.

       Рэй вскинул брови.

       — Ты не можешь представлять Даар на переговорах, так как ты еще не король. Твоей семьи нет. Никто не сидит с тобой за столом. Кто поддержит тебя, если ты падешь?

       “Ну это, наверное, мое дело!” — чуть не вырвалось у него.

       Не вырвалось — сдержался. Мысленно сосчитал до трех: если считать до десяти на переговорах — подумают, что ты медленно соображаешь, и тогда точно пиши пропало.

       — Во-первых, — снова медленно, твердо заговорил Рэй. — Мой отец пока жив и, надеюсь, после того, как излечится от хвори, будет в добром здравии еще долгие годы. Во-вторых, у меня есть его благословение и поддержка народа Даара. В-третьих, мой младший брат и случившаяся с ним беда тут совершенно ни при чем.

       Гном нахмурился.

       “Обидчивый какой!” — мысленно фыркнул Рэй, но продолжил все тем же тоном:

       — Впрочем, я могу понять ваши опасения. Вы не хотите вести переговоры с одним человеком, вы хотите видеть клан.

Потому могу напомнить: нам сейчас и не нужны переговоры. Все предыдущие договоренности в силе, никто ничего не отменяет и не меняет, а недомогание отца, повторюсь, никак не влияет на торговлю Даара с кланом Ветряного хребта. Как только ему станет легче, мы можем провести повторную встречу и…

       — Что говорят о Звере? — перебил Говр, и Рэй возмущенно задохнулся.

       Ну это-то ведь уже ни в какие ворота!

       — О Звере?! — процедил он.

       — Что ты не справился со Зверем, — пожал плечами гном. — Ни ты, ни младший принц Шаайенн, о котором еще и не такие слухи ходят… То ли он сбежал, то ли сам обратился...

       Гном сложил руки на столе и подался вперед, вновь пытаясь продырявить взглядом.

       — Подумай, старший принц Каарэй, — вкрадчиво, даже слишком вкрадчиво — особенно для гнома — заговорил он. — Если даже до клана Ветряного хребта дошли слухи — то как громко об этом кричат здесь, в Дааре? Подумай, так ли велика та поддержка, о которой ты говоришь? Правда ли, что в тебя верят? И что будет, если его величеству станет хуже? Уверен ли ты, что устоишь? Ты — один…

       — Хватит! — рявкнул Рэй, ударил ладонью по столу и решительно поднялся. — Я выслушал достаточно, Говр. Ты хочешь расторгнуть договор?

       Гном откинулся на стуле, скрестил руки на груди. За ним жест повторили остальные.

       “Целое представление ус-строили, хоровое! — мысленно процедил Рэй. — Вас бы на сцену — выступать. Или переловить — и в клетку!”

       — Возможно, — проговорил Говр, глядя снизу вверх, но явно ощущая собственное превосходство, — мы хотим пересмотреть условия.

       — Нет, — тихо, жестко отрезал Рэй. — Этого не будет. Либо договор остается в силе, либо мы его расторгаем. Никаких пересмотров. И больше никаких переговоров. Слово за вами.

       Гном развел руками, и Рэй выжидательно окинул взглядом остальных. На этот раз те не повторили жест. Покосились на предводителя неуверенно и даже, как ему показалось, — с опаской.

       — Расторгаем, — вздохнул тот с деланным сочувствием. — Ты сам все решил, принц Каарэй.

       Рэй круто развернулся и, вбивая шаги в пол, стремительно вышел из зала. Распахнул перед собой дверь, зашагал прочь по коридору. Руки дрожали. Хотелось прямо сейчас оторвать кому-нибудь голову. Либо проломить кулаком стену.

       Но головы отрывать надо было гномам, пока была возможность. А стены бить — себе дороже. Да и кулаки надо поберечь, очень вероятно, скоро они ему пригодятся. Гномы просто так не оставляют обид.

       Лучи Ирхана били прямо в глаза из окон. Погода стояла безветренная, ясная. Белый снег лежал мягкими сверкающими волнами, спокойными и непоколебимыми, будто в насмешку над тем, что творилось в душе.

       Что его зовут, он слышал на грани сознания, не обращал внимания. В висках громко стучало, собственное прерывистое дыхание казалось оглушительным, да и слово “Рэй” терялось в эхе тяжелых шагов, многократно отражающемся от стен. Он остановился только, когда сзади очень четко рявкнули:

       — Каарэй, чтоб тебя, идиот! Стоять!

       Замер и медленно развернулся.

       Дэшон стремительно, почти бегом догонял. А когда поравнялся, остановился напротив и выдохнул.

       — Я так умру тут… — начал он, но дыхание сбилось. Выдохнул и начал еще раз. — За тобой бегать… Кто будет бегать, если я умру?

       — А не надо бегать, — отрезал Рэй. — Я один, так гном сказал. Раза три сказал! А то вдруг я с первого не понял!

       — Не ори, — поморщился Дэшон и демонстративно поковырял пальцем в ухе. — Послушай лучше...

       — Знаю, — перебил его Рэй. — Надо было считать до десяти. И заключать договор. И быть спокойным вместо того, чтоб… — он поднял глаза вверх, чтоб не слезились от яростно бьющих в них лучей из окон. Вдохнул, собираясь с мыслями.

       И в это время заговорил Дэшон.

       — Ты дурак? — с мягкой насмешкой спросил он. И Рэй, изумленно моргнув, опустил на него взгляд. Серые глаза были теплыми. А Дэшон уверенно заявил. — Ты все правильно сделал, Каарэй.

       — Я убежал от гномов и хлопнул дверью, — напомнил Рэй.

       И вспомнил вдруг, что многие считают Дэшона сумасшедшим.

       “Может быть, совсем не зря?”

       — Дверь я, положим, придержал, — усмехнулся Дэшон. — Что до гномов — они же явно все решили еще до того, как ты начал говорить. Не было смысла терпеть их нападки. А был смысл показать, что ты терпеть не намерен. И что не позволишь им диктовать свои условия.

       Рэй тихо выдохнул. Покачал головой.

       — Ты бы не так с ними говорил, — сказал неожиданно слабо, тихо. — Тебя бы они послушали.

       — Пф! — фыркнул Дэшон. И сочувствующе уточнил. — Дитя, ты совсем не в себе после встречи, да? Меня вообще никто никогда не слушает! Вот ты — когда меня в последний раз слушал? А твой отец — когда? Может, еще о Йене напомнить?

       — Гномы бы послушали… — упрямо пробормотал Рэй, протер слезящиеся глаза, отлепился от стены, двинулся дальше по коридору. Уже неспешно. Чтобы Дэшон с его мелким ростом и коротенькими ножками успевал.

       — И вот опять ты споришь, — пожал плечами Дэшон.

       Несколько мгновений они шагали рядом в тишине. Потом Рэй задал вопрос, ответа на который слышать не хотелось.

       — Что теперь будет?

       — Давай подумаем, — пожал плечами Дэшон. — Обиженные гномы — это непросто. Даже несмотря на то, что решили обидеться еще до того, как с ними заговорили. Могут и в драку полезть. А если они полезут в драку, что мы будем делать?

       — Драться, — ответил Рэй.

       — А не полезут — не будем, — резюмировал Дэшон.

       — Когда отцу станет легче, — Рэй тяжело вздохнул, — что он скажет?

       — Ты не переживай, — подбодрил Дэшон. — Я ему объясню. Я даже тебя похвалю.

       — А толку? — хмыкнул Рэй. — Тебя все равно никто не слушает.

***

       Йен открыл дверь в комнату Нивена.

       Комната была пустой. Только ложе едва заметно примято. Он тут даже не спал, судя по всему. Тут просто девка просидела полночи в ожидании.

       “Вот дурак, — подумал Йен. — Впрочем, тоже мне новость…”

       Решительно зашагал по коридору, сбежал по лестнице, распахнул дверь и… столкнулся с Арисом, который как раз собирался войти. Тот шагнул назад, выпуская на крыльцо. Ирхан поднимался. Окрашенное алым облако над морем вдруг напомнило отцовский флаг.

       Птица на фоне скалы.

       Алый росчерк по черному.

       Даар.

       — Не спалось ночью? — думая о своем, спросил у Ариса. — Что тут за место такое? Никому не спится, судя по всему. Или это тоже — влияние болота?

       — Нет, — Арис виновато улыбнулся, — это не болото. Это я. Переживал. Как все будет, как мы пойдем, как дойдем, проспать боялся...

       — Стоп! — Йен поднял ладонь. — Какие это “мы” и куда это пойдем?

       — И этого тоже боялся, — вздохнул Арис. — Что вы меня с собой не возьмете…

       — Правильно боялся, — пожал плечами Йен. — А теперь иди спать.

       Собирался было шагнуть, но Арис выскочил вперед, загородил собой путь с крыльца. Йен выгнул бровь.

       — Слушай, — сказал Арис, — ты пойми: я столько легенд слышал, а ничего такого ни разу не видел! Вы же — настоящие! Вы герои! Я буду держаться подальше, честно. Я просто посмотрю. К тому же — там, у болота, народу рядом не будет, никого. Да и вообще — все тут привыкли всё в секретах держать. Как же о вашем подвиге узнают, если никто не расскажет? Я увижу своими глазами — и еще одна легенда будет. А? Давай?

       Йен пожал плечами, легко оттолкнул парня с дороги и спустился с крыльца.

       — Мне все равно, — бросил, оглядываясь по сторонам. — Ушастого спросишь, он решит.

       — Почему он? — спросил Арис.

       — Чувствительный очень, — хмыкнул Йен. — Если тебя болото сожрет, мне будет все равно. А он — распереживается.

       — А-а, — протянул Арис, — чувствительный… Тогда понятно.

       — Что понятно? — Йен перевел наконец на него взгляд.

       — Да сидит там, — Арис махнул рукой в сторону моря, — на волны смотрит. Кажется, всю ночь уже сидит. Нормальные люди такого не делают. А вот если чувствительные…

       — Мы не люди, — привычно напомнил Йен и уверенно двинулся к берегу.