Ева. Что вы хотите сказать?

Матти. Я хочу сказать, что я мог бы ему намекнуть, я ведь грубый.

Ева. Разве вы могли бы помочь мне в таком деликатном деле?

Матти. Предположим, я бы расхрабрился после ласковых слов господина Пунтилы, когда он спьяну сказал, чтобы вы меня взяли в мужья. И вас вдруг привлекла бы моя грубая сила. Ну вспомните, например, Тарзана. А тут бы атташе нас и застукал и сказал себе: она меня не стоит, она завела шашни с шофером.

Ева. Нет, такой жертвы я от вас потребовать не могу.

Матти. Что вы, это же было бы просто исполнением служебных обязанностей, скажем, как мыть машину. Да и дела-то всего на четверть часика. Надо только показать ему, что мы в близких отношениях.

Ева. Как вы это покажете?

Матти. Могу при нем назвать вас по имени.

Ева. Например, как?

Матти. Ева! Сзади блузка расстегнулась.

Ева (хватается за воротник). Нет, она застегнута. Ах, это вы уже сыграли! Нет, ему будет все равно, не такой он щепетильный - слишком у него много долгов.

Матти. Могу, будто нечаянно, вытащить с носовым платком ваш чулочек, так, чтоб он видел.

Ева. Это уже лучше, но он скажет, что вы потихоньку стащили мой чулок, потому что тайно влюблены в меня. (Пауза.) У вас, как видно, неплохое воображение, особенно в таких вещах.

Матти. Стараюсь как могу, барышня! Пытаюсь вообразить себе всякие ситуации и всякие двусмысленные положения, в какие мы с вами можем попасть, авось набреду на какую-нибудь подходящую мысль.

Ева. Ну, уж это вы оставьте.

Матти. Ладно, оставлю.

Ева. А вы что-нибудь придумали?

Матти. Если у него такие огромные долги, придется нам вместе выйти из бани, иначе ничего не подействует, он всему сумеет найти оправдание, так что получится совсем безобидно. Ну, скажем, если я вдруг вас расцелую, он объяснит, что я просто нахал и не мог удержаться при виде вашей красоты. Ну и так далее.

Ева. Никак не пойму - то ли вы серьезно, то ли смеетесь надо мной? С вами нельзя быть уверенной.

Матти. А зачем вам быть уверенной? Вы же не вкладываете деньги в предприятие. Неуверенность куда человечнее, как говорит ваш папаша. Люблю неуверенных женщин.

Ева. Могу себе представить!

Матти. Вот видите, у вас воображение тоже работает.

Ева. Я только сказала, что никогда не знаешь, чего вы хотите.

Матти. Этого даже не знаешь, когда сидишь в кресле у зубного врача, мало ли что он с тобой хочет сделать!

Ева. Нет, когда вы так разговариваете, я вижу, что с баней ничего не выйдет, я уверена, что вы используете создавшееся положение.

Матти. Вот видите, теперь вы уверены. Ей-богу, барышня, если вы так будете раздумывать, у меня пропадет всякая охота вас компрометировать.

Ева. И гораздо лучше, если вы будете действовать без всякой охоты. Знаете, я согласна насчет этой бани, я вам доверяю. Они сейчас кончат завтракать, выйдут на балкон и начнут говорить о помолвке. Пойдемте сейчас же в баню.

Матти. Ступайте вперед, а я схожу за картами.

Ева. Зачем вам карты?

Матти. Надо же как-нибудь убить время в этой бане. (Идет в дом.)

Ева медленно идет по направлению к бане. Навстречу идет кухарка

Лайнас корзинкой.

Лайна. С добрым утром, барышня! Пойдемте со мной собирать огурчики!

Ева. Нет, у меня голова болит, пойду купаться. (Входит в баню.)

Лайна качает головой. Из дому выходят Пунтила и атташе с сигарами.

Атташе. Знаешь, Пунтила, пожалуй, мы с Евой поедем на Ривьеру - я попрошу барона Никудайнена дать мне свой "роллс-ройс". Это будет хорошая реклама для Финляндии и финской дипломатии. Много ли нас в дипломатическом корпусе таких представительных дам, как Ева?

Пунтила. Где моя дочь? Она только что вышла сюда.

Лайна. Она в бане, господин Пунтила. Говорит, у нее болит голова, хочет выкупаться. (Уходит.)

Пунтила. Вечные капризы. Не слыхал, что при головной боли купаются.

Атташе. Да, это оригинально, но знаешь, Пунтила, мы уделяем слишком мало внимания нашим финским баням. Я даже говорил об этом в министерстве, когда зашел разговор, как нам получить заем. Надо пропагандировать финскую культуру совершенно по-другому. Почему, например, нет финской бани на Пиккадилли?

Пунтила. Ты лучше скажи мне, приедет твой министр к нам в "Пунтилу" на помолвку или не приедет?

Атташе. О да, он мне это твердо обещал. Он мне обязан, я его ввел в дом к Летиненам, из коммерческого банка, мой министр интересуется никелем.

Пунтила. Хочу с ним поговорить.

Атташе. Знаешь, он питает ко мне слабость, все в министерстве так говорят. Он мне сказал - вас можно послать куда угодно, вы никаких оплошностей не допустите, вы политикой не интересуетесь. Он считает, что я отлично умею представительствовать.

Пунтила. Да, Эйно, голова у тебя варит! Если ты при этом не сделаешь карьеры, черт подери... Но, пожалуйста, отнесись к этому серьезно - я требую, чтобы министр приехал на обручение, я настаиваю, тогда я увижу, как там к тебе относятся.

Атташе. Пунтила, тут я уверен. Мне всегда везет. В министерстве это вошло в пословицу. Стоит мне что-нибудь потерять - непременно все само собой находится. Абсолютно.

Mатти с полотенцем через плечо идет в баню.

Пунтила. Ты чего шляешься, малый? Я бы постыдился так лентяйничать. Подумал бы - а за что я деньги получаю? Не дам я тебе рекомендации! Можешь тогда пропадать, как гнилая селедка, которую никто есть не желает, потому что она упала рядом с бочкой.

Mатти. Так точно, господин Пунтила.

Пунтила поворачивается к атташе. Mатти спокойно проходит в баню. Сначала Пунтила ничего не видит в этом плохого, потом вдруг соображает, что Ева тоже

там, и растерянно смотрит вслед Матти.

Пунтила (атташе). Какие у тебя отношения с Евой?

Атташе. Прекрасные. Она ко мне относится несколько прохладно, но это в ее характере. Это напоминает мне наши отношения с Россией. На дипломатическом языке это называется корректные отношения. Пойдем! Видишь ли, я хочу собрать для Евы букет белых роз...

Пунтила (идет за ним, косясь на баню). Да, пожалуй, лучше уйдем отсюда.

Матти (в бане). Они видели, как я вошел. Все в порядке.

Ева. Странно, что отец вас не задержал. Кухарка ему сказала, что я тут.

Матти. Он слишком поздно сообразил, наверно, у него с похмелья здорово голова трещит. Да это было бы и некстати - компрометироваться, так уж как следует. Надо, чтобы хоть было к чему придраться.