- Ничего шкодного. Ты посмотри лучше, когда он выдан, - скучным голосом посоветовал Юрий Иванович. Достал деньги, расправил. Поинтересовался: - Нам с тобой десятки на обед хватит? У меня уже в животе бурчит, - и вдруг рывком вскинул голову, приоткрыл ошалело рот, захохотал. - Батюшки! Я же остался без гроша в кармане. Придется тебе содержать меня.
А Юра в это время читал:
- Выдан шестого декабря семьдесят восьмого... Тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, - Он растерянно улыбнулся, но лицо уже бледнело, в глазах, сменяясь, уже проплыли удивление, насмешка, недоверие, и в конце концов прочно поселился страх. - Это подделка?
- Какая к шутам подделка, - обиделся Юрий Иванович. - Да ты сядь, а то действительно без сознания плюхнешься, - дернул за курточку Юру, тот послушно опустился на скамейку. - Это Тоже подделка? И это? - посмеиваясь, сунул ему деньги; достал пригоршню монет, высыпал в вялую ладонь юноши, развернув ее кверху. - Нет, дорогой мой... как к тебе обратиться, не знаю, это все настоящее. - Тяжело задышал, отдуваясь и всхрипывая. - Сейчас я тебе скажу одну нелепую, дикую новость, а ты посиди, подумай. Когда придешь в себя, поговорим спокойно. Согласен?
Юра обреченно кивнул.
Юрий Иванович поднялся, расставив широко ноги.
- Я, - стукнул себя в грудь, - это ты, - ткнул в грудь юношу. - Ты, пощекотал его пальцем, - это я! - Опять постучал себя по груди. - Только я прибыл издалека, - махнул рукой за спину, - из будущего. Понял?
Он разговаривал, как с иностранцем или глухонемым: четко и громко выговаривая слова, помогая себе мимикой, жестами.
Юра опять кивнул, но лицо было тупое, взгляд бессмысленный.
- Вот и ладно. Переваривай, а я покурю, - Юрий Иванович снова сел. Закурил.
Юра неуверенно потянул у него из рук зажигалку. Оглядел ее.
- Газовая. У вас таких нет, - вновь громко пояснил Юрий Иванович и пальцами изобразил пламя.
- Не кричите, - поморщился Юра. - Я не глухой.
Он внимательно осмотрел бумажные деньги, потом каждую монету, заметил вполголоса, что одна двухкопеечная и две копеечных еще нынешнего времени, спросил, когда была проведена реформа и зачем, - на это Юрий Иванович не сумел ответить. Вернул деньги, велел Юрию Ивановичу вытянуть правую руку, нашел между указательным и средним пальцами белое пятнышко - в седьмом классе, испытывая волю, прижег в этом месте через лупу, - сравнил со своим.
- Все равно не верю. Вы все подстроили, - зажал лицо в ладони. - Этого не может быть.
-...потому что не может быть никогда? - ехидно уточнил Юрий Иванович. - А еще считаешься начитанным. Путешествие во времени - это же затасканный, бродячий литературный сюжет. Кто только об этом не писал: Маяковский, Булгаков, Уэллс, Лем, Твен, Бредбери...
- Бредбери? Американец? - Юра насторожился. - Он нытик-пессимист. Выпрямился. - И вообще, все эти путешествия во времени - выдумки!
- Хороша выдумка! - мелко затрясся в смехе Юрий Иванович. Похлопал себя по гулкому животу. - Пощупай, вполне материально.
Юра брезгливо скривился. Посмотрел ненавидяще.
- Неужели вы думаете, что я стану вот таким... - в голосе было отвращение, "Лысым толстяком", - догадался Юрий Иванович, Но этого Юра сказать не решился. Выбрал неожиданное: - Таким оборванцем.
- Оборванцем? - поразился Юрий Иванович. Оглядел себя. - Странно. Ты же всегда был пижоном. На людях лицемерил, а в душе завидовал стилягам. Вот и сбылась твоя мечта, я стал стилягой. Стилягой будущего. Конечно, вид немного хипповый, но это не беда, так даже модней. Чем я плох? - Вскочил, подбоченился ернически. - Пиджак - японский, рубаха - французская. Чистый нейлон, смотри. Правда, в наше время нейлон уже не котируется...
Юра покосился, и в глазах его слабым отсветом блеснуло любопытство.
- Ага, зацепило, - торжествовал Юрий Иванович. - Вот эти спецовочные штаны, они называются джинсы, лет через десять станут твоей главной мечтой. Смотри, любуйся, - повернулся спиной, забросил полы пиджака, похлопал себя по заду. - Вот ярлык, лейбл. Штатовские. Из-за них ты будешь слюни распускать, моралист дутый...
- Неправда это! Все неправда! - с отчаяньем выкрикнул Юра. - Я вам не верю. Ничему не верю! Не может быть, чтобы я превратился в вас!
Саид на волейбольной площадке вытянулся в струнку, посмотрел в сторону Бодровых из-под ладони. Юрий Иванович оправил пиджак, вяло помахал учителю рукой - все в порядке, дескать.
- Лицом к лицу лица не увидать, большое - и добавлю: ничтожное видится на расстоянии, - щеки и лоб Юрия Ивановича вспотели, точно их смазали вазелином. - Хочешь еще доказательств? - Он сел на скамейку напротив. Достал платок, отерся. - Могу рассказать несколько эпизодов из твоей жизни. Только это будут неприятные эпизоды. Именно они запоминаются. Хорошее забывается, а плохое житья не дает. Рад бы забыть, да... Рассказать? - поглядел требовательно и с болью.
- Ну-ну, послушаю, - Юра всунул руки в карманы брюк, качнулся.
- За комсомольское собрание, когда влепили Владьке выговор, не стыдно?
- А-а, вас Борзенков подослал, - понимающе закивал Юра, но видно было, он растерялся: не ожидал, что пухлый бородач знает такое. - Владька хотел навязать реакционные взгляды...
- Ладно, вижу ты еще не созрел, - перебил Юрий Иванович. - В наше время генетику, о которой догадывался Владька, изучают в школе, а кибернетику уже сейчас, в ваши дни, не считают лженаукой, но... Не о том речь. Как ты бахвалился перед парнями, какую грязь нес о Лидке, рассказать? О Тонечке рассказать?
Юра заерзал, вытянул из карманов руки, отвел глаза; из-под воротника, по шее, заливая лицо, расползалась густая вишневая волна.
- Хорошо, пощажу. Но вот одну пакость я себе, а значит, и тебе, простить не могу. Помнишь, Цыпа со своими шакалами поймал тебя в кинотеатре и приказал не ходить за Лариской? Ты не отворачивайся, не отворачивайся! Юрий Иванович схватил его за подбородок, развернул к себе. - А ты, здоровый, сильный, заюлил, задрожал, наврал зачем-то, что с Лариской дружит Владька, и еще гадостей каких-то насочинял. Помнишь? - стиснул подбородок Юры, тряхнул слегка. - А помнишь, как в душе подленько радовался, когда Цыпа Владьку избил? Ты, народный трибун, обличитель трусости, безнравственности... Мразь! - и, неожиданно для себя, ударил Юрку по щеке.