— Навались!

Послышались громкие хлопки, в коридоре бункера зажглась примерно половина ламп накаливания, вторая половина накрылась при подаче напряжения. Убежище находилось в превосходном состоянии: никаких трещин в бетоне потолков, стен, отсутствует плесень, грибки, сырость. Воздух был сухой и прохладный, по-прежнему работали системы освещения и вентиляции, последняя и создавала гул.

— Офигеть, откуда тут электричество после стольких лет?

— Скоро выясним, — ответила Шин. — Мне самой интересно.

Спустившись по лестнице вниз на десять метров и пройдя по накопителю, сотрудники Надзора наткнулись на еще одну запертую заслонку, ведущую в переходной шлюз, для вскрытия потребовалась четверть часа, затем еще столько же для второй. Если бы кто-то знал коды доступа или имел ключ, просто воспользовались бы ими. Электронные замки внутри бункера находились в рабочем состоянии, несмотря на почти вековой срок.

— Ладно, разбейтесь группами под двое, осмотрите каждый закоулок, — распорядился лейтенант Абдулов. — Старайтесь ничего не трогать, обнаружите что-то интересное или опасное, немедленно сообщайте.

461-я команда разбрелась по разным помещениям и уровням, коих, судя по висящиму на стене плану, было пять. Сержант Рудич с Шин последовали за лейтенантом в главный контрольный пункт. Синт поможет оценить состояние убежища.

— Мда, строили это место на совесть, — высказался Василий. — Правда непонятно, где находятся люди.

Убежище выглядело совершенно необжитым: практически пустые помещения, не считая пластиковых столов, стульев, шкафов, не работающих телевизионных экранов, телефонов. Имелись проблемы с освещением, облезлые надписи и указатели на стенах, сантиметровый слой пыли на мебели.

В главном контрольном пункте также отсутствовали люди. Стоило отпереть заслонку, как компьютерные консоли, в том числе основной экран на стене ожили. Шин села за ближайший терминал, стряхнула слой пыли и немедленно приступила к работе с древней техникой, изучая планы убежища, отчеты диагностики систем жизнеобеспечения. Василий и лейтенант Абдулов с трудом могли уследить за мельтешением схем, открывающимися и закрывающимися окнами запросов.

— Теперь многое становится понятным, — произнесла Шин. — Насчет электричества и укрывшихся здесь людей.

— И что ты выяснила? — спросил лейтенант. — Рассказывай, не томи.

— Все двести двадцать шесть человек по-прежнему находятся здесь.

— Точнее их трупы.

— Нет они живы, точнее сто девяносто семь из них.

Брови командира 461-я удивленно поползли вверх.

— Каким таким чудом?

— В криогенных капсулах, погруженные в состояние анабиоза девяносто девять лет назад. Общее пробуждение согласно плану намечено на 2192 год.

— Откуда здесь электричество взялось? Атомный реактор?

— Нет, убежище снабжается энергией за счет небольшой гидроэлектростанции. Рядом протекает крупная подземная река. Впечатляющий проект, должно быть, на него ушли значительные денежные средства.

— Тут явно непростые смертные укрылись, — заметил сержант. — Заморозка на полтора века… подумать только.

— Ты прав, — Шин вывела на экран список с именами погруженных в анабиоз людей. Двадцать девять из них окрашены в красный цвет с припиской «неполадки в работе гибернационной капсулы». -Часть из укрывшихся, таких сорок три человека, являются представителями крупного бизнеса и члены их семей, остальные — охрана, врачи, технический персонал.

— Буди их, — распорядился лейтенант. — Нефиг спать.

— Не советую. Процесс выведения живого организма из состояния анабиоза сложен, занимает значительное время и требует присутствия врача. К тому же технология в 2042 году была недостаточно доведена ума, вероятность летального исхода при реанимации составляет около двенадцати процентов.

— А как они собирались просыпаться, если требуется врач?

— Капсула способна реанимировать организм самостоятельно, но в таком случае шанс гибели возрастает в три раза. Видимо кто-то из них согласился пойти на риск.

— Ладно, пойду свяжусь с капитаном. Он будет впечатлен.

Тува, Саянские горы

Саянск-3

— Так получается вы устроили целых две ядерных войны?

— Получается так, — пожал плечами лейтенант Гладков. — Нам требовалось раз и навсегда положить конец демонической угрозе, решено было прибегнуть к самым радикальным мерам. К тому моменту мы успели основательно закрепиться в Нави, создать серьезную инфраструктуру, выявить наиболее крупные очаги их цивилизации. Дело оставалось за малым… перебросить туда комплексы с МБР.

— МБР? — не поняла Д'нек. — Ракеты ядерные что ли?

— Да верно.

— И много демонов вы истребили?

— Никто не считал, от шестидесяти до ста восьмидессяти миллионов. Это самые приблизительные подсчеты, к тому же мы не ограничились обычным атомным оружием. Мы использовали нейтронные заряды, химическое и биологическое оружие. Командование решило камня на камня не оставить от их городов, к тому же Навь нам самим пригодится.

— Зачем? Я слышала, что это умирающий мир, неспроста демоны после Столкновения повалили на Землю.

— Как источник ресурсов Навь крайне полезна. Марганец, цинк, палладий, никель, железная руда… Натуральное сокровище, принадлежащее пока лишь одной стране. Никто не продвинулся в создании управляемых червоточин дальше нас, соответственно у России абсолютная монополия на межмировые перемещения.

— А если ваш ближайший союзник тоже потребует себе долю?

Лейтенант махнул рукой.

— Не потребуют. Корейцы пляшут под нашу дудку, их правительство по сути управляется нашими консультантами и советниками. Мы задаем курс, которым они идут, их же руками мы отчасти решаем свои проблемы. Например КНА помогает наводить порядок в непокорных регионах. Пока нам с Кореей выгоднее дружить, чем воевать. Мы продаем им лес, нефть, газ, особенно ценятся технологии. Россия ведь одно из немногих государств, сумевших восстановить довоенный уровень развития и местами его превзойти. У корейцев конечно тоже сильная наука, но у нас дела с фундаментальными открытиями и изобретениями обстоят получше.

— Не могу не отметить, что мне не очень нравится ваша жажда подземных богатств. Мой народ жил… более гармонично с окружающим миром.

— И к чему вас эта самая гармония привела? Легион сожрал вас, не поморщившись.

— Тоже верно, но мы бы никогда не довели собственную цивилизацию до самоуничтожения.

— Хотите сказать, люди глупые, порочные создания?

— Нет, хочу сказать, что свой потенциал вы направляете не в то русло. Некоторые ваши достижения, такие как искусственный интеллект, просто поражают.

— Нечасто боги хвалят наши достижения.

— Никто на моей памяти не смог создать принципиально новую форму жизни. Боги способны самое большее, изменять существующие виды, порой до неузнаваемости. Но мы не творцы.

— Как насчет всяких големов, воскрешенных мертвецов которых может сделать даже смертный колдун с достаточном опытом и знаниями?

— Мне незнакомо слово «голем».

— Грубо говоря, куча глины, дерева, металла, наделенная жизнью.

— Теперь поняла, о чем вы. Нет, големы, зомби это совершенно не то. Жалкие потуги быть творцом. Ваших синтетики в отличии от големов, неупокоенных мертвецов наделены жизнью, не ее подобием. Их сущности прощупываются слабо, однако не похожи ни на что другое.

— Не люблю синтов. По мне, так зря их вообще изобрели.

— Почему?

— Вдруг один прекрасный день они решат устроить бунт. Притом раньше инциденты уже случались, железки просили законодательно уравнять себя с людьми.

— Люди прислушались к ним?

— Куда-там, отправили в утиль. Дело было до войны в Китае, тамошние власти совершенно не волновали проблемы робототехники. В России синтов тоже ни тогда, ни сейчас не спешат признавать гражданами. Потому что не до конца непонятно, как именно должен выглядеть синт в качестве субъекта юридического права. Не могут определить меры и способы наказания для них в случае нарушения закона, права и обязанности. Думаю, общество и на сегодняшний день не готово к равному сосуществованию с ними. Поэтому пока выгоднее считать любого синта умной вещью.