— Не мою, — железо меня никогда не останавливало.

— Нет, но многую, как написано в старых историях. Это смерть для гоблинов, ведьм, фей, почему не для морских чудищ?

— Не знаю, — сказала я с сомнением. — Может ли все быть так просто?

Его глаза весело заблестели.

— Не думаю, что произошедшее можно описать словом «просто».

Я должна был рассмеяться, но при этом что-то сжалось во мне. На миг он не был чужим. Этот блеск глаз, этот тихий юмор были частями того, что я любила в нем.

Он смотрел на меня, старая искра пролетела между нами. На один прекрасный миг я смогла поверить, что время вернулось назад, и мы были в мире, где никогда не расставались. Все было возможно.

А потом он отвел взгляд, и я ощутила холодный дождь, промокшую одежду и запах едкого дыхания змея, задержавшегося в моих волосах. Романтика в лодке? Не здесь. То, что было между нами, нельзя было исправить одной искрой.

— Эй, там!

Я испуганно обернулась. Один из королевских кораблей приближался к нашей лодке, капитан звал нас, сложив ладони чашей.

— Чудо, что вы победили монстра! Мы заберем вас на берег.

Мы с Натом не успели ответить, над водой раздались вопли. Толпа собралась на берегу и радовалась.

— Ура!

Корабль поравнялся с нами. В дальнейшей суете, мы с Натом разделились. Мы вернулись в реальность, мир при дворе, где мы снова были незнакомцами.

На берегу бледная и испуганная Норри тут же забрала меня. Возмущаясь, она повела меня в наши комнаты и приготовила горячую ванну.

— Тебе нужно прогреться, — сказала она, — чтобы не простыть.

Может, дело было только в этом, но я заметила, что она добавила в воду лаванду и розмарин, даже лавровый лист — травы, защищающие от вреда. Я помнила, как она использовала их на зачарованном острове, где я провела детство, но не знала, что они были у нее при себе в Лондоне.

Сначала вода обжигала мою холодную кожу, но через пару минут мышцы расслабились, и кошмар нападения начал отпускать меня. Я отмывала волосы, а Норри села рядом со мной и бодро общалась. Но когда она встала, чтобы принести полотенца, она взглянула на окно и поежилась из-за произошедшего.

— О, милая, похоже, я не смогу еще месяц смотреть на реку без страха. Стоит подумать о том ужасном существе… и тебе в той лодочке с одной лишь музыкой, защищающей тебя…

— Там был Нат, — напомнила я. — Нас спас Нат.

— Да? — Норри покачала головой. — Я не видела все четко, было далеко, лил сильный дождь. Но я слышала твое пение. Твоя магия помогала?

Я покачала головой.

— Мы бы погибли, если бы не кинжал Ната, — я была очень благодарна, что Нат был там, и я хотела, чтобы о его подвиге знали. Но в глубине души я ощущала огорчение и тревогу. Я привыкла спасать себя и остальных. Но против такой странной и невероятно сильной магии я была беспомощна.

Я не могла рассказать об этом. Даже Норри.

— Мальчик мой, — сказала Норри. Она посмотрела на меня пристально и добавила. — Надеюсь, я не обижу…

— Не будем сейчас об этом, — мое лицо, уже розовое от ванны, стало еще розовее. Я зачерпнула рукой розмарин. — Расскажи мне лучше об этих травах. Думаешь, они работают?

Норри замешкалась.

— У моей мамы их было много, и люди использовали их для защиты. Не могу сказать, чтобы они защитили тебя, когда ты забрала нас песней с острова. Но кто знает? Может, было бы хуже, если бы я ничего не сделала.

— Леди Илейн говорила, что они не входят в знания Певчих.

— У твоей крестной не было на них времени, но я не вижу причины другим Певчим не использовать их. Особенно, сейчас, когда на носу День всех святых. Осталось всего пару дней.

Норри всегда переживала из-за Кануна Дня всех святых, веря, что в это время появляются духи и волшебные угрозы. Ее тревоги основывались на старых традициях. Хотя, по словам леди Илейн, этот день был опасным для Певчих, потому что в это время Дикая магия была сильнее всего.

Это предупреждение подействовало на меня не так, как леди Илейн рассчитывала. Она научила меня, что все в этом мире обладает своей Дикой магией, своей музыкой, что может обмануть или даже убить Певчую, открывшуюся ей. Как многие Певчие, моя крестная носила камень, что закрывал ее от Дикой магии и позволял работать с Проверенной магией, безопасными чаропеснями, которые Певчие учили наизусть.

У меня тоже был такой камень, но он треснул и стал бесполезным. Теперь мне была открыта только Дикая магия. К счастью, я любила ее, считала более сильной и гибкой, чем Проверенную магию, и не такой опасной, как говорила крестная. Я давно не задумывалась о Кануне Дня всех святых, лишь отмечала четкость музыки во всем в это время.

Но, может, я была наивна. Может, тревога Норри и предупреждения леди Илейн содержали больше правды, чем я осознавала.

Я подумала о яростном пении, похожем на песню Певчей, но и другом в то же время.

— Норри, а ты не знаешь о связи между морскими чудовищами и Певчими?

Норри посмотрела на меня поверх полотенца.

— Что за вопрос!

Я не отступала.

— Так знаешь?

— Не меня нужно спрашивать, — сказала Норри. — Ты это знаешь.

Да. Норри не была Певчей, она не знала тайн Певчих. И это ей подходило, потому что от магии ей было не по себе. Она старалась не иметь с ней дела.

— Я знаю лишь историю Мелузины, — сказала Норри, — и ты уже ее знаешь.

Да, но я не связывала ее с монстром, с которым сражалась. Эта история была одной из любимых у леди Илейн — она видела в ней урок о том, как важно уважать старших, и к каким ужасным последствиям приводит непослушание.

По словам леди Илейн, Мелузина была Певчей первого поколения, она была дочерью фейри-матери и человеческого отца. Ребенком Мелузина жила в царстве фейри с ее матерью, Прессиной, но в пятнадцать она вернулась в мир смертных, где попыталась использовать магию против отца.

Прессина наказала Мелузину за этот ужасный поступок, прокляв ее. С тех пор Мелузина превращалась в морского змея ниже пояса каждую субботу.

Годами Мелузина использовала умения Певчей, чтобы скрыть ото всех правду, даже от своего мужа. Ее любили и уважали, ее знали не только как жену и мать, но и как строителя замков, стен и башен. Но однажды в субботу ее муж внезапно застал ее купающейся. Он увидел зеленую чешую и закричал от ужаса. Мелузина в ярости бросилась на него и стала морской змеей целиком.

От этой истории мне потом снились кошмары, ведь Мелузина так и закончила монстром, она не смогла стать человеком. Но, конечно, не было доказательств, что Мелузина существовала. Я слышала другие версии ее истории, все они отличались, и у меня были подозрения, что леди Илейн многое преувеличила в своем рассказе.

— Не знаю, как эта история связана с тем монстром, — с сомнением сказала Норри.

Я тоже не знала. История была всего легендой. Она не была связана с тем, что я увидела в реке.

— Я просто спросила, — сказала я.

Норри нахмурилась.

— Но зачем ты это спрашиваешь?

Меня спас от ответа стук в дверь. Норри пошла посмотреть, кто там.

— Король созывает совет, — сообщила она, вернувшись. — Они придут через час, но король прислал пажа с просьбой, чтобы ты подошла к нему сейчас.

— Уже иду, — сказала я и потянулась за полотенцем.

Пятнадцать минут спустя я, в теплом голубом платье из мягкой шерсти, шла к королю. Тело все еще было теплым после ванны, но я ощущала прохладу в воздухе, пока спешила к парадному залу.

Я не успела далеко пройти, король появился из-за угла с тревогой в глазах.

— Певчая! Вовремя.

— Ваше величество, — я был удивлена, что он так далеко от парадного зала. Обычно он был так занят, что мне приходилось искать его. Значит, он хотел срочно меня увидеть.

— Вы хотели поговорить перед собранием?