— А Олейя? — спросил парень, желая отсрочить необходимость идти дальше.

— А что Олейя? Ее никто не создавал: она родилась у обычных мужчины и женщины, а Ар Солнцеликий попросту забрал ее у родителей из-за уникальной пси. Поэтому душа у нее была изначально, но какое это имеет значение сейчас? Гораздо важнее добраться до истоков сегодняшних проблем, чтобы понять, как все исправить.

— Разве не Живой — источник всего? — удивился Ричмонд, успевший подумать, что вот-вот во всем разберется.

— Он, — согласился Лави, — но не так, как ты думаешь. По правде, я и сам не знаю как.

— Крито знает? — догадался Ален, раздосадованный тем, к чему свелся разговор.

Ему кивнули в ответ, непрозрачно намекая на окончание аудиенции. Ситуация получилась забавной до неприличия: надо было спасать Вселенную от неведомой беды, и делать этого совсем не хотелось. Равно как и искать Крито, Живого и — особенно — Тисимо. Но мнение Алена никто не собирался учитывать.

Он поднялся на ноги, отряхнул несуществующую пыль с брюк и оценивающе посмотрел на уходящий в темноту коридор. Жуткое все-таки место.

— Знаешь, мои предшественники отзывались о Милимо как о редкостном мудаке. И судя по рассказам, не так уж они и не правы, — попытался он зацепиться за собеседника.

Лави загадочно улыбнулся и развел руками, не желая продолжать диалог, но Ален просто обязан был задать последний вопрос.

— По слухам, главное поражение Совета Шестнадцати пришлось на Самухи, а я никак не могу вспомнить, что же там произошло. Ты единственный, кто вернулся оттуда живым. Что ты там видел?

Мальчик под стеклянным колпаком молчал, застыв искусной куклой. Ответила его шестнадцатая реинкарнация, неожиданно и очень тихо.

— Многое… В том числе и тебя.

Нейтральные Земли. Долкоманжи. 26 день чью.

Когда за вами приходят призраки, самое умное — притвориться, что вас нет: вы спите, впали в кому или вообще умерли. Жаклин так и поступила, но давешняя девочка, напевая детскую считалочку, продолжала парить над ее кроватью. Ее черные крылья порхали так часто, что казалось, будто их вовсе нет. Болотного цвета глаза ни на секунду не отвлекались от слежки.

Второе привидение, маленький мальчик, тоже находился в комнате, но девушка, когда чуть приподнимала веки, его не видела. Зато слышала: этот негодяй довольно громко размышлял о новых семнадцати, о жизни в приюте, о преподавателях и нисколько не волновался, что его услышат.

Наконец, болтать ему надоело, и он спросил:

— Слушай, может ее ущипнуть? По щекам побить. Столкнуть с кровати. Иголкой потыкать. Еще что-нибудь в этом духе? Я уже устал ждать… Не понимаю, зачем тебе понадобилось тело прямо сейчас.

— Нет, ну как же! — девчушка хлопнула в ладоши и, потеряв концентрацию, свалилась на Жаклин; та удара не почувствовала, будто призрак был невесомым. — Четырнадцать — такой чудесный возраст! Первая любовь. Первый поцелуй…

— Чтобы что-нибудь почувствовать, надо нормально переродиться, а не тела пустых красть, — хмыкнул мальчик и принялся барабанить пальцами по стеклу.

— Но она же все равно бесполезная! И ты разрешил!

— Ну так бери, раз разрешил. Чего ерундой страдаешь? Как будто тебе действительно нужно, чтобы она была в сознании.

— Она мне не нравится! А если и ему не понравится? Вернее, уже не нравится. Что я в таком теле делать буду?

— Камью убьешь?

Камью? Они на полном серьезе решили залезть в ее тело, чтобы сразиться с темным божеством?! Жаклин не выдержала, резко вскочила с кровати и, отбросив одеяло, кинулась к двери. Нужно просто добраться до кого-нибудь, хотя бы до андроидов, и все встанет на свои места. Выбежав в коридор, она обо что-то споткнулась и пролетела до второй двери реанимационных боксов.

Призраки чинно выплыли из палаты и, укоризненно взглянув на Жаклин, синхронно покачали головами.

— Ты смотри, Кай, — сокрушалась девочка, — у нее только тело, а она его не бережет. Синяк теперь будет.

— А чего беречь-то? С нынешними технологиями? Вот не тренирует его — это беда.

И они, продолжая подбираться всё ближе, снова покачали головами. Жаклин кое-как встала и огляделась. Путь к спасению был отрезан: операционной сейчас никого нет, а проход к лифтам закрыт привидениями.

Она всхлипнула и, потирая ушиб, попятилась назад. Может, стоит позвать на помощь?

— Помогите! — просипело горло, отказываясь кричать, а память услужливо напомнила вчерашний спор до хрипоты с мастером Моррисон о том, можно ли Жаклин выписывать или нет.

— Что же делать?! — притворно испугалась девочка, а после громко рассмеялась.

Жаклин к ней присоединилась бы, если б была просто наблюдательницей. Спина уже уперлась в дверь операционной, которая, конечно же, оказалась запертой. Вот и все. Что там призраки с людьми делают? Она на полном серьезе задумалась о том, случались ли раньше подобные прецеденты или нет, когда дверь одного из реанимационных боксов отворилась, и оттуда вышел Алекс Венкс.

— Вы издеваетесь, что ли? Я сплю, между прочим! — заорал на них Венкс, потирая глаза. — Идите шуметь в другое место. Или звукоизоляцию включите! — тут он наконец-то увидел парящих детей, но ни на секунду не поменялся в лице, только сильнее разозлился: — Вы двое! Не знаю, откуда у вас антигравы, но выключайте их немедленно! Гравитация детям не игрушка!

«Он бы еще пальцем им погрозил» — подумала Жаклин, глядя на то, как девочка разворачивается и летит к Алексу. Сейчас займется им, будет шанс сбежать.

Но девочка-призрак не торопилась нападать на ненавистного Жаклин одноклассника, только остановилась на расстоянии вытянутой руки и вкрадчиво поинтересовалась, кивая в сторону операционной:

— Ты ее защитил, потому что она тебе нравится?

— Что? — Венкс покрутил головой туда-сюда, потом недоуменно вытаращился на девочку и повертел пальцем у виска. — Ты идиотка или где? Мало того, что она плоская как доска, так еще и пустая.

Девочка расплылась в довольной улыбке и, поцеловав Алекса в лоб, растаяла в воздухе. Ее напарник пожал плечами и последовал за ней. Жаклин от всей души надеялась, что они больше никогда не вернутся. Поняв, что в безопасности, она гордо прошествовала в свою палату мимо ошарашено потирающего лоб Венкса, придумывая, как обставить поцелуй в противостоящих ему кругах. Уже в палате до нее дошло, что этот негодяй ее оскорбил. Но, снова выбежав из палаты, девушка неожиданно столкнулась с мастером Ксеронтнасом и незнакомым темноволосым мужчиной.

— Имари Жадо, что случилось?

— Простите, мастер Ксеронтнас, я хотела попросить воды у дежурного андроида.

— В следующий раз воспользуйтесь кнопкой вызова. Больничные коридоры не предназначены для того, чтобы по ним бегать. Кстати, — он кивнул в сторону сопровождающего, — познакомьтесь с има Морисом Шер-Пин, вашим новым преподавателем сразу по двум предметам: этикету и пси-практикам.

Глава 4. Фестиваль Цветов

Суэльские Республики. Эндоба. 28 день чью.

Злоключения в Башне, куда Ричмонд проваливался между недолгими пребываниями в сознании, наконец-то закончились. Благодаря соседке по стеллажам он выбрался из бесконечного коридора на лестничный пролет, где какое-то время маялся поиском некоего Стража. Тот нашел Алена сам, схватив за шкирку, когда парень едва не свалился с балкона в бескрайнюю облачную бездну. Ох, как же ругался этот мужик, как две капли воды похожий на императора Артура III. Вроде бы и цензурно, но астральные уши Ричмонда сделались пунцово-красными. Его отчитали за излишнее любопытство и неосторожность, за образовавшийся сквозняк из-за незакрытой двери, за поздно пришедшее решение найти отсюда выход. Оказалось, что ангелам нельзя шляться по Ретранслятору так, словно они у себя дома: для здоровья вредно. Потому Страж буквально за шкирку выволок Алена на лестницу и потащил за собой вниз. По дороге он подробно рассказал, что Башня ко всему прочему вытягивает из посетителя жизненные силы. А в Круге Ангелов и без Ричмонда сплошная неразбериха. Спросить, что из себя представляет Круг Ангелов, Ален не успел: лестница внезапно закончилась.