19 июля 1975 года.

ПРОТИВ ОСУЖДЕНИЯ ВЛАДИМИРА ОСИПОВА

Председателю Верховного Суда РСФСР. Копия: Генеральному Секретарю ООН,

Секретариату "Амнести Интернешнл".

Владимир Осипов - редактор и издатель рукописного национально-религиозного журнала "Вече", который в течение нескольких лет выпускался за его подписью, с указанием его точного адреса, осужден городским судом гор. Владимира на 8 лет заключения.

Уже само по себе уголовное преследование за литературную, журналистскую деятельность и, тем более, этот чудовищно суровый приговор противоречат Основному Закону нашей страны и всем международным соглашением о правах человека - в частности, документу, подписанному недавно в Хельсинки, - в котором участвует и наше государство.

Взгляды В. Осипова мне чужды; некоторые его суждения по вопросам истории, философии, социологии мне представляются глубоко неправильными. Однако, именно поэтому я могу беспристрастно утверждать, что административные судебные преследования за высказывание таких взглядов недопустимы, противозаконны и чреваты лишь вредными последствиями.

Все, что я знаю о личности Владимира Осипова, убеждает, что он самозабвенно любит Россию, искренен, прямодушен до наивности, бескорыстен и отважен.

Прошу Верховный Суд Республики отменить неправедный приговор. Всех людей доброй воли призываю поддержать мою просьбу.

30 сентября 1975 года.

ПОДВИГ АНДРЕЯ САХАРОВА

Во всем, что говорит, пишет и делает Андрей Дмитриевич Сахаров явственна его личность Он всегда беспредельно искренен, мягок, деликатен, даже кроток Он не способен притворять-ся, подобно тому, как большинство людей не способно сочинять музыку. Но он неколебимо тверд и самоотверженно бесстрашен, противоборствуя силам зла, защищая преследуемых

Можно не соглашаться с его взглядами, можно считать иные его суждения опрометчивыми или неправильными. Но его нравственное величие бесспорно и ничто не может его умалить

Рыцарь деятельной доброты, безоглядно откликающийся на каждый призыв о помощи, он олицетворяет лучшие особенности русского национального характера, запечатленные Львом Толстым, Достоевским, Некрасовым, Короленко В прошлые века таких подвижников неусыпной совести, отдававших "душу свою за други своя" тоже бывало преследовали. А потом чтили как святых.

Лживое заявление 72 членов Академии Наук СССР* не поколеблет международный нравственный авторитет Сахарова, теперь подтвержденный еще и Нобелевской премией. Зачинщики новой травли лишь поражают недальновидностью и забывчивостью Такие же истерические реакции на премирование Пастернака (1958) и Солженицына (1970) только расширяли популярность гонимых лауреатов.

Доброй славе Сахарова жить века. И в ее немеркнущем свете шеренга имен, подпирающих "заявление академиков", вызывает недоумение и брезгливую печаль. До 1953 года отказаться подписать такой текст было бы опасно. Однако сейчас именитый ученый рискует лишь временным недовольством начальства, запинкой в карьере.

Неужели же все эти весьма образованные, многоопытные и в большинстве своем уже старые люди не думают о том, что каждому из нас, кому пошел седьмой десяток, все меньше времени остается на искупление грехов?

Ведь никакие казенные почести, хвалы, награды и даже подлинные научные заслуги не спасут от презрения современников и потомков, от неумолимого суда своей совести в последние часы жизни. И самые красноречивые некрологи, самые пышные надгробия не уравновесят постыдного груза такой подписи

Трудно подражать Сахарову; он герой и подвижник. Однако не участвовать в травле человека, воплотившего живую совесть народа, доступно кажддому.

Декабрь 1975 года

* Опубликовано в советских газетах 22 11 1975 г

СПАСТИ МУСТАФУ ДЖЕМИЛЕВА!

1.

Мустафа Джемилев родился в 1943 году в Крыму.

Он был осужден, прожив едва один год, 18 мая 1944 г., осужден вместе со всем своим народом - крымскими татарами, старыми и молодыми и еще нерожденными младенцами.

Внимание всего мира тогда привлекали победы советских армий и страдания, которые принесли война и фашистское вторжение миллионам советских людей. Пользуясь этим, Сталин принял от Гитлера эстафету геноцида. Целые народы - немцы Поволжья, балкарцы, чеченцы, ингуши, карачаевцы, крымские греки и крымские татары - были оклеветаны именно как народы, поголовно осуждены и высланы, изгнаны из родных мест.

Мустафа вырос чистосердечным, разумным и отважным юношей; он не мог, не хотел мириться с тем, что его народ был обесчещен, лишен родины. Он говорил об этом открыто. Беззаконной расправе противопоставил он только слово, только мирные призывы - просьбы о правде и справедливости. Но за это его лишили возможности получить образование, исключили из института в Ташкенте. Он отказался служить в армии государства, которое не допускало его соплеменников, его семью и его самого на родину, хотя уже официально признало несправедливость их осуждения. Мустафа не скрывался, никого не обманывал. Он открыто и прямо объяснял, почему не считает возможным стать солдатом. Но он был приговорен к трем годам лагерей за "уклонение от воинской службы", потом снова на год за то же. Уже находясь в лагере, накануне освобождения, он был в 1973 году осужден по ст. 190 ("клевета на государство") на 2 года. В июне 1975, за день до окончания срока, его перевели из лагеря в тюрьму и объявили арестованным. На этот раз обвинение его было состряпано уже предельно цинично и грубо. Так, например, его обвинили в "пропагандировании творчества антисоветчика (!) и врага России Гаспринского". Измаил Бей Гаспринский, родившийся в 1851 году и умерший в 1914, был либерально-демократическим литератором, журналистом, переводил и пропагандировал произведения русских писателей, полемизировал с мусульманскими фанатиками.

Сразу же после нового ареста Мустафа объявил голодовку, протестуя против жестокого произвола. В течении десяти месяцев его кормили насильно.

Суд над Мустафой Джемилевым состоялся в Омске 14-15 апреля 1976 года. Один из главных свидетелей обвинения Владимир Дворянский заявил суду, что его принудили давать ложные показания. В. Дворянский, 26 лет, осужденный на 10 лет (защищая сестру, он нанес смертельную рану одному из нападавших на нее). Показания против Джемилева он давал под диктовку следователя, который обещал ему за это досрочное освобождение и даже "устройство в институт без экзаменов", а за отказ угрожал "не выпустить живым из лагеря". Дворянский еще до суда отказался от навязанной ему роли клеветника и сказал об этом прокурору, осуществлявшему "юридический надзор" над тем лагерем, где содержались Джемилев и Дворянский. Но блюститель закона посоветовал ему покончить с собой, "чтобы не было хуже".

Имена следователей, прокуроров и других непосредственных участников расправы над Мустафой пока не известны. Однако судья Юрий Иванович Аносов достойно представляет их всех. Когда Дворянский объяснил, что подписывал заведомо ложные показания потому, что его заставили следователи, ведь он был в их власти, судья угрожающе заметил: "А сейчас вы думаете, что вы уже не в их власти?" - и вынес частное определение о "предании суду В. Дворянского за дачу ложных показаний". Аносов отказался пригласить большинство свидетелей, о которых просили адвокат и подсудимый, мешал говорить больному Мустафе, грубо обрывал его и даже не дал закончить последнее слово.

Адвокат Швейский убедительно доказал полную несостоятельность всех обвинений. Однако судья Аносов вынес приговор: 2 года и 6 месяцев лагерей строгого режима.

Мустафа Джемилев после 8 лет заключения, после 10 месяцев голодовки и насильственно-го кормления весил менее 40 килограммов; врачи нашли у него атрофию печени, уменьшение объема желудка, резкое ослабление сердечной деятельности.

Этот приговор означает БЕСПОЩАДНОЕ МУЧИТЕЛЬНОЕ УМЕРЩВЛЕНИЕ. Судья Аносов обрек на смерть невинного, чья молодость и, по сути, четверть всей жизни прошли в тюрьмах и лагерях.