— Бейте их! — завопил чей–то голос в толпе, который тут же подхватили десятки глоток, слившись в один единый хор. — Это они подожгли! — кричала человеческая масса. — Это их рук дело!

Шин еще раз пальнул в воздух, но на сей раз это не возымело действия. Те, что стояли ближе к нему, попытались было отпрянуть, причем, скорее их приводил в трепет его грозный вид и сжатые кулаки, нежели оружие в руке, но стоявшие сзади напирали, и стена искаженных в злобе лиц и сжатых кулаков зловеще приближалась.

— Бегите! — выкрикнул Шин. — Да бегите же, черт вас возьми! Я попытаюсь задержать их здесь! Встречаемся в порту!

Говард нерешительно взглянул на него, но тут же понял, что это единственная возможность спастись, иначе обезумевшая толпа растерзает нас, и мы бросились бежать. Несколько человек попытались преградить нам путь, но Рольф на ходу отшвырнул их. Позади затрещали выстрелы, и гомон толпы, возжелавшей нашей крови, превратился в рев. Мне показалось, что я в нем различаю голос Шина, но тут мы уже свернули в одну из боковых улочек и понеслись дальше. Через сотню шагов я, инстинктивно обернувшись, увидел, что из–за угла показались первые преследователи, число их стремительно росло.

Это была безумная гонка, и дорога в порт показалась мне бесконечной. Расстояние между нами и нашими преследователями сокращалось, и когда мы добежали до набережной, они уже наступали нам на пятки.

Говард выхватил на бегу свой револьвер и дал выстрел поверх голов бегущих. Безрезультатно. Теперь это уже не были люди, движимые разумом. До меня доносились слова «колдун», «дьяволы», и страх холодной волной окатил мою спину.

— Быстрее, — задыхаясь, поторапливал Говард. Он снова выстрелил, на это раз пуля ушла в землю в двух шагах от бегущей толпы, выбив сноп искр. Трое или четверо шарахнулись в сторону и, не устояв на скользкой брусчатке, упали. На них, ничего не видя перед собой, напирали остальные, их были десятки, если уже не сотни. Ужас, мутивший сознание жителей в течение последних дней, и связанное с ним напряжение находило разрядку теперь здесь в этом чудовищном взрыве злобы и ненависти. Теперь это уже была не просто толпа погорельцев, к ней на бегу присоединялись все новые и новые люди, желавшие поучаствовать в расправе, здесь наверняка собралось все мужское население Дэрнесса.

Рольф ускорил бег, запрыгнул на борт бота одним прыжком и стремительно начал развязывать концы, удерживавшие нашу посудину у причала. Еще несколько секунд спустя мы с Говардом уже были на борту и помогали ему.

Но все это уже не имело никакого смысла. Толпа подбежала к лодке в тот момент, когда был отвязан последний канат, но волны прибивали суденышко к причалу и не давали возможности отойти от берега. Времени на то, чтобы поднимать парус, уже не оставалось. Один из преследователей сумел забраться на палубу и стал размахивать кухонным ножом, но Рольф тут же сбил его с ног. Второго нападавшего он нейтрализовал мощным ударом ноги в бедро.

Но их было больше, намного больше. Вот они уже по нескольку человек стали забираться на борт, и в следующую секунду на меня обрушился град ударов и я, кроме них, ничего не ощущал. Ко мне тянулись скрюченные пальцы, вцеплялись в одежду, волосы, словно сквозь пелену я видел, как целой толпе удалось, наконец, повалить на палубу Рольфа. Бот этот был слишком маленьким, чтобы вместить всех охваченных азартом преследования, многие из них сваливались в воду. Я, с великим трудом уворачиваясь от ударов, закрывал руками голову и живот. Теперь я уже не сомневался, что живыми нас отсюда не выпустят.

Но случилось другое. Вдруг' раздался чей–то голос, крик. Я не мог разобрать, что кричал этот человек, но удары прекратились. Чьи–то лапы рывком подняли меня на ноги и потащили к каюте. Я видел, как толпа волокла Говарда и Рольфа к распахнутой двери.

— Сжечь их! — ревел все тот же голос. — Они устроили пожар, пусть теперь сами покушают огонька. Сжечь их, как ведьм!

Толпа восторженно загудела, вдруг откуда–то в чьей–то руке появился зажженный факел, потом еще один и еще, и воздух наполнился смрадом пожара. Я изогнулся, попытался в отчаянии вырваться из сковавших меня лап, но разве я мог? Мощный удар носком ботинка в спину подтолкнул меня к раскрытой двери в каюту, и я загремел вниз по трапу.

Ударился я страшно. Едва не теряя сознание от боли, замутившимся взором я видел, как спустили вниз с лестницы Говарда, а за ним и Рольфа. Потом в каюту влетел горящий факел и замер в нескольких шагах от меня, осыпав роем искр. Я, как безумный, стал стряхивать их с лица, с одежды, перевернулся на спину, стал уворачиваться от факелов, которыми забрасывали каюту сверху. Вскочив на ноги, я попытался затушить огонь ногой, но на каждый затушенный влетало пять или больше зажженных. Нас сжигали! Огонь стал уже охватывать нижнюю часть трапа и прилегающий к нему пол.

Дверь с грохотом захлопнулась, и наверху тяжело затопали шаги. Гул толпы перешел в надсадный, адский рев, нестерпимо громкий даже здесь, в каюте.

Кашляя, я попытался подняться на ноги, сбивая с одежды искры и отступая от огненной стены, становившейся все выше и выше. Жар усиливался, от едкого дыма было невозможно дышать. Рольф с криком повернулся, схватил табурет и с размаху высадил им иллюминатор, но это мало чем могло помочь.

— Рольф! — кричал Говард. — Туда! В трюм! — Он показал рукой на одну из стенок каюты. Я вспомнил, что там находилось какое–то подобие трюма, крохотное, шагов в пять в длину помещение, откуда можно было через люк попасть наверх, но нас от него отделяла массивная переборка из досок в добрый дюйм шириной.

Рольф пробурчал что–то себе под нос, отошел подальше и опустил плечи. Из–за дыма, заполнившего каюту, я смог различать лишь его неясный силуэт. Легкие мои разрывались, и я начинал понимать, что скорее мы погибнем от дыма, чем от огня.

Рольф взял короткий разбег. Тело его сжалось, превратилось в пушечное ядро. Рванувшись к стене, он в последний момент резко развернулся и спиной протаранил переборку.

Дюймовые доски прорезала изломанная трещина в палец шириной!

Мы с Говардом почти одновременно бросились к стене и стали молотить ее кулаками, ногами. Доски скрипели и стонали под нашим натиском, вот появилась новая трещина, потом еще одна. Подоспевший Рольф отстранил нас и изо всех сил ударил кулаком по переборке. Я видел, как заструилась кровь, но он, не обращая внимания на разбитую руку, продолжал что было сил молотить по доскам, и, в конце концов, они со страшным скрипом подались, освободив нам проход в соседнее помещение.

Каюта за нашими спинами тут же обратилась в бушующее море огня — свежий, насыщенный кислородом воздух, хлынувший сюда сквозь пролом в переборке, раздул пламя. Рольф одним ударом кулака вышиб люк и выскочил на палубу, тут же согнувшись и дав мне руку. Говард выхватил книгу, которую я до сих пор бессознательно прижимал к груди, даже позабыв о ней, и Рольф буквально выдернул меня наверх. Еще через секунду Рольф подал ему «Necronomicon» и тут же сам выпрыгнул через люк наверх.

На какое–то мгновение мы оказались в безопасности. Из–за надстроек на палубе нас не было видно с причала, но оставаться незамеченными долго — об этом нечего было и думать. И вот, словно бы в подтверждение моим опасениям, кто–то на причале завопил:

— Вон они! Они уходят! Уходят!

Раздался выстрел, и рядом с нами из досок палубы брызнули щепки. Говард резко повернулся и бросился в воду, а Рольф, видя, что я не решаюсь, недолго думая, взял меня за шиворот и тоже толкнул в море.

Холод оглушил и ослепил меня. Еще несколько секунд назад мы буквально жарились живьем, теперь же мне показалось, что еще чуть–чуть — и я превращусь в комок льда. Инстинктивно я устремился к поверхности и, достигнув ее, страшно закашлялся — я как следует глотнул воды. Буквально в течение секунд мышцы мои одеревенели и уже отказывались служить.

Меня подхватила волна и швырнула о стену причала. От этого удара я невольно выдохнул, но боль снова вернула меня в действительность, вырвала из объятий вялости и дремоты, начинавших окутывать меня.