В гостиной, Лариса почувствовала себя спокойней. Убранство этой комнаты не резало глаз своей экстравагантностью: мягкий ковёр на весь пол, неброские рисунки настенной росписи и потолочного плафона. Поперечный, прозрачный шкаф — стеллаж с арочным проёмом вместо двери, делил пространство на две неравные части: малую, зелёную, украшенную цветочными вазами с зеленью в них, и большую, светлую, с вычурно изогнутым диваном, креслами и широким, низким столиком между ними. Кресла и столик стояли и на «зелёной половине», но были куда проще, «прохладней». Герард усадил девушку в уютно-пёстрые объятия кресла и спросил:

— Хочешь, скажу, что тебя разозлило? Не обстановка. Коридорный. Ты привыкла чувствовать собеседника, а его ты не чувствовала. Малыш, по всем признакам, — новичок. Более опытный служащий постарался бы, чтобы его рассказ прозвучал доброжелательно, а не как навязчивая реклама.

Лариса помолчала, неодобрительно оглядывая непривычно вычурную обстановку, спросила:

— И сколько всё это стоит?

— Пятьсот кредитов в сутки. Так надо. А теперь успокойся и иди в ванную. Потом займёшься каталогами. Кстати, одежду брось там же. Завтра найдёшь её в шкафу в спальне, чистую и отглаженную. Халат в ванной есть.

Легко сказать: «Успокойся», если, совсем недавно, твой заработок со всеми доплатами и премиями равнялся ста двадцати кредитам в неделю, а накопления по лицензии за год составляли что-то около тысячи. К счастью, тёплая вода, душистый шампунь и мохнатые полотенца успокаивают, кажется, что угодно.

На столике в гостиной на подносе стояли: чайник со свежайшим чаем, сахарница, сливочник и блюдо, на котором возвышалась настоящая крепостная башня из бутербродов. Рядом стопкой лежали каталоги, пачка закладок, карандаши и телефон.

Когда Герард занял место в кресле рядом с Ларисой (он тоже побывал в ванной, коих, как и полагалось в двухместном номере, было две), часть закладок с пометками уже торчали между листками каталогов, а башня из бутербродов стала заметно ниже. Двойного натиска бутерброды не выдержали. Покончив с чаем, Лариса, не чинясь, допила сливки из сливочника и принялась… выбрасывать закладки. Просматривая каталоги, Герард в пол глаза наблюдал за ней. При первом просмотре девушка отметила закладками всё, что ей приглянулось, и теперь выбирала из хорошего, самое лучшее. Когда в журнале остались только две закладки, Лора подвинула его к Герарду, и принялась за следующий. Ориентируясь на надписи на закладках, Айер сделал по телефону несколько заказов. Через десять минут в дверь номера позвонили…

Когда Лора вышла из ванной во второй раз, Герард едва удержался, чтобы не присвистнуть. Сперва он подумал, что волосы девушки поседели, но, присмотревшись внимательней, понял, что это не так. Парикмахер убрал зелень и рыжину. Волосы девушки приобрели абсолютно чёрную окраску, но каждая волосинка оканчивалась снежно белым кончиком, как шерстинки на шкуре седой лисы. От необходимости высказывать своё мнение, Герарда спас приход мужского парикмахера. Когда же и его волосам придали форму, утверждённую высокой модой для преуспевающих граждан, Лора в спальне примеряла принесённую из магазина одежду. Для «дома» девушка выбрала в меру длинную юбку и длинный же, достаточно свободный блузон, «для улицы» она взяла серый, узкий костюм с короткой, не закрывающей колени юбкой и две блузки к нему, «для вечера» же ей приглянулось узкое, длинное, с разрезом на боку, сильно декольтированное платье, светящееся и переливающееся, как вода в водопаде в лунную ночь. Маловато, конечно, для подружки удачливого контрабандиста, но накупить тряпок никогда не поздно. Вслед за посыльным из магазина одежды, в номер позвонил парень, нагруженный обувными коробками. От обилия принесённых туфель Лора даже растерялась, — она-то заказала всего одну пару, — и Герард счёл нужным вмешаться. Он указал по очереди на светло серые дневные; черные, чешуйчатые, вечерние; чёрные же дневные на низком каблуке и мяконькие, розово-атласные «для дома»: «Эти, эти, эти и ещё во-он те». Расплатившись, в том числе и за одежду для себя, он велел: «Надевай костюм. Мы идём к ювелиру».

Серый костюм с белой блузкой, чулки телесного цвета, серые туфли на высоком каблуке. Ничего особенного, но на девочку оглядывались. Герард мог быть доволен. О красотке будут много говорить, а о нём, за разговорами, позабудут. В такси он обратился к девушке с советом-напоминанием: «Лариса, ты посмотришь все украшения, которые тебе предложат, но не выберешь ни одного. Твои драгоценности должны быть сделаны на заказ». Короткий ответ: «Да» — и кивок.

«Синьор Жерар, мы счастливы видеть вас и сознавать, что не забыты…» Герард и Лариса были единственными посетителями в магазине. Продавец доставал, выставлял, подвигал украшение за украшением, но Лору заинтересовало лишь тоненькое золотое колечко с двумя шариками, — точь-в-точь, как у красавицы Элен. Девушка помнила приказ, но Герард уловил её желание и великодушно разрешил: «Ладно, уж, бери его, раз больше здесь ничего нет». Разочарованный продавец поспешно предложил: «Может быть, синьор и синьорина закажут украшения сами? В мастерской имеется большой выбор шлифованных камней и оправ к ним». Но и в ювелирной мастерской, расположенной тут же, при магазине, Ларисе ничего не приглянулось. Изделия были красивы, но, если можно так сказать, «для других». Герард, сперва смотревший на происходящее как бы со стороны, почувствовал, что ситуация опять выходит у него из-под контроля:

— Колечко это конечно хорошо, но для того, чтобы прилично выглядеть, его недостаточно. Что бы ты хотела ещё? Какие украшения ты носила раньше?

— Только заколки, — Лариса опустила голову.

— Пошли к хозяину, — приказал Герард.

— Синьор Томазо, вы знаете, как я уважаю вас и вашу фирму, — строго начал Герард, еще, будучи на пороги директорского кабинета, — но сегодня я боюсь остаться разочарованным. Моя невеста пожелала приобрести красивую заколку для волос, но, увы, она ничего не может выбрать. Поймите, я очень уважаю вас, и только поэтому решился нарушить ваше деловое уединение.

Почтительно выслушав речь перспективного покупателя, синьор Томазо: мужчина средних лет, одетый и ведущий себя, как положено хорошо оплачиваемому служащему, ответил в тон вопросу:

— Понимаю вас, синьор Жерар. Если бы вы не уважали меня, вы бы пошли искать нужное вам украшение в других лавках. Я понимаю это и ценю ваше уважение. Более того, я и сам уважаю вас. Вам не понравились изделия с витрины? Вам не понравились изделия из мастерской? Садитесь же! — он широким жестом указал на кресла у стола, поднялся, подошёл к стене, отодвинул одну из панелей, открыв для обозрения ряд толстенных фолиантов. — Садитесь и смотрите. Это — альбомы. В них есть изображения всех лучших украшений Ойкумены. Поскольку, вам нужны украшения для волос, — мы берём этот том. Смотрите, выбирайте. Через двадцать четыре часа ваш заказ будет выполнен. Любой.

Диадемы, заколки, шпильки, всяческие зажимы из благородных металлов и драгоценных камней, лежали на листах, подобно настоящим. Голографические снимки создавали полную иллюзию присутствия, позволяя рассматривать изделия со всех сторон, разве что, не переворачивая их. На очередном листе пальцы девушки задержались.

— Мраморный коралл и алмазы. У вас есть вкус, синьорина.

— А если алмазы заменить силиконами, — начал Герард и Лариса усиленно закивала. Силиконовые светлячки нравились ей больше любых других драгоценных камней, но их-то ни на витрине, ни в мастерской она почему-то не видела.

— Если они у вас есть, синьор Жерар, — как-то по-особому усмехнулся ювелир.

— А у вас, синьор Томазо, есть мраморный коралл?

— Есть. Кстати, украшение обойдётся вам не так уж и дорого. Для заколки нужно семь камешков… Я бы с удовольствием купил бы у вас десяток-другой.

— Ну а я, с не меньшим удовольствием, положил бы остальные в ваш сейф, — принял реплику Герард. — Кстати, кроме заколки я намерен заказать для моей невесты платиновое кольцо со светлячком и колье со светлячками и белым изумрудом.

— С белым изумрудом? Редчайший камень, но ради того, чтобы доставить удовольствие вашей очаровательной невесте, я согласен расстаться с единственным экземпляром. А какова оправа?

— Перстень? Как перстень с жемчужиной. Алмазики любят свет.

— Так, так, — о стол ударился ещё один фолиант. Миг, и синьор Томазо раскрыл нужную страницу. — Кольца с жемчугом. Прошу, выбирайте.

Поколебавшись, Лариса ткнула пальцем в картинку:

— Этот.

— У вас хороший вкус. А колье?

— Может быть, девушка посмотрит альбом не спеша? А мы не спеша, поговорим о делах?

Полчаса спустя, за дверями ювелирной лавки, Герард счёл нужным поставить спутницу в известность: «Украшения будут готовы через пять часов. Их сразу доставят в номер. Старина Томазо понимает обстоятельства. Сейчас мы немного прогуляемся по городу, потом вернёмся в отель, перекусим, отдохнём, после чего…

Между прочим, нас сегодня ещё ждут в самом модном кабаке этого города и мы не должны никого разочаровать».

«Арго» в число самых роскошных ресторанов города не входил, как не входил «Палац» в число самых роскошных отелей, но, как уже говорил Лоре Герард, на Терце традиции определяли всё. Они же требовали, чтобы первую ночь удачливый старатель провёл в «Арго» — одном из старейших кабаков Терци. Не смотря на роскошную отделку и умопомрачительные цены, название «ресторан» к этому заведению не подходило. Традиция же требовала от гостя «завалиться» а «Арго» пару часов спустя после открытия и ни в коем случае не раньше (в противном случае являлся эффект «явления»), в длиннющей наёмной машине, ползущей по пешеходной улице с черепашьей скоростью и оповещающей о своём приближении бравурным маршем.