— Алоу? — Набрал я номер городского батальона ДПС со скайпа. — Тут двое пьяных на серебристой гранте в сторону Ленкома поехали. Номер 643. Вот прямо сейчас, машина жутко виляет. Как бы не убили кого. Да не за что.

Нажал отбой и с невозмутимым видом вернулся к салатику. Заговорщики хреновы.

Снесет какой-нибудь придурок остановку с людьми, и уже потом выяснится, что не придурок это был до того, как пьяным за руль сел, а вполне уважаемый коллегами человек. Это уже потом он будет зэком, который отчаянно будет желать, чтобы его остановили на час раньше, пусть даже ценою прав.

В общем, никакого желания промолчать и стать соучастником, если они реально куда-нибудь въедут. Перед потерпевшими стыдно будет, они в чужой глупости не повинны.

Прибрал со стола, вымыл руки и по привычке заглянул в серверную.

— Девятнадцать градусов, — отметил я с довольством, глядя на индикатор кондиционера.

Один градус все же скрадывался через гипсокартонную перегородку, но особого дела до него не было. Материал фальш-стены под краской спокойно реагировал на соприкосновение двух полюсов температур — условного тепла северной и холода Эдема. Возможно, был конденсат по ту сторону перегородки, но для внезапного проверяющего это не будет заметно, а остальное не важно.

Даже шкаф можно, в теории, вернуть — для маскировки он уже не нужен. Но этот предмет мебели оказался удивительно востребованным, пусть и не по целевому назначению. Правда, последние три дня Анна Михайловна была весьма занята и проверки на прочность старой и основательной деревянной конструкции не проводились — что-то там с квартальной отчетностью и запросом из столицы, тут все министерство на потолке бегает. Это сегодня вечером шефы позволили себе расслабиться, завтра опять будут по уши в бумагах. Хотя после сегодняшнего, что-то меня этот шкаф уже не сильно возбуждает.

А так, нормально все в серверной — подытожил я. К концу месяца можно будет съездить в Москву, обналичить накопленные на временных счетах средства.

На часах к тому времени было почти восемнадцать, так что уже ничего не препятствовало неспешной прогулке до кабинета и потом — домой. Может, в клуб даже заеду — после эпизода с «доставанием копья из себя» бывал я там редко, работа отъедала большую часть дня, а забегать на десять-двадцать минут несерьезно — даже размяться не успеешь, как уже уходить.

Кстати говоря, «копье» в метке-кружочке чувствовало себя отлично и никак себя не проявляло. Первые дни, помню, сильно переживал, порываясь сходить к врачу и сделать рентген, но, встав на весы, успокоился — масса тела соответствовала той, что была записана во время медосмотра. Так что инородный предмет был скорее не во мне, а где-то в ином измерении, а отметка на коже служила чем-то вроде ярлычка. К слову, ничего нового отметка в себя не впускала, а поэкспериментировать с ней на «Той стороне» не было возможности — это ведь фальш-стены отдирать и заново красить. Не до этого, со всей рабочей суетой. Хотя, на самом деле, надо бы решить вопрос.

— Сергей… Никитич? — Окликнули меня из коридора хорошо поставленным басом.

Повернулся на голос и узрел сиятельного Андрея Сергеевича самолично. Министр стоял возле выхода из ведомства и вряд ли дожидался меня — просто увидел и окликнул. Уже интересно, что имя мое знает.

— Да, Андрей Сергеевич? — Прибавил я шагу и постарался добраться до него побыстрее.

Не кричать же через коридор, в самом деле.

Аккуратно пожал протянутую руку — мозолистую и сильную.

— Сергей, у меня в кабинете лампочка перегорела. Будь добр, займись? — И даже в просьбе чувствовался оттенок документа с визой и печатью.

Лампочки — это хозчасть, не мы. Даже место, где запас столь нужных предметов лежит — мне недоступно, но это не повод отказывать неплохому, вроде как, человеку.

— Хорошо, Андрей Сергеевич. И спасибо за повышение, — воспользовался я моментом.

— Я бы еще две недели назад подписал, да твои начальники просили повременить. Говорят, как бы не запил от радости, работы много, как они без помощника, — со смешинкой и укором произнес министр.

— Так я вообще не пью, — растерялся я от таких новостей. — И ни одного дня не пропустил за все годы!

И «помощник» как-то с недавним лично моим трудовым подвигом не вяжется.

— Ладно, поздравляю, — не стал вникать Андрей Сергеевич в суть моих возмущений. — Вот ключи от кабинета. Завершишь — сам закрой и сдай на вахту.

Связка легла мне в ладонь, а сам министр сложил руки за спину и медленно направился к выходу, переступая с пятки на носок.

Значит, две недели. Значит, запить могу и помощник. Интересно — аж зубы сводит от злости.

Тут ожил телефон в кармане, наполняя коридор симпатичной мелодией — я вздрогнул на секунду от неожиданности, из непростых мыслей выныривая. Глянул на экран — Анна Михайловна. Сделал пару вздохов, успокаиваясь, чтобы не наговорить ничего лишнего и ответил на вызов.

— Сережа, привет, — донесся с той стороны голос с оттенками отчаяния. — У тебя никого нет знакомого в ГАИ? У нас тут с Эдуардом Семеновичем ситуация…

— А что случилось? — Наполнив тон заботой и прикрыв глаза, поинтересовался я.

— Остановили, — после короткой паузы, будто губу прикусила, поведала Анна. — Эдуарда Семеновича хотят на освидетельствование везти. А я, а меня… Говорят, я машину пьяному доверила. Прав хотят лишить, — шмыгнула она. — Сережа, есть у тебя знакомые? Сережа, милый?

На моем лице расцветала тонкая улыбка.

— Знакомых в гаи нет, но рядом как раз находится очень влиятельный человек, — с участием ответил я. — Один момент, поинтересуюсь у него, не бросай трубку.

— Спасибо! — Пискнули счастливо.

— Андрей Сергеевич, — я прикрыл микрофон телефона и повернулся к министру. — Тут Эдуард Семенович пьяный за рулем попался на машине Анны Михайловны, они вместе ехали. Говорят, их прав сейчас хотят лишать.

— Да-а-а? — Могуче и недобро протянул министр.

— Просят человека найти, чтобы с ГИБДД вопрос решить. Я таким в жизни не занимался. Вы человек опытный, что мне делать?

— А дай-ка мне трубочку, мил человек. — Хищной походкой подошел ко мне министр.

— Анна Михайловна, передаю трубку, — отрапортовал я в телефон и отдал сотовый Андрею Сергеевичу, тут же отшагнув в сторону.

Оказывается, можно материться без мата. Оказывается, можно размазать человека тонким слоем, не повышая голос. Оказывается, можно сделать это дважды, не повторяясь — для замшефа и шефа персонально.

— Завтра ко мне оба в кабинет с утра! — Звенел от ярости голос министра. — Отдай телефон инспектору!.. Добрый вечер, Андрей Семенович Голованов говорит… Да, министр. Нет, инспектор, с начальником вашим я говорить не стану. Нечего Виталия Геннадьевича отвлекать. Вы этим двум архаровцам сейчас назначите максимально строгое наказание. Максимальное, слышите? И на мед освидетельствование они поедут как миленькие. Спокойной службы. Отбой.

Я взял сотовый обратно и, пользуясь тем, что министр отвернулся, тихонечко направился в сторону лестницы.

Навстречу быстрым шагом вышел водитель Андрея Сергеевича, заранее рассыпаясь в извинениях за задержку перед боссом.

— Не долго ждал, — буркнул в ответ ему министр. — Продуктивно, я бы сказал. Поехали… Трезвый?! — Гаркнул он так, что даже я на ступеньке подскочил.

— Вы что, Андрей Сергеевич! Конечно!..

Продолжение беседы уже не расслышал, поднявшись на начальственный этаж. А на душе отчего-то легко и спокойно. Даже, можно сказать — воздушно и невесомо, до легкого игривого мотива, который сам собой ложился на уста и требовал себя исполнить. Завтра на меня, разумеется, будут смотреть весьма косо — но уж извините, рядом действительно был весьма влиятельный человек, а то, что он не пожелал помочь, не моя проблема. Не в характере Андрея Сергеевича такая помощь, да и занимался бы он таким — к нему бы вы сами звонили, не ко мне.

В общем, раз со мной за все труды хотели расплатиться уже и так гарантированным повышением, да еще успели оговорить, то вернуть все это обратно, да по законному поводу — я в своем праве. Заодно ни один из моих шефов уж точно до зама меня повышать не станет, а значит — с любимой должностью и доступом к серверам все останется по-прежнему. Короче, нечего мне тут в карьерном плане терять, оттого никаких тревог. А спускать все это — себя уважать перестану.