– Еще как! – Наталья громко фыркнула. – Уж не знаю, что на них (я имею в виду РГО) больше повлияло – мое участие в Камчатской экспедиции этим летом или тот факт, что некоторые идеи, высказанные мною прошлой весной, оказались интересными с их точки зрения – но меня сразу приняли, как родную, и загрузили исследованиями по полной!

– Например? – Толкачев сдвинул мантию и магистерскую шапочку подальше и сел на край стола. – Можно поподробнее?

– Например, их очень интересуют «аномалии» – глубокие «дышащие» разломы, внезапно появляющиеся и исчезающие пещеры, странное поведение животных и птиц в определенных местах, разнонаправленные движения почвы, нехарактерные для данной местности атмосферные явления и т. д.

Меня попросили сконцентрироваться на этом вопросе – именно с точки зрения видения, т. е. энергетического понимания сути вещей (энергетического – с нашей точки зрения). А по окончанию практики я подготовила отчет, который, насколько мне известно (шепнули по знакомству), вызвал в среде профессуры РГО настоящий переполох. Думаю, я увидела, смогла обнаружить (выделить) некий важный критерий, который ими до сих пор не рассматривался всерьез. Но это только мои предположения.

– Интересно, какой же это критерий? – Толкачев, как заметил Кирилл, расфокусировал взгляд – что означало: он в свою очередь пытается следить за рассказом Натальи с помощью видения.

– Точно не знаю. Так много факторов, что сразу конкретно и не скажешь! Но вот, например, простенькая задачка: почему на определенные территории в Якутии и на Чукотке не заходят дикие звери? Например, в места выпаса оленей?

Обычно ученые пытаются объяснить сей факт антропогенными воздействиями – присутствием человека, который охраняет угодья и т. д. Все это так, но оленьи стада, бывает, занимают территорию в сотни квадратных километров, и полностью обеспечить сохранность периметра нет никакой возможности. Вот шаманам и приходится договариваться с великими ду́хами волков и медведей, чтобы их подопечные не сильно свирепствовали. Приходится договариваться – и подношением даро́в, и заключением определенных соглашений, а иногда и силой! Здесь ничего не поделаешь – ду́хи частенько воспринимают людей слабыми и неспособными им навредить, так что приходится их разубеждать.

Аналогично – с миграцией птиц и зверей: существуют заповедные места, на посещение которых наложены табу. Эти табу древние и страшные, и эти места охраняют древние и страшные силы – животные и птицы их чуют и не суются, куда не следует. А вот человек – существо упрямое и «разумное», он ни во что не верит и поэтому часто попадает в неприятные истории – вплоть до смертельных исходов!

– Но что я вам рассказываю? – Наталья вдруг запнулась и покраснела. – Прописные неинтересные истины!

– Ну, почему же! – Толкачев встрепенулся. – Очень увлекательно, особенно когда имеешь возможность скользить видением за рассказчиком. В твоем случае – за рассказчицей. Надеюсь, копия отчета РГО сохранилась? Не разбрасывайся таким материалом, обязательно копируй. Уверен, через некоторое время у тебя возникнет желание взяться за диссертацию, и эти наработки очень пригодятся. Этот же совет относится и ко всем остальным, запомните его хорошенько!

Толкачев отлепился от стола и прошелся по рядам. Посмотрел на чистые бумажные листы Кирилла, которые тот разложил перед собой, и весело хмыкнул:

– Настоящего студиоза выдает потребность всегда держать при себе принадлежности для клинописи и папирус. Вдруг появится оказия записать что-то дельное – что позже оформится в умные мысли, которые в свою очередь обессмертят имя студента в веках. Шутка! Кстати, как идет ваша подготовка к экзаменам? – Толкачев остановился напротив Алексея, и, судя по всему, вопрос предназначался в первую очередь ему.

– Отлично идет! – в качестве подтверждения своим словам Лешка сжал правую ладонь в кулак и поднял большой палец вверх. – И днем, и ночью трудимся, не покладая головы!

– Ну, ну! – скептически усмехнулся Георгий Сергеевич. – Если не покладая головы, значит, пришло время ознакомить вас с расписанием экзаменов. Запишите, пожалуйста! И особенно прошу обратить внимание на «Иностранную психологию» и, как всегда, на ТРМ! Ивановская славится тем, что ни в одном из семестров от нее спуску не дождешься. Имейте в виду!

– Что такой напряженный? – Павел Иванович Щербень смотрел на Кирилла с улыбкой. – Суббота, на улице красота, половина города выехала на дачу, гуляй – не хочу!

– Да какие там прогулки! – Кирилл и в самом деле выглядел напряженно и даже немного дергано. – Так учебой придавило, что не могу оторваться от конспектов и сопутствующих материалов. Сессия в самом разгаре, и Толкачев мне уже раза три напоминал, что я должен во что бы то ни стало сдать всё на пятерки.

– Да, ваш Георгий Сергеевич – мужик серьезный. Ты не смотри, что он часто изображает из себя демократа и эдакую маму Терезу. Если необходимо для дела, он все жилы вытянет – от него спуска не жди! Кстати! – Щербень порылся в верхнем ящике стола, вынул фотографию мужчины лет сорока – сорока пяти и протянул ее Кириллу:

– Узнаешь?

Кирилл взял фотографию – на него смотрел незнакомец в добротном костюме (с ярким галстуком, идеально белой сорочкой и в блестящих лакированных туфлях). Вид у незнакомца был весьма напыщенным.

Кирилл внимательно вгляделся – что-то знакомое в чертах лица мужчины есть, но что – он сказать не может.

– Вижу: господин тебе не известен. Его зовут Евген Никанорович Трюфельников! Один из наших дипломатов. Пришел давеча ко мне с нетривиальной просьбой: «Узнай, – говорит, – по своим каналам о некоем Раевском Кирилле из МГТУ им Баумана, студенте группы РЛ2-41! Очень надо!». Я, как ты понимаешь, сразу понял, что речь идет именно о тебе и принялся выспрашивать: что, как, почему.

– Да? Странно. – Кирилл почувствовал внутри сильное напряжение. – И что же он сказал? Но я, честно, его ни разу не видел!

– Не сомневаюсь, не сомневаюсь! – добродушно прогудел Павел Иванович, забрал у Кирилла фотографию и кинул ее обратно в стол. – Но ты, судя по всему, не так давно пересекался с его дочкой. Ее зовут Соня. Припоминаешь?

– Точно! – у Кирилла аж скулы свело. – А я-то думаю, почему его лицо мне знакомо. А ведь дочь на него так похожа! Мы встретились на одной вечеринке, куда меня пригласили… – Кирилл запнулся на полуслове и замолчал.

– Продолжай, что ж ты остановился? – в голосе Павла Ивановича звучали заинтересованные нотки. – Наверняка, выдал на гора́ такое, из-за чего искомый Евген Никанорович прибежал ко мне с утра пораньше с выпученными глазами и потребовал немедленно собрать на тебя досье – выяснить, не работаешь ли ты на иностранные разведки и не собираешься ли его шантажировать.

– Да ничего особенного не выдавал! – уши Кирилла алели. – Расслабился, ну и выложил, все что увидел – его дочь Соня как раз попросила меня рассказать о ней что-нибудь. Вот я и брякнул пару слов о ее отце и матери – кем они работают, что делают и где познакомились. Но, чтобы подстраховаться, я сразу признался, что являюсь чистым мошенником и шарлатаном, а колдунов и прочей нечисти не существует!

– У! Смотри у меня! – Щербень шутливо показал Кириллу кулак. – В следующий раз думай, прежде чем раскрываться. Тем более, раскрываться на людях. И, кроме того! – Павел Иванович посерьезнел. – Надеюсь, у тебя не было желания прихвастнуть своими способностями всерьез? Поставь-ка чайник!

Кирилл рванул выполнять просьбу Щербеня – ему нужна была хотя бы минутная передышка, чтобы прийти в себя. Когда же он вернулся обратно к столу Павла Ивановича, тот сидел с непроницаемым лицом и тщательно протирал очки мягкой тряпочкой – словно и не было предыдущего разговора. У Кирилла зародилась надежда, что на этом все и закончится, но не тут-то было!

– Шутки в сторону! – Щербень отложил очки и вперился в Кирилла долгим взглядом. – Сейчас мы имеем о той вечеринке самую полную информацию. Видишь ли, на ней присутствовали еще два молодых человека – их родственники связаны со спецслужбами и налоговой – и эти молодые люди оказались несдержанными на язык. Все выболтали, и при этом были весьма эмоциональны.