Кузнецов приехал на следующий день к одиннадцати ноль-ноль. Бледное лицо с синяками под глазами свидетельствовало о вчерашних событиях. В глазах читались страх и растерянность. Было заметно, что он еще не отошел от произошедшего.

- Я почти ничего не помню, - сразу начал он, опустившись на стул перед моим столом. - Как начинаю вспоминать их рожи, башку сжимает, словно тисками.

Парень поднес ладони к голове и скорчил мученическую гримасу. Я начал задавать самые безобидные вопросы: как зовут, сколько лет, где трудится, кто жена?

По поводу себя и жены потерпевший отвечал довольно охотно, а когда касалось происшествия, начинал морщиться, точно в зубном кабинете. В процессе разговора выяснилось, что он работает в торгово-закупочной фирме "Гранд-континент", которая зарегистрирована в Санкт-Петербурге. Буквально за день до этих событий он вернулся из Питера. Вчера днем объезжал торговые точки, а вечером повез собаку в ветеринарную лечебницу...

На этой фразе пострадавший осекся и замолчал, уставившись в пол. Молчание длилось около минуты. После чего он неуверенно продолжил:

- Собачка так и не нашлась. Наверное, они ее выкинули по дороге. А, может, и утопили.

Я сочувственно вздохнул и спросил:

- Как выглядели нападавшие?

Потерпевший закусил губу и напрягся.

- Помню только, что у автоинспектора, который меня остановил, вот такая харя. А больше ничего не помню. А те, в машине, были в гражданке. Их физиономии я не успел разглядеть. Они мне сразу надели на глаза шапку. Помню только их руки. Такие здоровые, накачанные грабли. И, пожалуй, все.

- Как выглядел тот, что был за рулем?

Парень долго и мучительно морщил лоб.

- Лица не помню. Только затылок. Кажется, прапор. Но не уверен. А тот, который меня остановил, был капитаном. Он так и представился: "Капитан центрального округа..." А вот какого батальона, не помню. Нет! Батальон он, кажется, не называл.

- А фамилию ?

- Фамилию называл. Дай бог памяти. Что-то простое: типа Иванов, Петров. Нет, точно сказать не могу. Эх, - тяжело выдохнул парень. - Собака в чем виновата?

Глаза молодого человека снова сделались невменяемыми. "Что же ему подмешали в водку? - тем временем соображал я. - На клофелин не похоже. Что-то посильнее. Словом, дела неважные".

- Милицейскую машину помните?

- Помню. Простой милицейский "жигуль". "Пятерка", белого цвета, с синей полосой.

- На номер внимания не обратили?

- Откуда? Кто в таких случаях обращает внимание на номер? Конечно, если бы я знал, для чего меня приглашают в машину, я бы обратил... Да я бы вообще не пошел...

Парень снова сделал тяжелую паузу и уставился на стол. После чего слегка тряхнул головой и, будто стряхивая что-то с себя, поднял глаза. Они были затуманены.

- Значит, ничего странного вы в этом инспекторе не заметили? - спросил я.

- А что может быть странного? - пожал плечами пострадавший. - Мент как мент. С палочкой, со всеми милицейскими атрибутами. Остановил, представился по всей форме. Что мне было делать? Требовать с него документы?

Глаза парня неожиданно сделались стеклянными.

- Вспомнил! - Он хлопнул себя по лбу. - Он посмотрел мои водительские права и возвратил их. Куда они делись потом - не знаю. Затем он потребовал документы на автомобиль, с ними пригласил меня в машину.

- Это понятно, с этими документами они и погнали машину куда-то из Москвы.

Пострадавший завозился на стуле. Ему было непонятно. Он насупился, и его взгляд стал недоверчивым. На все дальнейшие вопросы он пожимал плечами и отрицательно качал головой.

- Да, еще, - добавил вдруг Роман, - у прапора голова была как кабачок, вытянутая такая. Фуражка на ушах висела. Такое ощущение, что не его размер.

Большего от него нам добиться не удалось.

На город медленно опускался вечер. Солнце спряталось за мощной грудью "высотки" МГУ. С Комсомольского на Университетский проезд медленно свернул джип, за рулем которого сидел крепкий мужчина.

Черты лица, иллюстрирующие теорию Ломброзо, массивный перстень с бриллиантом и часы "Вошерон Константин" свидетельствовали о том, что этот гражданин далек от интеллектуального труда. Да и лопату он брал в руки, судя по всему, только в далеком детстве, копаясь в песочнице под присмотром воспитательницы детского сада.

Александра Маркелова (он же Грек) в Москве знали многие. Многие из тех, чья жизнь была одной большой разборкой: стрелки, терки, наезды, накаты...

Он появлялся там, где можно было заработать, разводя по сторонам "по совести" и "по жизни" дерущихся за какой-нибудь ларек или автосалон. К нему прислушивались, делали так, как он советовал.

Словом, себя он чувствовал "в шоколаде". В свои сорок с небольшим имел дом в Подмосковье, квартиру в Москве, хороший автомобиль. Часть денег крутились в бизнесе, принося немалые дивиденды. В общем, жизнь удалась.

От университета Маркелов свернул в сторону смотровой площадки и тут же наткнулся на автомашину ДПС, припаркованную к бордюру. Рядом с автомашиной стоял инспектор, уже указывающий жезлом на необходимость остановиться. Пришлось притормозить, высунуться в окно и по-барски удивиться:

- Проблемы, гражданин начальник?

- Это у вас проблемы, - произнес гражданин начальник с погонами майора, вежливо сделав под козырек. - Ваши документы!

Не выходя из машины, Маркелов протянул гаишнику портмоне с документами.

- А где талон о прохождении техосмотра?

- Все на месте, майор, в портмоне!

- Это непорядок. Он должен быть на лобовом стекле. Соответственно что? Нарушаем!

Инспектор вежливо предложил Греку пересесть в его служебную "пятерку".

- Проверим автомашину и документы, - бросил он на ходу, направляясь к белому "жигуленку".

Пришлось вылезти из машины и проследовать за инспектором. Майор сел на переднее сиденье, а Маркелов по-хозяйски развалился на заднем. Грек уже полез в карман пиджака, чтобы достать "сотку", как вдруг с обеих сторон распахнулись дверцы, и в салон ворвались двое. Грек успел разглядеть только одного: он был шириной со шкаф, а ростом с Петра Первого. Именно он своими ручищами, величиной с лошадиную голову, напялил на глаза Греку что-то черное, а второй в это время заломил назад руки.

- Спокойно, РУОП! - произнес один из них и защелкнул за спиной наручники.

Ребятишки были такой силы, что любое сопротивление теряло всякий смысл. Маркелов не мог этого не понять.

- Эй, поаккуратней! - вырвалось у него, и тут же два мощных кулака обрушились на его голову. - В чем дело, пацаны?

Машина с визгом рванулась с места и на огромной скорости понеслась черт знает куда. "Именно так должно было когда-нибудь кончиться", - с тоской подумал авторитет, уверенный, что это последствия разборки с можайскими. В том не было ничего удивительного, кроме одного: они подключили мусоров. Вот козлы!

Ехали около часа. Внутренним чутьем Грек догадался, что его везут за город. Он представил свежевырытую могилу в каком-нибудь живописном месте осиновой рощи и двух архаровцев с лопатами. "А ведь точно, можайские обещали закопать его живьем. Ну, пидарасы!"

Внезапно машина замедлила ход и съехала с шоссе. По щебету птиц пленник понял, что они въехали в лес. Проехав еще с километр, машина остановилась.

Его вывели и, не снимая шапки, подвели к березе. Сняли наручники, завели за дерево руки и снова заковали.

- Пацаны, может, договоримся? - простонал он. - Вы скажите, что вам от меня надо?

- Заткнись! Не задавай глупых вопросов. Лучше на, выпей, полегчает.

Маркелов едва не захлебнулся, опустошая из чужих рук посуду. Стало действительно легче. Снова потянуло на разговор, но ребята были неразговорчивыми. Он услышал, как через пару минут машина укатила, но его остались охранять двое. Ноги подкашивались, мысли путались, сознание ускользало, и вскоре Грек опустился на корточки и отрубился.

Проснулся он от холода. В голове шумело и рокотало. По пению птиц пленник почувствовал, что уже светает. Он сидел на холодной земле, привалившись к березе. Вокруг было тихо. Похоже, что эти двое смылись. Похищенный принялся осторожно тереться затылком о березу, чтобы стянуть с себя шапочку, но внезапно услышал метрах в пяти от себя чей-то сиплый голос: