Она ведь всегда знала, как на Эрика реагируют женщины. Он всегда им нравился. Красивый, дерзкий, обаятельный, но они видят только верхушку айсберга, не желая заглядывать под воду. Ведь он еще и внимательный, нежный заставляет ее улыбаться и плакать.

Они столько всего пережили вместе, даже победили смерть. Почему же прочитав эту желтую статейку, она так по-идиотски расплакалась?

Хорошо, хоть Джеса с няней отправила к своим родителям, и он не видел маминой истерики.

Миа снова взяла в руки журнал, «заботливо» всунутый в их почту каким-то ушлым журналюгой.

На первой полосе красовался снимок полуобнаженной красавицы у трейлера ее мужа.

В статье писалось, что Эрик Метьюз (в свое время ее муж иронично выбрал фамилию Джанин, создавая новую жизнь), лидер и звезда команды Феррари закрутил роман со знаменитой киноактрисой и самой красивой женщиной Голливуда, в то время, как его жена, преподаватель университета, сидит дома и страдает послеродовой депрессией.

Миа снова в бешенстве ударила журналом по столешнице, они даже антрополог написать не в состоянии, может не знают значение слова.

Она, действительно, сидела дома, изредка проводя семинары и лекции. Пока Джес был маленький — отказалась от всех экспедиций и по возможности посвятила себя семье. Она наслаждалась беременностью и материнством, они с Эриком старались каждую свободную минуту проводить вместе, желая компенсировать месяцы расставания. Он возил ее с собой на все благотворительные вечера, встречи со спонсорами и просто светские мероприятия, на которые его приглашали.

Бывший бесстрашный умудрился не только в короткий срок попасть в Ф-1, но и вернуть успех, сдающей свои позиции из-за неудач последних лет, команде Феррари. В первый же год своего выступления он выиграл чемпионат, став сенсацией.

Его уважали в команде за работоспособность и волю к победе, его боготворила публика, у него была армия фанатов и не меньшая армия поклонниц, которых совсем не смущало наличие у их кумира жены и ребенка. Эрик всегда был отстранено холоден с обожательницами, а Миа принимала их, как неотъемлемую часть его успеха.

Все было отлично до момента посещения вечера, на котором команда представляла новый болид полностью модифицированный к новому сезону. После мероприятия несколько светских изданий написали статьи, в которых достаточно жестко и бесцеремонно раскритиковали внешний вид Мии.

Да, она поправилась на пятнадцать килограмм за беременность, а после родов не могла вернутся к оптимальной форме, хотя ни ее, ни Эрика это не волновало и не смущало, но после той статьи у нее пропала уверенность в себе.

Миа понимала, что это все глупо, но ничего не могла с собой поделать. Она отказывалась выходить в свет, боясь насмешек, на что Эрик злился, но переубедить жену не мог.

И вот, пожалуйста, полуголая красотка! Обида опять стала поднимать голову, а на глаза навернулись слезы.

***

Эрик любил Сепанг, трасса вообще была мечтой почти любого гонщика: достаточно широкая, она давала возможность для обгонов и борьбы, пятнадцать поворотов, два скоростных участка, возможность разогнаться до трехсот километров в час.

Если бы не погода, он бы был почти счастлив.

Жара и высокая влажность могли вымотать кого угодно, но к этим неудобствам можно было привыкнуть, а вот к идиотизму некоторых в команде — нет.

Лоренцо — глава их пиар службы, притащил в паддок свою знакомую американку. Актрису, которая оказалась огромной поклонницей Ф1, вернее Эрика.

Барышня была навязчива и настойчива, он злился, но терпел, насмешливо взирая на все ее попытки флирт. Но когда неугомонная девица была обнаружена полуголой в трейлере — он взбесился, стащив ее за волосы с кровати, вышвырнул за дверь. И, конечно, этот кадр был сфоткан кем-то из вездесущих папараци, и на следующий день только ленивый не писал о их романе с этой не то Амандой, не то Анитой.

Когда он на пару дней смылся домой, как всегда делал, если Миа не могла присутствовать на гонке, то ожидал разборок, но тот скандал, который ему закатила жена, стал полной неожиданностью.

Разозлившись, что она даже слушать его не захотела, Эрик на следующий день улетел обратно злой и уставший от смены часовых поясов и климата.

Логично, что он не смог пройти в третий сегмент квалификации, заняв тринадцатое место, ведь голова была забита другим. Хорошо, хоть во время гонки смог финишировать четвертым, на последнем круге обогнав соперника.

Первое место занял главный оппонент Эрика в этом сезоне — пилот Рэд Булла Зак Адам, второе пилот Мерсседес, третьим стал коллега по команде Жан-Лука Коста

Горацио Марчетти, глава команды, рвал и метал, но Эрику было плевать, он равнодушно слушал крики итальянца, а на новом витке скандала просто достал из куртки сигареты и закурил. Горацио замолк, внимательно всмотрелся в лицо своего лучшего пилота и отправил того собираться.

Их ждала Судзука.

***

В Японии Эрик полностью погрузился в работу, но кураж был утерян, а как его вернуть он не знал.

Проехав очередной тестовый круг, он вылез из болида и дал возможность механикам подкорректировать настройки. Глотнув воды, увидел движение в конце бокса, в зоне для гостей, где сейчас стояла та самая американка, что преследовала его.

Теперь он вспомнил — Аманда Роу, кинозвезда и лицо самого модного бельевого бренда, она считалась одной из красивейших женщин мира. Высокая брюнетка, кареглазая с аристократическим лицом и пухлыми губами, в ней была некая харизма и сексуальность, но Эрику она не нравилась.

В боксе сразу заметили гостью, и рабочие засуетились, бросая заинтересованные взгляды на Роу.

Из боковой двери ужом выскользнул Лоренцо.

— Эрик, не хочешь пообщаться с нашей гостьей? — вдруг громко спросил итальянец.

— Отвали!

— Да ладно, она от тебя без ума, совсем голову потеряла. Твой отказ в Малайзии ее еще больше распалил! — доверительно сообщил ему пиарщик.

— Это ее проблемы! Пусть поищет кого-нибудь другого! Если она не в курсе, я женат! — ответил Эрик делая еще один глоток из бутылки.

— Ой, да ладно! Неужели ты откажешь самой красивой женщине в мире из-за жены, на которую после родов «без слез» не взглянешь? — поиграл бровями Лоренцо и подмигнул пилоту.

В боксе вдруг стало неимоверно тихо, или это у Эрика в голове отключились все звуки. Он нарочито аккуратно поставил бутылку обратно на стол и медленно, почти с ленцой повернулся к говорившему. Краем глаза заметил, как один из рабочих кинулся в сторону кабинета Марчетти.

— Что ты сказал? — спокойно, почти с любопытством поинтересовался он.

Итальянец, видимо, так был уверен в своей правоте или порция кокса, что он нюхнул час назад, притупила инстинкт самосохранения, но опасности он не почувствовал.

— Миа подурнела после родов.

В следующую секунду кулак Эрика врезался в его нос.

Итальянец был любителем бокса и очень неплохо дрался, но даже он не смог понять, как этот австралиец умудрился так быстро подскочить к нему, а о блокировке удара даже говорить не приходилось.

Следующий выпад пришелся на солнечное сплетение, Лоренцо поперхнулся воздухом и обмяк, Эрик присел перед ним на корточки и схватил рукой за горло, сжимая пальцы словно клещи. Мужчина забарахтался, как рыба в сетке, в попытке освободится, а взглянув в серые глаза гонщика, заорал на одной ноте — Метьюс рассматривал его взглядом профессионального убийцы, размышляющего, как лучше лишить жертву жизни. Пиарщик видел такой взгляд у киллеров Гатти, мафиозного клана на Сицилии.

— Эрик! — спасительно раздалось из-за спины.

***

Горацио примчался, как только один из механиков рассказал ему, что Лоренцо провоцирует Метьюса. Но когда он увидел Эрика, у него волосы на голове зашевелились, от мужчины физически ощущались волны с трудом контролируемого бешенства, а когда он повернул голову, в глазах плескалась ярость сдобренная чем-то диким и смертельным.

Метьюс молча и без видимых усилий потянул пиарщика одной рукой за шею, поднимая на ноги и заставляя стать на носочки, буквально повесив на своей руке. Даже через ткань было видно, как перекатываются стальные мышцы под красным комбинезоном гонщика.