И страшит, как погост,

Одиночество яблонь

Под соцветьями звёзд…

* * *

Ты в дом вошла, вселенски хлопнув дверью,

Ты, как звезда, в мой мрачный Дух сошла.

И ты сожгла во мне всю тьму неверья,

И веру всю своим огнём сожгла.

И сразу стал я диким, нелюдимым,

Ища приют на кладбищах земли.

Мой Дух сиротский уносился дымом

Туда, где тлело дворище зари.

Я видел лик твой в глубине колодца

В объятьях тьмы, в сиянье синевы.

Мир без тебя стал, словно мир без солнца,

Без речки, без берёзы, без травы.

Меня, как звери, злые сны ловили

И рвали сердце, и струилась кровь.

Ночь без тебя, как будто ночь в могиле,

Дышала глиной, тяжкой, как любовь.

И чудилось, что я повержен битвой,

Что я — лишь тлен средь звёздных крыл тугих.

Стоял я на коленях — и молитвой

Спасал себя от чёрных чар твоих.

А ты была безликой берегиней,

Берёзой белой совесть берегла.

А ты была небесною богиней,

И золотой змеёй во мху была.

Ты шла — и ночь послушно шла на убыль,

Ты шла — и мир сжигал пожар любви.

И жизнь свою, как на болото шубу,

Я лихо бросил под ноги твои…

* * *

Минуя солнце и минуя сенцы,

Минуя лунное седьмое дно,

Приходит Слово. И стучится в сердце.

И с ним приходит Смерть. Стучит в окно.

Я слышу: по щенятам воет сука —

Их утопили в сажелке вчера…

Спокоен я. И слушаю два стука.

И так легко мне, словно с плеч гора.

Спокоен я. Два зова будут длиться

Средь обретений звёздных и потерь.

Два гостя. И кто первым достучится,

Тому открою. Сердце или дверь.

* * *

Из окон — сатаны — дыханье смерти.

Он — рядом. Бог спасенья — далеко…

Попасться просто в дьявольские сети,

А вырваться оттуда нелегко.

О, силы зла! Они под сенью кровли

Ждут человека слабого — меня.

И вот бежит паук на запах крови —

И жалко бьётся в нетях жизнь моя.

Мерцает огнь крылатый на плотине.

И зябнут травы, солнца лишены.

И тонет меч духовный в паутине,

Как в луже — серебристый луч луны.

Кричит в лесу встревоженная птица.

Ромашка гаснет, не успев отцвесть.

И, если силы есть перекреститься,

То значит, верить в Бога сила есть…

* * *

Бросая свой вызов жестокой судьбе,

Где ключ мой от счастья утерян,

"Чем хуже, тем лучше!" — твержу я себе,

Хоть в этом совсем не уверен.

Мир хвастал горами, морями манил,

Но страсти терпя, как напасти,

В траве, что бушует средь отчих могил,

Ищу я свой ключик от счастья.

Мир громом речей соблазняет опять,

Но, вечной пленён тишиною,

Лишь тут свою долю я буду искать,

Покамест не стану травою…

* * *

Кто я? А всего лишь Смирнов.

Скорбя и любя в одиночку,

В безбрежное море стихов

Бросаю смоленскую строчку.

Быть может, она допоёт

Крестьянскую песню про сенцы.

Быть может, она доплывёт

До самого чёрного сердца.

И высветит правду стези,

Где счастье людское хромает.

Быть может, моей лишь слезы

В том море как раз не хватает…

* * *

Со стен глядят отца и деда снимки —

И словно говорят: "Не спи, поэт!"

Из форточки в лицо летят снежинки —

Ночного неба песенный привет.

И прошлое глядит в глаза упрямо,

Ввергая сердце в бездну чар, чудес.

И чудится: сидит за прялкой мама,

Спустившаяся медленно с небес.

Сидит вся в белом, словно на опушке,

Бросая блики лунные кругом.

Весенний снег, порхающий в избушке,

На небо возвращает колесом.

Стою, застыв от чуда у окошка,

Ловлю губами чей-то смех и снег.

И вижу, как с клубком играет кошка,

Забыв про тёплый на печи ночлег.

И чудится: в углу проснулось детство.