— Мне нужно работать, советую никуда не ходить самой — потеряешься. Я искать тебя не буду! — жестко сказал Эрик. — Завтра отведу тебя к Тори, она расскажет тебе, как ты будешь ездить в школу. Все, отдыхай! — и развернувшись мужчина ушел.

Хоуп ходила по своей новой комнате, трогала мебель, будто не веря в ее реальность, пыталась что-то рассмотреть в узкое окошко, а потом сдавшись на милость усталости, переоделась в новую пижаму и забралась в постель. Долго ворочалась на жесткой кровати, но уснула только тогда, когда услышала как в соседнюю комнату вернулся хозяин.

***

Ночь прорезал детский крик. Эрик спросонья чуть не скатился с кровати, от неожиданности. Ему потребовалась секунда, что бы понять, что это Хоуп плачет и кричит в своей комнате. Он молнией вскочил на ноги на ходу натягивая штаны с футболкой и, быстро отворив дверь, увидел в лунном свете, мечущуюся на кровати, детскую фигурку.

— Пожалуйста! Не надо! Мне больно! Не надо! — Хоуп тихо подвывала и стонала, у Эрика волосы дыбом встали. Он подскочил к выключателю, вспыхнул свет, а девчонка на кровати заметалась еще отчаянней. — Не надо! Прошу! Не… — она захлебывалась слезами.

Эрик схватил ее за плечо и резко встряхнул.

— Хоуп, проснись! — девчонка резко открыла глаза и в ужасе дернулась, попытавшись вырваться, но Эрик руками прижал худенькое тельце к кровати. — Успокойся! Это всего лишь сон! — девчушка смотрела на него безумным взглядом, а потом словно узнав обмякла. Тяжело дыша и не мигая, таращилась в потолок, а по вискам текли слезы. Эрик отпустил ее плечи и остался сидеть на краю кровати, как заведенный повторяя:

— Все хорошо! Это был всего лишь сон! — он сидел, пока Хоуп не уснула опять, убаюканная его голосом.

Кошмары повторялись с завидной регулярностью, Эрик даже спал в одежде, что бы не тратить время на одевания. Он притащил Хоуп со склада лампу и приказал — не выключать ее на ночь. Девчонка долго читала перед сном или доставала его разными расспросами, пытаясь оттянуть неизбежный ужас. А однажды, просто попросилась полежать у него в комнате — смущаясь и заикаясь, сказала, что с ним ей не так страшно. Эрик, скрипя зубами, разрешил ей лечь на кушетке, а когда она, ворочаясь, два раза чуть с нее не свалилась, уложил на кровать, цыкнув, что бы лежала тихо, иначе пойдет к себе.

Девчонка свернулась калачиком и почти сразу уснула. Через пару минут, уже проваливаясь в сон, Эрик с досадой подумал, что теперь ему отведена роль не только няньки, но и плюшевого зайца, с которым не страшно засыпать.

***

Жизнь текла своим чередом.

Хоуп обжилась во фракции и даже полюбила ее. Темные коридоры больше не казались ей страшными, она быстро запомнила где-что находится, ловко маневрируя между бесстрашными, спешащими по своим делам.

Она даже подружилась с двумя урожденными, Линн и Марли, с которыми вместе ездила в школу. С ними было весело делать домашнее задание, сидеть над пропастью свесив ноги, обсуждать мальчишек, бегать в салон Тори и мечтать — какие татуировки они себе сделают, когда станут совершеннолетними.

Ее жизнь ничем не отличалась от жизни других детей во фракции.

В двенадцать — она научилась драться.

В тринадцать — Эрик подарил ей ножи для метания, заметив с каким любопытством она наблюдает за тренировками.

В четырнадцать — она первый раз выстрелила из винтовки.

В пятнадцать — она поняла, что кажется влюблена.

Его звали Оливер. Он был похож на героя сказок, голубоглазый блондин, с открытой улыбкой и веснушками на носу. Герой девичьих грез, он нравился всем, но обратил внимание на нее. Они гуляли, разговаривали, он таскал ей сладости и все было замечательно. Хоуп ждала возвращения Эрика из очередной поездки, ей хотелось поделится с ним этой новостью.

В один вечер, после занятий, Хоуп забежала в магазин, что бы купить разной мелочевки, когда в одном из коридоров наткнулась на Оливера. Тот улыбаясь преградил ей дорогу.

— Привет! — улыбнулась девушка.

— Привет! Я искал тебя!

— Что случилось?

— Я хочу тебя поцеловать! — и Оливер сделал шаг вперед.

Проигнорировав выставленную вперед руку и удивленный взгляд, парень с силой прижал девушку к стене. Хоуп удалось увернутся от беспардонных губ и оттолкнуть его. Она была напугана столь неожиданным поведением, всегда милого и ненавязчивого парня.

— Что ты делаешь?

— Ой, да не ломайся! — Оливер раздраженно махнул рукой и похабно улыбнулся. — Все знают, что ты живешь с Эриком. Уж ему ты небось не отказываешь! Так что не прикидывайся целкой! Мы весело проведем время и… — продолжал говорить парень, но до Хоуп смысл слов не доходил. В душе поднималась волна горечи и обиды. За кого он ее принимает?

— Закрой. Свой. Рот! — отчеканила девушка.

Оливер поднял глаза, собираясь разразится очередной тирадой, но вдруг поперхнулся воздухом замрев.

Девушка почти застонала от отчаянья, она знала — только один человек во фракции может ТАК влиять на людей. Она обернулась, у стены, скрестив руки на груди стоял Эрик. По его виду было понятно, он слышал все до последнего слова.

— Марш домой! — тихо сказал он, и Хоуп стремглав бросилась наутек.

Добравшись до комнаты, она, как мышка села на кровати с ожидании бури. Но та не последовала, мужчина вернулся минут через десять, повозился в свой комнате и лег спать.

***

Эрик неподвижно лежал в кровати, сон и усталость прошли сразу, как он увидел эту парочку в коридоре. Он наткнулся на них случайно, а услышав разговор уже не мог уйти.

Когда его заметили, градус злости и ярости перевалил за отметку допустимого.

Он приказал Хоуп убираться, а сам остался с сопляком один на один.

Мальчишка был чуть старше нее, Эрик помнил его, в этом году тот должен был проходить инициацию.

— Мой тебе совет, как человека который с ней живет… — Эрик приближался к парню, с удовлетворение наблюдая ужас вперемешку с паникой на его красивом лице. — Выбери другую фракцию. — и наклонившись к самому лицу, с людоедским оскалом, прошептал. — Иначе — хребет вырву.

Ответом ему послужила гробовая тишина, парень даже дышать перестал.

Бесшумно развернувшись, Эрик скрылся в темноте коридоров.

Он прекрасно осознавал, чувство, которое овладело им, называется ревностью.

Мысль о том, что она могла с удовольствием принимать и дарить этому сопляку свои поцелуи, заставляла его чуть ли не выть от бешенства. И при этом, он понимал, что если Хоуп влюбится в кого-то, ему придется ее отпустить.

И эта мысль была невыносима.

Он почти рычал, уткнувшись лицом в подушку.

Как он умудрился пропустить этот момент, когда Хоуп превратилась из девочки-подростка в красивую молодую девушку. В желанную, до одури, до зубного скрежета.

Он помнил все моменты их совестного быта.

Помнил, как она попросила его научить ее запрыгивать на движущейся поезд. И он учил, показывая и объясняя, как не сломать себе ничего.

Как она, впервые оставшись на три недели сама, кинулась его обнимать, по-детски трогательно, прямо в коридоре, после его возвращения с рейда. А он стоял, как истукан, пораженный волной тепла, что разливалась внутри.

Помнил, как нашел ее рыдающей в ванной и, по ее сумбурному рассказу, догадался, что у нее началась первая менструация. Как успокаивал и объяснял, что это не смертельно и не страшно, просто она растет и становится девушкой. И только потом, словил себя на мысли, что ему даже в голову не пришло отвести ее к врачу или к той же Аише, что бы они поведали ей эти женские секреты.

Он помогал ей делать уроки и объяснял непонятные задачи по математике.

Учил ее метать ножи и показывал приемы рукопашного боя.

И все больше мрачнел, когда понял, что на Хоуп стали обращать внимание парни.

Эрик поднялся с кровати, прошелся к окну и закурил, холодный воздух не отрезвлял, а наоборот еще больше распалял. Сзади послышался тихий шорох.

— Чего тебе! — грубо задал он вопрос, даже не обернувшись.