Ви поднялась с кровати и подошла к столу, что стоял напротив. Взяв оттуда тубус со свитком, демонесса продолжила:

— Ты читал пророчество! Если наследник перейдёт на темную сторону, Свету конец. И Гидеон может сыграть в этом не последнюю роль, — видя, что мужчина скептично поджал рот, сомневаясь, Ви присела на краешек кровати и тихим голосом продолжила. — Он не сможет устоять! И пусть Брай в это не верит, но желает воина не меньше, чем он её! И мы этим воспользуемся… Что может быть ужасней для НЕГО, — изящный пальчик указал в потолок. — Чем весть, что непобедимый военачальник гаргулий не устоял перед искушением и, погрязнув в похоти, стал падшим…

Наберий резко сел.

Воображение вовсю рисовало бывшего божьего воина среди его людей. Если такое произойдёт, его армия станет несокрушимой. Даже если кто-то и попытается помешать их планам, против Гидеона они будут бессильны.

— Ты коварна и безжалостна, Виолетт! — восхищенно проговорил демон. — И как ни парадоксально это звучит, но вся наша надежда теперь на Орден Света.

Комната потонула в саркастичном хохоте двух демонов.

***

Гидеон смотрел на отблеск факела, чья тень причудливо танцевала на сырых стенах темницы, и был не в силах избавиться от стойкого ощущения дежавю.

Такое с ним уже происходило.

Он так же сидел на холодном полу, прикованный цепью к стене, словно животное, в ожидании собственной казни. Тогда он испытывал страх, что ему не хватит стойкости умереть за Господа. Вера дала ему мужество, встретить смерть с гордо поднятой головой и молитвой на устах.

Сейчас же он не понимал в чем черпать силу.

Безусловная вера была тем источником, от которого он «подпитывался». Но когда его стали одолевать сомнения, этот свет уже не мог дать ему той уверенности, что раньше.

Он прикрыл глаза, пытаясь отрешиться от всех мыслей, но воспоминания последних дней всплыли в памяти, доставляя всё новые и новые мучения.

Дозорные доложили им, что демоны активизировались в западной части Франции. Они что-то усиленно искали в районе Нормандии и Бретани. Им понадобилось всего лишь два дня, чтобы найти убежище.

В тот момент у него даже не возникло мысли, почему они справились так быстро.

Основная часть воинов Ордена была направлена на защиту нечаянной наследницы, а он должен был остаться с Королевой. Но страх потерять Брай оказался сильнее долга.

Он поручил охранять Леонор Девону, а сам полетел в Пемпон.

Увидев в лощине такое количество чудовищ, он подумал, что это из-за девчонки, а они ждали его.

Она заманила его в ловушку. Предала. Как он мог не понимать, что всё, что она делала, было только хитроумной игрой. Она искушала его, прикидываясь невинной, человечной. И он купился. Из-за своей людской слабости оставил Королеву и Орден без должной охраны. Ему хотелось и хохотать над своей глупостью и выть от ярости.

Увидев её в зале, он был поражен. Она выглядела так спокойно и уверенно, когда смотрела на них. И только на секунду взглянув на Тома, в зелёных глазах мелькнули отголоски каких-то чувств, но и они быстро погасли.

Но на этом всё не закончилось, казалось, этот ужас только набирал свою силу.

Когда Виолетт рассказывала Хьюз, что её ожидает, если она убьёт Леонор… В чем будет заключаться её «награда», у него перед глазами всё померкло.

И не только от осмысления масштабов кошмара…

На краткий миг он захотел всё то, что обещала демонесса. Он хотел получить этот шанс — возможность любить её смело и открыто, не оглядываясь и не думая о последствиях.

Он глухо зарычал от бессилия и собственной беспомощности, понимания, что из-за этой девчонки, которая околдовала его, он почти предал всё, во что верил.

Ему сейчас хотелось только одного — успеть перед смертью придушить эту лживую, двуличную тварь. А потом он с радостью выдержит все муки, что ему уготованы. Больнее, чем сейчас, ему уже не будет.

От горьких размышлений воина отвлёк шум шагов, гулко раздающийся в темноте коридора.

Он подошел к решетке, прислушиваясь. Посетитель замер в нескольких метрах от его камеры.

— Ты разочарован! — знакомый голос тихим эхом полетел по подземелью, заставляя Гидеона сжать кулаки. — Ты же понимаешь, почему я это сделала?

— Нет, не понимаю! Она не может служить оправданием совершенному! — голос Тома был полон гнева, — Забыла? Она не причиняет зла, не ищет своего. Она стремится к добру и истине. Она защищает.*

— Все преодолевает и никогда не прекратится.* — закончила за него девушка. — А ты бы поступил по-другому?

— Да!

— Позволил бы умереть человеку, которого любишь? Даже если был способен его спасти?

Ответом ей послужила продолжительная тишина, словно священник не находил правильных слов, чтобы объяснить.

— Ты даже не имеешь представления, что значит потерять веру? — Гидеон удивился спокойствию своего голоса. — Лучше самая жутка смерть, чем жить так! Но такой как ТЫ этого не понять! — цепь не позволяла ему подойти в плотную к решетке, он не увидел, как Брай отреагировала на его фразу.

— Я наполовину человек! — девушка появилась из сумрака призрачным видением, остановилась напротив камеры, всматриваясь в его лицо, скрытое полумраком.

— Не обманывай себя! «Не причинять вреда», так ты обещала? — она непроизвольно попятилась от его слов. — Ты предала в первую очередь не меня или Орден и не своего приемного отца… Ты предала человеческое в себе! — свет факела позволял увидеть мокрые дорожки, что катились по её щекам. Почему-то это сломило остатки его самообладания. Он дернулся к ней, заставляя цепь натужно заскрипеть, ели слышно и зло выцеживая каждое слово. — Я никогда не прощу себе, что поверил! Поверил, что демон может быть другим! Что я ошибался! Я позволил себе роскошь…! И в кого…?

— Гидеон! Я никогда…

— Уходи! — перебил он, отвернувшись. Вернулся на своё место, сел на пол, согнув одну ногу в колене и поставив на неё локоть, уткнулся лицом в руку, горько прошептав. — Надо было убить тебя ещё тогда, двадцать лет тому назад…

— О чём ты? — она стояла, схватившись ладонями за прутья решётки, пытаясь подавить глухие рыдания.

— Я разыскал твою мать и тебя, когда вы жили в Ирландии. Тебе было около трех лет… И я понял, что просто не смогу убить маленькую девочку… Господи, что же я натворил! …

Больше он не произнёс ни слова. Смотрел, как девчонка сползла на пол, всё ещё продолжая держаться за металлические прутья, слушал её рыдания, сбивчивый шепот. Он заткнул ладонями уши, не желая слышать её оправданий, опасаясь поверить и тогда окончательно погубить себя. Он всем сердцем стремился избавиться от этого наваждения и понимал, что оно будет преследовать его до самой смерти.

Её глаза, голос.

Он сам себя обрек на эти муки, не выстояв перед соблазном. И расплачиваться за это придётся не только ему, но и всему человечеству.

Комментарий к Глава 16

* герои цитируют тринадцатую главу первого послания к Коринфянам. Полностью цитата звучит: « Любовь терпелива и добра. Она не хвалится и не завидует. Она не гордится, не причиняет зла, не ищет своего и не раздражается. Она легко прощает, стремится к добру и истине. Она защищает, верит, надеется и все преодолевает. Она никогда не прекратится.»

========== Глава 17 ==========

Гидеон чувствовал себя растерзанным на куски. Человеческие эмоции пчелиным роем гудели под ребрами, выматывая сильнее всех пыток, вместе взятых. Назойливыми мыслями бились в голове, не давая отдохнуть и набраться сил перед предстоящей казнью.

Факел на стене чадил, успев почти затухнуть, когда за ним, наконец-то, пришли.

Зал тонул в мерцании свечей. Их были сотни, расставленные на столах в высоких подсвечниках, даже огромная кованная люстра была буквально усеяна ими. Создавалось впечатление, что огонь был живой. Он таинственно мерцал на деревянных панелях, тенями блуждал по гобеленам и игриво облизывал бархатные шторы золотистыми бликами, заполняя помещение удушливым запахом парафина и, как ни странно, меда.