Штурмовое подразделение ‹Альфа›, Атмосферное пространство над горой Олимп, 12:36 по местному времени

Ноуменальный передатчик показал возможное местонахождение остальных пятнадцати спускаемых модулей в группе ‹Альфа›. Возможное местоположение означало следующее. Во время отключения связи, произошедшего при вхождении в здешнюю атмосферу, сигналы транспондера перемешались, и интерфейсный адаптер, обеспечивавший связь морпехов друг с другом и штабом, превратился в бесполезную игрушку. ИскИн его бронекостюма в настоящий момент определял местонахождение остальных спускаемых модулей и выводил их на виртуальный дисплей.

Прямо под ним зиял кратер горы Олимп, похожий на разверстый в отчаянном крике рот – овал восемьдесят пять километров в длину и шестьдесят в ширину, с зазубренными краями, уходящий на три километра вглубь, где на самом дне белел снег, точнее, белые пятна замерзшей двуокиси углерода. Атмосферное давление в кратере было слишком низким и не давало снегу таять.

Неожиданно кратер исчез из виду – исполинская гора обрывалась быстрее, чем снижался спускаемый модуль. В ответ на ментальную просьбу в ноумен Гарроуэя стремительно начал поступать поток информации. Высота в данный момент составляла тридцать два километра и уменьшалась со скоростью триста метров в секунду. Вокруг Гарроуэя образовался шар раскаленной и сильно разреженной плазмы, что не слишком затрудняло видимость, хотя и создавало иллюзию пребывания внутри пламени газовой горелки.

Сердце бешено стучало, во рту пересохло. Внутри капсулы было душно и жарко, но Гарроуэй упрямо внушал себе, что виной этому лишь его разыгравшееся воображение. Ему постоянно приходилось иметь дело со спускаемыми модулями во время тренировок на симуляторах как на Земле, так и в тренировочном центре расщелины Эоса. Однако в реальности он осуществлял десантирование впервые и впервые оказался в тесной капсуле модуля на орбите Красной планеты.

Последовал новый удар, довольно сильный, и ИскИн сообщил, что от корпуса оторвались куски отделяемой оболочки. С высоты, на которой он находился, казалось, будто его окружают языки пламени. Гарроуэй напомнил себе, что в этом нет ничего необычного; именно так все и было задумано. Полное разрушение защитного керамического слоя корпуса позволит снизить высокую внешнюю температуру, но, правда, и добавит неразберихи в наземных датчиках и ИскИнах.

Если бы еще избавиться от впечатления, что он летит в обычном космическом корабле и куски обшивки отваливаются от бортов.

– Высота двадцать пять тысяч метров, – услышал он мысленный голос. – Применение пневмотормозов и воздушных поверхностей – да или нет?

– Нет, – мысленно ответил он. – Не сейчас. Применить их на высоте двенадцать тысяч метров с использованием системы ГАЛО в качестве резервного агрегата.

Сказав это, он имел в виду, что, если по какой-то причине потеряет сознание, ИскИн все равно благополучно доставит его на поверхность. Или же то, что от него останется. Главное – чтобы потом из его бронекостюма извлекли нужную информацию.

– Отлично. Использование ГАЛО в качестве резерва подтверждено. Продублирую это подтверждение на высоте семь тысяч метров.

– Больше меня не беспокой, – отозвался Гарроуэй. Ответа не последовало. Коммуникационные способности ИскИна его бронекостюма были довольно ограничены и не выходили за предусмотренные инструкциями рамки.

Гарроуэй увидел перед собой еще три вулкана, аккуратной вереницей протянувшиеся вдоль линии горизонта. Они напоминали Олимп, но размерами значительно уступали ему и относились к древней цепи гор, так называемой дуге Тарса. Это был район древней вулканической деятельности, где магма, залегавшая глубоко под поверхностью планеты, миллиард лет назад вышла наружу. С севера на юг тянулись горы Акреус, Павонис и Арсия. Гарроуэй вспомнил, что центральная гора находится точно на экваторе Красной планеты. Нет никаких сомнений в том, что он окажется именно над горой Акреус.

Он еще раз бросил ментальный взгляд на индикаторы полетной системы. Все было так, как и следовало ожидать. Макеты как над ним, так и вокруг него редким облаком опускались к поверхности Марса, прочерчивая за собой метеоритный хвост ионизированных газов.

Гарроуэй отклонился от Акреуса и через несколько секунд увидел под собой исполинское лоскутное одеяло из разломов и каньонов в части планеты, известной под названием Лабиринт Ночи. Ударная группа ‹Сьерра 1-1› осветила ночное небо Марса.

Операция ‹Небесный огонь› была всего лишь тренировочным упражнением. Тем не менее никто не гарантировал Гарроуэю и остальным морпехам безопасное возвращение на базу и возможность принять там горячий душ. Морпехи тренировались постоянно, оттачивая боевые навыки и умения, которые непременно пригодятся им в настоящем бою. Два тысячелетия назад историк Иосиф Флавий, наблюдавший за римскими легионами, писал, что их учебные бои были бескровными битвами. А их битвы – кровавыми учебными упражнениями. То же самое можно было сказать и о современных подразделениях морской пехоты США… с той разницей, что любая тренировка могла в любой момент обернуться трагедией.

Сегодня тридцать два морпеха из роты ‹Браво› третьей дивизии 2/1 оттачивали боевое искусство на новых транспортных модулях, спускаемых с борта нового космического корабля глубокой разведки S/R F-8. Цель состояла в прохождении атмосферы Марса и развертывании имитации боя на поверхности чужой планеты. Зоной высадки был назначен участок на дальнем краю долины Маринера, именуемый расщелиной Эоса, недалеко от марсианского тренировочного центра морской пехоты.

Возбуждение охватывало бойцов роты ‹Браво› со скоростью близкой к скорости света. Это было первое использование спускаемых модулей в реальных условиях и с людьми на борту. Пока что все шло согласно плану, однако очень многое зависело от чистой случайности.

Риск отказа техники оставался по-прежнему высоким.

За пределами Лабиринта Ночи местность тянулась с севера на юг, после чего обрывалась гигантской расщелиной, долиной Маринера, названной так в память о космическом корабле-роботе, впервые сфотографировавшем поверхность Красной планеты более трехсот с половиной лет назад. Если Олимп был крупнейшим в Солнечной системе вулканом, то долина Маринера – величайшей долиной. Ее длина составляет три тысячи километров. Ширина в отдельных местах – шестьсот километров. Глубина – не менее восьми километров. По сравнению с ней Великий каньон на Земле кажется детской игрушкой.

Гарроуэй посмотрел вниз на расщелину. В его взгляде наверняка таилась некая радость. Его далекий предок – такой же морпех, как и он, – высаживался в этой долине еще в начале войны 2047 года. Гарроуэй по прозвищу Пески Марса внес вклад в легенду о Красной планете и вот уже три столетия оставался одним из главных героев корпуса морской пехоты в ряду таких выдающихся людей, как Пуллер, Бэзилтон и Рэмси. Трэвис Гарроуэй пользовался в корпусе популярностью. В том числе и благодаря подвигам своего замечательного предка… не говоря уже о том, что его родной дядя также был морпехом в звании генерал-майора.

Конечно, подобная репутация имела не только плюсы, но и минусы. Если носишь фамилию Гарроуэй, следует быть готовым к тому, что когда-нибудь придется самым серьезным образом оправдать ожидания окружающих. Например, первым добровольно вызваться совершить спуск на чужую планету в жестянке, которой выстрелили из пускового аппарата экспериментального корабля-разведчика.

Вышеназванная жестянка продолжала снижение и теперь находилась примерно в тридцати километрах над знаменитой марсианской долиной. Гарроуэю была хорошо видна кайма осадочных пород на сморщенных ликах гор – последнее доказательство того, если доказательство вообще требовалось, что на Марсе некогда был океан, покрывавший почти половину его поверхности, и атмосфера более плотная, чем нынешний разреженный кокон из двуокиси углерода.