Нет, ни словами, ни на холсте, ни нотами выразить невозможно тысяче­цветье разнотравья, тысячезвучие птичьего звона, уханья, свиста и щебета. Как передать переливы оттенков дурмана и аромат прибрежных полян, где малиновое пламя иван-чая перекликается с пряными вспышками мальвы лесной... Какое искусство способно поведать о сладости белых цветов нежгучей крапивы, о смешении запахов мяты, душицы и знойного духа гречихи в солнечный полдень. А вечером — свежесть скошенных лапчатых трав, от которых щекотно даже глазам.

Тысячезвучия, тысячецветия — тысячелетия...

*   *   *

Нет, не шестое чувство здесь необходимо, а какое-то новое искусство, какой-то новый мастер — и живописец, и летописец, и композитор в одном лице. Но мне искусство это неподвластно.

И все, что я могу сказать, сливается в два слова:

С В Я Т А Я  3 Е М Л Я.

Земля Словенских ключей.

Это — наша последняя Стена. И падет она лишь вместе с нами. Нет, не с жизнью тех, кто ныне живет на ней: мы вскоре сами ею станем, как все поколения наших предков. Она падет лишь тогда, когда во всех нас умрет, исчезнет, уничтожено будет то, что зовется Р о с с и е й. Чувство того, что мы — русский народ.

“Лишь остался один маленький лужок...”

“...И стало вдруг видно далеко во все концы света...” И стало вдруг видно, что с этой земли нам уходить — некуда. Она — это мы сами.

Еще звенят Словенские ключи...

г. Псков

Семен БОРЗУНОВ,

полковник в отставке

НА ОГНЕННОЙ ДУГЕ

(Из записных книжек фронтового корреспондента)

Сейчас это далекая история. Давно, еще в сороковые годы прошлого века, происходили те события, о которых я хочу рассказать. Но прежде, хотя бы коротко, следует ввести современного читателя, особенно молодого, в обстановку тех лет.

В результате многолетних дискуссий и теоретических баталий честные и объективные историки мира, тщательно и глубоко изучив историю Второй мировой войны, пришли к логическому выводу, что главную и наиболее тяжелую её долю вынес советский народ и его вооруженное силы. Их выдающиеся успехи на фронтах Великой Отечественной войны решили судьбу не только нашей страны, но и всего человечества на многие десятилетия. Уже в битве под Москвой и Ленинградом осенью и зимой 1941 года был надломлен становой хребет мощной, технически оснащенной, имеющей большой опыт разбоя в европейских походах немецкой армии. В много­дневных героических боях за Сталинград советские войска положили начало коренному перелому в войне в пользу всей антигитлеровской коалиции государств.

Очередная выдающаяся битва войны произошла на обширных полях Курской дуги летом 1943 года.

С чего и как все началось

Как-то на очередной встрече с молодежью на крупнейшем белгородском заводе “Энергомаш” меня спросили:

— А откуда она взялась, эта Курская дуга?

— Из-под Воронежа! — не задумываясь ответил я.

Курская дуга и на самом деле, фигурально говоря, пошла от Воронежа, точнее — от боев за Воронеж и даже чуть раньше, когда зимой сорок третьего года Воронежский и Юго-Западный фронты перешли в наступление на Среднем и Верхнем Дону (Острогожско-Россошанская и Воронежско-Касторненская операции), чтобы помочь войскам, сражавшимся под Сталинградом и в Воронеже.

В самом начале февраля радиостанции Советского Союза принесли радостную весть: войска Донского фронта полностью закончили ликвидацию немецко-фашистских войск, окруженных в районе Сталинграда. Был раздавлен последний очаг сопротивления врага в городе на Волге. Историческое сражение за Сталинград закончилось нашей победой. Это не могло не сказаться на успехах войск Воронежского фронта. Были разбиты венгерские, итальянские и немецкие дивизии, занимавшие оборону западнее Дона и составлявшие основные силы фашистской группы армии “Б”. Разгром основных сил этой мощной группировки войск привел к образованию в обороне противника двухсоткилометровой бреши, в которую устремились наши войска. Стало возможным дальнейшее наступление на двух операционных направ­лениях — курском и харьковском. Восьмого февраля 1943 года был освобожден Курск, а девятого — Белгород.

На моих глазах происходили эти события, о многих из них мне в то незабываемое время посчастливилось, что называется, по горячим следам рассказать на страницах газеты “За честь Родины” (Воронежский фронт), в которой я работал специальным корреспондентом с июля 1942 года и до конца войны. Вот почему все дни существования Курской дуги я постоянно находился в частях, действовавших в районе Белгорода. А все началось, повторяю, с зимы 43-го. На всю жизнь запомнились снежные бури, трескучие морозы и всюду на дорогах разбитая техника, трупы замерзших и в разных позах застывших фашистских солдат, колонны пленных и их злые, но запоздалые выкрики: “Гитлер капут!”…

Итогом наступательной кампании советских войск зимой 1943 года стал огромный по территории выступ, глубоко вклинившийся в оборону противника, впоследствии получивший название Курской дуги.

Курская дуга… Теперь название этой великой битвы известно чуть ли не каждому жителю нашей страны и мира. Но когда-то и кем-то они были произнесены впервые. Сначала оно упоминалось в секретных оперативных донесениях и военных сводках, поступавших из армейских штабов. Потом появилось на стра­ницах военной печати, и в частности газеты нашего Воронежского фронта “За честь Родины”. Из оперативных донесений и со страниц газет эта операция посте­­пенно стала входить в военный лексикон, и на устах людей зазвучало новое, рожденное в боях название, а точнее, военное определение — Курская дуга.

По своему размаху, направленности, результатам и значению сражение на Курской дуге стоит в ряду крупнейших сражений XX века. Именно здесь со всей определенностью, отчетливостью и убедительностью проявился талант наших полководцев и военачальников, вступивших в интеллектуальную борьбу с выходцами бисмарковской военной школы. В ожесточенных боях, развер­нув­шихся в глубине России, в степных шелковистых просторах тургеневского Бежина луга, на древней орловской, курской и белгородской земле, принимало участие более четырех миллионов человек, более 13 тысяч танков и САУ, до 12 тысяч самолетов, десятки тысяч орудий и минометов. А участок советско-германского фронта протяженностью свыше 600 километров, где решалась основная задача летне-осенней кампании 1943 года, справедливо назовут Огненной дугой.

Конфигурация курского выступа создавала, по мнению гитлеровского коман­до­вания, благоприятные возможности для окружения и последующего разгрома войск Центрального и Воронежского фронтов. Гитлер стремился здесь взять реванш за Сталинград, нанести поражение советским войскам, снова овладеть стратегической инициативой и повернуть ход войны в свою пользу. Достигнув победы на Курской дуге, гитлеровцы намеревались развить свое наступление в северо-восточном направлении, выйти в глубокий тыл центральной группировки советских войск и создать новую угрозу Москве. Это коренным образом изменило бы военно-политическую обстановку на советско-герман­ском фронте в пользу немецких войск. Вот почему свою летнюю кампанию 1943 года гитлеровское руководство планировало начать наступательными операциями, рассчитывая окружить и разгромить советские войска в районе курского выступа. Предусматривались два мощных встречных удара: от Орла на юг и от Белгорода на север в общем направлении на Курск.

Вот что провозглашал Гитлер в своем приказе 15 апреля 1943 года (об этом документе мы, разумеется, узнали позже): “Я решил, как только позволят условия погоды, осуществить первое в этом году наступление “Цитадель”. Это наступление имеет решающее значение… Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира…”