Но зов моря пересилил этот страх; море овладело им безраздельно. Он поступил юнгой на сахарное каботажное[14]) судно. Здесь он научился пить ром, как воду, а лучшие моряки дали ему первые уроки морского дела. Совершая более продолжительные плавания на все лучших и лучших судах, он, наконец, очутился в качестве второго помощника на клиппере[15]), крейсировавшем на линии Ливерпуль-Калиао.

Он оказался хорошим моряком. Он знал море, как свои пять пальцев, делал маневры с быстротой и точностью машины и изучил оснастку всех систем и типов кораблей. Но побороть страх перед Саргассовым морем было выше сил Сэма Саргассо. Он растравлял и взвинчивал его тем, что отыскивал в библиотеках старинные фолианты[16]), повествовавшие о различных суевериях моряков. Он испытывал болезненное удовольствие, читая о Летучем Голландце, возвещающем смерть встречным кораблям, о тысячах примет и зловещих предзнаменований, о тайнах Саргассов и иных уголков соленых просторов моря. Во время чтения волосы шевелились у него на голове, в завывании ветра в трубе чудилось ему похоронное пение, догорала, треща, свеча — но Саргассо не мог оторвать зачарованных расширившихся глаз от книги ужасов…

Это случилось на севере Атлантики. Была бурная январьская ночь, когда Сэм Саргассо совершил удивительный маневр. Спустив лодку с несколькими матросами, он спас с разбитого четырехмачтовика сорок пять человек. Газеты всех стран мира назвали этот маневр безумством храбрых, и этот случай дал Саргассо возможность получить корабль. Четырехмачтовик прибуксировали в порт, и владельцы судна послали за Саргассо.

— «Сирену» приведут в порядок, мистер Саргассо. Если хотите, можете занять на ней место капитана…

— А в какой рейс отправляется судно? — перебил Сэм.

— Вы отведете его в Нью-Йорк с грузом угля. Затем «Сирена» совершит рейс в Китай, где пробудет некоторое время в составе торгового флота в Тихом океане…

Сэм колебался недолго. В этот же день он отвел «Сирену» к месту ссыпки угля в доке[17]) Барри. Пока в открытые люки с грохотом сыпался уголь, команда оснастила заново корабль. К вечеру все было готово, и Саргассо прошелся по грязной набережной, с удовольствием любуясь четким и стройным силуэтом «Сирены» на опалово-янтарном фоне угасающего заката. Потом он вернулся на корабль и критически-придирчивым взглядом осмотрел каждую деталь оснастки. Потом собрал команду и решительно потребовал смыть малейшие следы угольной пыли.

— В первый раз в жизни приходится слышать, чтобы анафемский угольный фургон отправляли в море чистым, — буркнул за ужином младший помощник. — Не прикажет ли мистер Саргассо повесить плюшевые портьеры у входа в угольные трюмы? Как вы думаете, мистер Фишер?

Саргассо не обратил внимания на колокол, звавший к ужину. Он продолжал тщательно осматривать корабль.

— Мистер Бене, мы учимся всю жизнь, и даже седина не дает нам патента на мудрость, — вразумительно ответил Фишер, старший помощник Саргассо. — Если шкипер прикажет вам вооружиться шваброй и замывать его следы, по мере того как он подымается по лестнице из трюма — вы обязаны это сделать. Свыкнитесь с этой мыслью, друг мой! Саргассо— капитан этого корабля, а кроме того, запомните, — он превосходный моряк.

Когда Фишер спускался в свою каюту за трубкой, Саргассо окликнул его:

— Мы кончаем погрузку сегодня в десять часов вечера. Позаботьтесь о том, чтобы экипаж сразу же принялся за уборку корабля. Огни пристани дадут достаточно света для этой операции.

— Матросы на берегу, сэр, — возразил старший помощник. — Нам не удастся залучить на корабль ни одного человека, если команда узнает, что ей придется мыть корабль в полночь, да еще у самого дока.

Саргассо строго взглянул на него:

— Экипаж должен быть на борту в десять часов вечера. Я считаю это вашей обязанностью, мистер Фишер. Если бы я был старшим помощником, я сумел бы это устроить. Я не сомневаюсь, что и мистер Бене мог бы это устроить, если бы…

— При чем здесь мистер Бене? — вскипел Фишер. — Я берусь доставить команду на борт и прошу вас не тревожиться, сэр!

Несколько минут спустя он заметил ядовито ухмылявшемуся младшему помощнику:

— Старая история! Недаром говорит пословица: посади нищего на коня — он поскачет к черту на рога. Сэм Саргассо, этот жалкий трус, дает нам такие приказания…

Помощники слышали, как Саргассо тихо насвистывал в своей каюте. Вскоре он перешел в столовую и стал стоя закусывать остывшей бараньей котлетой, отхлебывая из стакана тепловатый чай. В промежутках между едой и питьем он мурлыкал песенку:

Песенка резко оборвалась. Саргассо втихомолку выругался, словно сам удивляясь тому, что может петь подобный вздор. Но Бене был очень доволен.

— Вот вам, мистер Фишер, — ликовал он. — Это настоящая матросская песенка. Наш старик[18]) такой же человек, как и все мы, и вдобавок, настоящий моряк. Он мне нравится. Если желаете, я отправлюсь в город и соберу экипаж.

— О, пожалуйста! Думаю, что вы теперь из кожи будете лезть вон, чтобы впоследствии занять мое место!..

Бене задорно расхохотался. Он не имел ни малейшего желания продвигаться по служебной лестнице, наступая на пальцы сослуживцев. Однако он знал, где можно найти экипаж, и нашел его; он провел час с матросами в кабачке «Наяда Корсики», политично не вмешиваясь в их компанию; затем послал кельнершу за Янки-Джэком — грозой портовой полиции всех гаваней мира, первым коноводом в драках, пении, танцах и шумном ухаживании за портовыми красавицами. Чокнувшись с польщенным матросом стаканчиком рома, Бене сообщил ему обо всех выдающихся качествах шкипера, не упоминая ни словом о предстоящей уборке корабля.

— Ну, конечно, мы все вовремя будем на корабле, — проревел Янки-Джэк. — Покажите мне только подлеца, который вздумает опоздать: я сделаю из него отбивную котлету. Вы тоже мне нравитесь, сыночек! Корабль никогда не собьется с курса, если помощники капитана и матросы тянут в одну сторону. Ступайте к ребятам и выпейте с нами букашечку…

Понятие о мерах емкости у Янки-Джэка было несколько своеобразно: литровая бутылка оглушительной крепости рома вмещала только три его «букашечки». Через полчаса завывающая шеренга матросов, дружно обнимавших друг друга за талии, подошла к пристани. Фишер немедленно позаботился о том, чтобы «Сирена» подальше отошла от набережной. После этого дело пошло гладко: людей записали в списки, корабль объявили начавшим плавание — и жестокие законы морской дисциплины вступили в свои права.

«Сирена» встретила утреннюю зарю, очищенная от малейшей пылинки угля. Измученную команду отправили позавтракать и соснуть часа на два до прихода буксира. Саргассо не покидал палубу ни на минуту, критикуя работу так придирчиво, что помощники дошли до бешенства, а экипаж готов был взбунтоваться. Весь проявленный накануне Янки-Джэком энтузиазм испарился при первом же взмахе шваброй.