- Вот и идите, - Виктор вышел из машины и демонстративно уселся рядом с ней на травке. – А я позагораю.

Мы с Сашей пошли по дороге, которая становилась все уже и запущеннее. Было очень тихо, но тишина эта была особая – лесная. Тоненько звенели над ухом комары, ветер трогал вершины деревьев, где-то выпевала незамысловатую песню птица. Казалось, что мы в какой-то невероятной глуши, где нет человеческого жилья на сотни километров.

- До города всего ничего, - словно прочитал мои мысли Саша, - а как будто в диких дебрях. До Волхова, я имею в виду. Хотя… Какой это город – так, поселок. А Старая Ладога и вовсе деревушка. А когда-то была столицей Руси.

Мы прошли молча еще немного, и вдруг стена деревьев вдоль дороги стала реже, за стволами мелькнула странная черная вода с синим отливом.

- Торфяное озеро, - пояснил Саша. – Ну, торф на дне, вот и кажется, что вода черная. Пойдем умоемся, а то на свиней похожи.

- Тише, - остановил я его. – Слышишь?

Со стороны озерца доносились какие-то странные звуки. Кто-то то ли пел, то ли плакал.

- Кикимора болотная, - хихикнул Саша и осторожно пошел к берегу. Я – за ним.

На другой стороне укромного заливчика, поросшего камышом, на камне сидела Женя и тихо напевала что-то заунывное. Странная такая готическая Аленушка в рваных черных джинсах, черном топе и черной бандане.

- Хенде хох! – скомандовал Саша.

Женя вздрогнула, подняла глаза, посмотрела на нас, удивленно моргая. Потом взвизгнула, вскочила и понеслась к нам по берегу, ломая камыш. Я шагнул в сторону, глядя себе под ноги, но Женя, бросив на бегу: «Сань, привет!», кинулась мне на шею. От неожиданности я едва устоял на ногах.

Ее глаза, темно-серые, без страшноватой косметики, были совсем близко, я чувствовал на своей шее ее теплое быстрое дыхание. Я прижал ее к себе, наклонился и поцеловал. Ее губы пахли лесной земляникой. У меня закружилась голова.

Откуда-то с другого конца света донеслось удивленное: «Ну ни фига себе!» - и все пропало.

Осталась только извечная тоска по второй половине, по своей собственной Еве, созданной из твоего ребра. Та самая тоска, которая заставляет желать все большей и большей близости, чтобы слиться в единое целое и больше не разлучаться. Но вот Женя вздохнула глубоко и уткнулась носом в мою футболку.

- Мартин, сволочь такая! – сказала она невнятно и стукнула меня кулаком по груди. – Я думала, что больше тебя уже не увижу никогда. Договорились встретиться – и с концами. Только эсэмэска дурацкая: «освобожусь – позвоню».

- Я тебе все объясню, - так же невнятно ответил я, стащив с Жени бандану и целуя ее волосы. – И я тоже думал, что тебя больше не увижу. Три дня звонил и тебе, и Саше. Не мог дозвониться.

- Эй, так мы пойдем за трактором или будем глазки строить? – напомнил о себе Саша.

- За каким трактором? – удивилась Женя. – И вообще, откуда вы взялись?

- Приехали на Витьке верхом. Решили вот Мартина к бате свозить. И тебя по дороге навестить. Но застряли в грязи. Здесь, недалеко. Самим не выбраться. Есть тут в округе какой-нибудь трактор?

- Насчет трактора не знаю, а вот джип здоровенный у одного мужичка имеется. Думаю, не откажется вытащить. Если, конечно, заинтересовать.

- Заинтересуем, - кивнул я.

- Ну, тогда на старт.

Мы пошли по дороге – Саша впереди, мы с Женей за ним, чуть поодаль. Я обнимал ее за плечи, и через каждые несколько метров мы останавливались, чтобы поцеловаться.

- Откуда ты здесь взялась? – спросил я.

- А мне нравится это озеро. Я сюда почти каждый день прихожу. Сегодня мы уже всю работу закончили.

- Нашли что-нибудь?

- Ты про раскопки? Нет, ничего особенного не нашли. Так, бытовой мусор тысячелетней давности. Черепки, обломки. Это даже не поселение, а так, ерунда. Временная стоянка. Какие-нибудь охотники или пастухи лагерем стояли. Или воины. Наверно, еще несколько дней – и будем сворачиваться. Лучше ты расскажи, что с тобой случилось.

Мне очень хотелось рассказать ей обо всем, но… Опять сработал принцип: не навязывать никому свои переживания. И тем более мне не хотелось смешивать то волшебное, что сейчас происходило между нами, со своими семейными тайнами. Поэтому я сказал Жене то же, что и Саше с Виктором: на нас напал маньяк, отца убил, мама в больнице.

- Кошмар какой! - помрачнела Женя – Мне правда очень жаль.

Она крепко сжала мою руку, и какое-то время мы шли молча. Потом Женя посмотрела на меня искоса и как-то несмело спросила:

- А что у тебя с лицом?

- Грязью забрызгало, когда машину пытались вытащить.

- Да нет, я не о том. Губа вот, нос. И бровь разбита. И ссадины на щеке.

- А это ваши дружки скинхеды, - я обрадовался возможности сменить тему и начал красочно рассказывать, как пришел на квартиру Виктора поискать Сашу и нарвался на засаду.

- Бедный ты мой, бедный, - ужаснулась Женя.

- Все ведь обошлось, - надуваясь индюком, сказал я. И совсем по-мальчишески почувствовал себя героем, красуясь перед симпатичной девочкой полученными в драке синяками.

В этот момент мы как раз переходили через бревенчатый мост над ручейком, и я решил умыться.

- Хочешь, я тебе помогу? – предложила Женя, спускаясь к ручью вместе со мной. – Наклонись.

Я наклонил голову, и она стала осторожно отмывать мое лицо от засохшей грязи, зачерпывая воду ладонью. А я ловил ее пальцы губами и чувствовал себя бесконечно счастливым. Вот если бы только не… Нет, не надо сейчас об этом!

На Женино лицо падал, пробиваясь сквозь листву, солнечный свет, и я только сейчас заметил, что на ее носу и скулах выступили веснушки, а отросшие корни волос отливают рыжиной.

- Теперь я понял, почему ты подалась в готы, - усмехнулся я. – Тебя просто-напросто дразнили рыжей.

- Рыжей меня действительно дразнили, но в готы я, как ты говоришь, подалась совсем не поэтому, - фыркнула Женя и плеснула в меня водой.

- А почему?

- Смотрел фильм «Битлджус»? Помнишь, там была девочка Лидия, типичная такая готиха? Она говорила о себе: мол, я странная и необычная. Так вот, я тоже странная и необычная.

- Ничего подобного! То есть, ты, конечно, необычная, но…

- Ты просто совсем еще меня не знаешь. Я тебе потом расскажу.

Мы выбрались обратно на дорогу. Саша, не дожидаясь нас, ушел далеко вперед. Минут через пять лес кончился, и мы вышли на широченное поле, поросшее высокой травой. На горизонте виднелись несколько деревянных домишек.

- Вон там деревня. А за ней место, где мы копаем. Я тебе покажу, если хочешь. Кстати, под ноги смотри хорошо, здесь змей полно. Где-то неподалеку одна такая зараза насмерть цапнула князя Олега.

- Который сбирался отмстить неразумным хазарам?

- Ага, именно его.

- Плевать!

- На кого? На Олега или на змей?

- И на Олега, и на змей, и на неразумных хазар, - сказал я и снова поцеловал ее.

36.

Когда мы с Женей добрались наконец до деревни, Саша уже договорился с хозяином джипа, что тот нас выручит. Не за так, конечно, а за скромную купюру и некую булькающую благодарность, за которой Саша пошел в магазин.

- Возьмите меня к бате, - попросила Женя.

- А тебя отпустят?

- Так ведь всего на денек. Завтра поедете обратно и завезете меня сюда. Все равно работы никакой нет. Пойдем со мной.

Она повела меня на опушку леса за деревней. Рядом с глубокой ямой, огороженной цветной лентой на рогатинах, сидел на траве пожилой худощавый мужчина в джинсовой панаме. Он писал что-то в толстой тетради, покусывая кончик шариковой ручки.

- Антон Палыч, - промурлыкала Женя, соорудив на лице сложное выражение застенчивости, мольбы и веры в чудо.

- Слушаю вас, Евгения, - ответил Антон Палыч, не отрывая глаз от тетради.

- Антон Палыч, а вы не разрешите мне отлучиться на денек?

- Причина?

- Понимаете… У меня тут недалеко родственники живут, а ко мне приехал… - тут Женя запнулась, покраснела слегка и выпалила: - Ко мне жених приехал. Мы давно не виделись, а ему скоро снова уезжать.