- Кажется, готово, - разломив картоху пополам, известил худой лупоглазый мужичок.

- Готово, - солидно подтвердил его товарищ, крепкий, широкоплечий работяга.

- Что, опять на сухую? - с сожалением спросил долговязый каменщик в фартуке. - А может, чего наскребем? Хоть на одну?

- Было бы с чего скрести, - мрачно отозвался мужик, похожий на бригадира. - У меня карманы уже больше месяца пусты. Даже блохи передохли.

- Эй, мужики, зачем плакать? Не надо плакать, - радостно заржал носатый. - Ты только скажи, и Гиви через три секунды поставит вам пузырь.

- Так и ставь, - угрюмо отозвался широкоплечий. - Мы не против. Я верно говорю?

- Абсолютно верно, - бесцветно подтвердил бригадир. - Давай, Гиви.

- Только потом вам надо работать, кирпич класть.

- Опять ты за свое, - дернулся долговязый. - Гиви, мы тебе русским языком сказали: пока нам не заплатят за два месяца, мы не положим ни кирпича.

- Послушай, ну имейте совесть, - захныкал Гиви. - Я с вашим хозяином рассчитался до копеечки, верно? Все бабки отдал авансом, верно? Зачем же вы такое мне говорите. Обидно...

- Затем, что из тех денег мы не видели ни рубля.

- Но я то их заплатил с учетом вашей зарплаты и даже налога. Почему же вы меня обижаете? Это не по-христиански, клянусь мамой.

- А вламывать за бесплатно это по-христиански? - зло сплюнул бригадир. - У нас у всех дети уже две недели сидят полуголодные - это по-христиански? Нет, Гиви, ты уж нас извини, но, пока нам не выдадут двухмесячную зарплату, работать мы не будем. - И он подтвердил сказанное витиеватым ругательством.

- Ну так идите и требуйте в своей конторе, там и сквернословьте.

- Уже десять раз ходили и требовали, а покойничек нас все "завтраками" кормил.

- Так сходите к его заместителю. Теперь-то решает он.

- Уже были. Только этот колобок вообще ничего не знает и говорит, что деньги поступят не раньше чем через месяц. А как нам этот месяц жить?

- Боже мой, вы меня убиваете, - опять заныл Гиви. - Ладно, давайте с вами договоримся так. В конце каждого рабочего дня я лично буду платить вам по пятьдесят рублей, но только выкладываться вы должны на совесть. Согласны?

- Нет, не согласны, - оживился бригадир. - По контракту нам положено получать по четыре тысячи в месяц, работаем мы без выходных, вот и получается, что каждый день наша зарплата составляет сто тридцать три рубля и тридцать три копейки. Только на таких условиях мы продолжим работу, а если ты, Гиви, наймешь штрейкбрехеров, то результат будет плачевный, и однажды утром ты не узнаешь свой дом, вернее, то, что от него останется. Надеюсь, тебе понятны наши условия?

- Бога на вас нет, пиявки бессовестные, - запричитал обиженный Гиви. Ведь так нельзя, ведь я уже за вас заплатил.

- Кому платил, пусть тот и строит, - чувствуя свой перевес, радостно загалдели мужики. - Ты его сегодня заставь, а то завтра его уже закопают.

- Нехорошо вы шутите, - укоризненно покачал носом Гиви. - Нельзя так. Давайте мы с вами договоримся - ни вашим, ни нашим: буду платить по семьдесят пять рублей. Как бы премию. Ведь в конце концов рано или поздно они вам ваши заработанные деньги выплатят.

- Это еще бабушка надвое сказала, - разминая кости, ответил бригадир. Восемьдесят пять рублей в конце смены, и мы начинаем работать.

- И столько же я буду должен платить второй бригаде?

- А это уж твое дело, как договоришься. По рукам?

- По рукам, - уныло согласился Гиви. - Вы с меня живого кожу снимаете.

- Тащи пару бутылок и чего-нибудь поесть. Через полчаса мы начинаем авралить.

Подождав, пока они закончат обед, я несмело к ним подошел, стараясь выглядеть ужасно смущенным, и спросил бригадира:

- Извини, начальник, вам подсобники не нужны?

- Пошел вон, и без тебя жрать нечего, - довольно прямо ответил он и был прав.

Еще больше ссутулившись и вобрав голову в плечи, я поплелся прочь.

- Эй, дорогой, подожди, - окликнул меня Гиви. - Зачем ты их слушаешь? Надо меня слушать. Что ты можешь делать?

- Могу копать, - ответил я избитой остротой.

- Вот и отлично. Именно это мне и нужно. Пойдем за мной. - Отойдя в дальний угол своего участка, он указал мне на кучу битого кирпича. - Здесь не должно быть мусора. Здесь должна быть яма глубиною в два метра и шириною в полтора. Когда выкопаешь, то я дам тебе пятьдесят рублей. Согласен?

- Согласен, - с энтузиазмом принял я его предложение. - А зачем яма-то?

- Эх, дурак, совсем не соображаешь. Для реализации естественных отходов, пока не подведем канализацию. Приступай. Можешь пользоваться тележкой.

Битого кирпича набралось около десяти тачек. Тихонько матерясь и вспоминая тестеву душу, я вывез его в мусорный контейнер и, зачистив указанное место, мастерски поплевав на руки, взялся за лопату. После первых же минут работы я понял, что Гиви явно переоценил трудоемкость проекта. Песок легко подчинялся лопате, и уже через час я углубился на метр. Решив, что такое рвение может повлиять на сумму моего гонорара, я уселся на горку вынутого песка и достал из кармана куртки пакетик, в котором бережно хранился кусок хлеба, две вареные картофелины и четвертинка водки. Отпив граммов пятьдесят, я установил бутылочку на самом видном месте и не спеша, с явным удовольствием начал чистить картошку. Мои действия вскоре были замечены. Уложив кирпич и взяв паузу в ожидании раствора, ко мне как бы невзначай подошел каменщик.

- Как живешь-можешь? - присаживаясь на корточки, спросил он.

- Живу, хлеб жую, - словоохотливо ответил я и показал на четвертинку. Прими.

- С нашим великим удовольствием, - ответил мастер и заглотнул добрую половину. - Ты, брат, не сердись на нашего бугра, просто время сейчас такое. Не со зла он... Нам в самом деле задолжали за два месяца.

- А я и не сержусь, сам в такой ситуации, все понимаю.

- Леха, раствор готов. Хватит лясы точить, - рявкнул бригадир.

- Иду, Серега, - поднимаясь, ответил каменщик. - Ты не уходи, после работы еще бухнем, поговорим, может, и в бригаду возьмем.

Как я ни старался оттянуть время, все равно к пяти часам яма под нужник была готова с соблюдением всех требуемых параметров. Проверив качество и точность исполнения, Гиви остался доволен моей работой и без лишних слов выдал мне зарплату.

Недолго думая я сразу же обменял ее на водку и терпеливо ожидал, когда мужики закончат свою смену. В шесть часов они передали мастерки и лопаты вновь прибывшей бригаде, получили деньги, переоделись и двинулись мне навстречу.

- Леха, а я уже купил, - гордо показывая две бутылки, заявил я. - Где тут можно присесть на двадцать минут.

- Да где угодно, кустов много, - повел он рукой, явно довольный моим рвением. - Мужики, нас угощают. Кто "за", те за мной!

Сославшись на домашние дела и первые полученные деньги, трое ушли. Остался Леха, худой лупоглазый мужичок со смешным именем Смерш и я. Недолго думая мы раздвинули первые попавшиеся кусты и, стряхнув талый снег, устроились на дырявом автомобильном баллоне. Расстелив газету, я вытащил хлеб и два плавленых сырка. Мои собутыльники добавили к этому соленый огурец, стакан и несколько слипшихся конфет.

- Тебя как зовут? - разливая водку, спросил Леха.

- Костей, - охотно ответил я. - Ты с бугром-то насчет моей работы говорил?

- Поговорить недолго, - важно заявил каменщик. - И взять мы тебя к себе можем. Да только кабы ты нас потом не проклинал.

- Почему я вас должен проклинать?

- Да потому, что контора у нас такая хреновая и начальник жулик, хоть о покойных плохо и не говорят, но я скажу об этом трижды. Скольким семьям он горе принес, чтоб ему там гореть синим пламенем до скончания веков. За это и пью.

- Он умер? - огорченно спросил я.

- Нет, нашлась чья-то добрая рука, отправила собаку на тот свет. И я бы эту руку пожал, да только зазря он детишек его зарезал. А ты что, не слышал, что ли? - подавая мне стакан, удивился он. - Об этом полгорода говорит.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: