— Что-то не так, — машина крадучись поехала вперед, темно-синий кузов скользил по дороге словно притаившаяся змея, Николас был похож на готовую ринуться в бой пантеру, я же напоминала потрепанную курицу и никак не вписывалась в их компанию. Признаться, эта роль меня мало устраивала, но без сумки и своих вещей я мало чем могла себе помочь.

— Что не так?

— Твой язык. Он слишком длинный и задает много вопросов, — один его взгляд потушил во мне желание спорить, и я послушно притихла, настороженно всматриваясь вперед, в лабиринты зданий, которые мы должны были преодолеть. Мало того, что я старалась не делать лишних движений, так почти не моргала, искренне надеясь, что предчувствие Николаса окажется ложным.

Звонок его телефона заставил меня вздрогнуть.

Я выругалась и тут же прикусила язык.

Машина остановилась, и мистер сама привлекательность нажал на кнопку. Фразы его были сухими, небрежными, голос, как всегда, без оттенков, безэмоциональный, слишком официальный. И пока он говорил обо мне, глядя на меня и не собираясь оправдываться, я вжималась в сиденье, будто пытаясь слиться с бежевой обивкой.

По-видимому, Тейт был здесь и знал, что я тоже была здесь.

Мне становилось по-настоящему страшно.

Машина дала задний ход, медленно и осторожно.

Мудак смотрел в боковое зеркало и ловко выруливал назад, телефон до сих пор был прижат к уху, а я продолжала свои жалкие попытки спрятаться. Проклятия сменились на молитву, в то время как Николас спокойненько сбросил вызов и, вынырнув на дорогу, дал по газам.

Мне всё-таки удалось слиться с сиденьем. Напряжение обрушилось непосильной ношей, и я совершенно не знала, как справиться с этим, как распрямить плечи и задать свой главный вопрос: что мне делать теперь?

— Мы опоздали. Мне стоило спрятать твою машину, а тебе не стоило выходить из ванной. Тем более в мокрой майке, — губы Николаса сложились в подобие улыбки, той самой его фирменной, я же непонимающе уставилась на него. — Видимо, Тейту понравилось зрелище.

— Это не смешно.

— Не смешно, ты права. Ты помнишь номер отца?

Помню ли я номер отца? То есть помню ли я номер единственного родного человека? Человека, который заменил мне мать, друга, в какой-то период даже врага? Человека, с которым я не виделась хуеву тучу времени и даже не представляла, какие обстоятельства смогут вновь сделать нас семьей? Да, блядь, знала. Начиная от первой цифры и заканчивая последней.

Один. Двести двенадцать. Семь. Пять. Семь. Семьдесят пять. Пятьдесят семь.

Всё просто, мистер сама привлекательность.

— Знаю.

— Отлично.

Наконец, дорога, по которой мы ехали, начала казаться мне знакомой, и я впервые за всё это время улыбнулась — не натянуто, не обреченно, а так, как улыбаются люди, после долгих метаний вышедшие на свет из абсолютной тьмы. Они щурятся от яркого солнца и вдыхают теплый воздух, а вместе с ним надежду, что всё плохое осталось позади, за спиной, забывая при этом, что тьма — вот она, стоит обернуться назад и протянуть руку.

Нельзя радоваться раньше времени, для начала нужно отойти подальше, поэтому я перестала улыбаться и, повернувшись к боковому окну, начала смотреть в сторону.

Николас молчал, а мне было тяжело молчать, тяжело оставаться одной в полной тишине, и лишь начинающийся поток автомобилей, ожививших трассу, хоть немного заглушил мою тревогу.

— Николас?

— Что?

— Почему бы мне не обратиться в полицию?

Мотор заурчал утробным голосом, а мистер сама привлекательность скосил на меня глаза.

— Даже не думай, — в его голосе было столько скрытой угрозы, что я непроизвольно поежилась и отодвинулась ближе к двери и как можно дальше от мудака. Казалось, он мог придушить меня прямо здесь, причем одной рукой и не прекращая вести машину.

— Я не скажу им про тебя.

— И что же ты им скажешь? Если не секрет...

Действительно, а что я им скажу? Что ко мне в машину сел раненый человек, и нет, он не был убийцей, в смысле он не хотел меня убивать, но ему принесли желтый конверт, и там оказалось мое имя. А раненый человек на самом деле оказался наемным убийцей. Черт, как ни крути, а всё упиралось в него. Иначе ж откуда мне узнать про заказ и мое имя в конверте? Ну если только я не владею даром предвидения и не читаю мысли на расстоянии.

А вообще, со стороны это похоже на паранойю.

— Ничего.

— Ты не последовательна. Только что ты хотела им что-то сказать.

— Передумала.

— А заодно и непостоянна.

— Я хочу в туалет, — мне задолбалось слушать его анализ, и это первое, что пришло на ум. Николас сделал большой вдох, при этом недовольно поджав губы. Думаю, сейчас он вспомнил о том, что всего полчаса назад у него был шанс меня пристрелить. — Пожалуйста.

Он резко перестроил машину в другой ряд, я же вцепилась в ручку двери и вновь зашипела, мой локоть горел от удара с дверцей. Я поставила еще один минус к своей внешности и, заметив в стороне заправку, начала надевать туфли. Наверняка там можно найти и телефон, на которого, к сожалению, у меня не было денег. Признаться, у меня не было вообще ничего: ни денег, ни телефона, ни одежды, часть которой, самую маленькую ее часть, я оставила в квартире Николаса.

Самое худшее положение в моей жизни.

Уверенность в собственных силах падала с космической скоростью.