На четвертый день я заметил, что стена чаши перед нами становится выше. Я не знал, отчего это, пока Эмбер не скомандовала остановиться и мы не повисли в воздухе. Мы видели перед собой сплошную каменную стену, которая поднималась вверх. Край ее был метров на пятьдесят над нами.

— В чем дело? — спросил я, довольный возможностью отдохнуть.

— Горы стали выше, — сказал она просто. — Мы повернем направо и попытаемся найти проход.

— Выше? О чем ты говоришь?

— Выше. Ну, большей высоты, выпирают больше, чем когда я была здесь в прошлый раз, их размеры слегка увеличились, крупнее, чем…

— Я знаю определение слова «выше», — сказал я. — Но почему? Ты уверена?

— Конечно, уверена. Нагреватель воздуха шара работает на пределе; выше нам не подняться. Последний раз, когда я была здесь, мне удалось пройти. Но не сегодня.

— Почему?

— Конденсация. Рельеф здесь может довольно заметно меняться. Некоторые металлы и горные породы находятся на Венере в жидком состоянии. В жаркий день они кипят, а на горных вершинах, где прохладнее, могут конденсироваться. Затем, когда теплеет, они снова плавятся, и стекают обратно в долины.

— Ты хочешь сказать, что притащила меня сюда в середине зимы?

Она бросила на меня уничтожающий взгляд.

— Это вы появились здесь зимой. Кроме того, сейчас ночь, еще нет и полуночи. Я не подумала, что еще неделю горы будут такими же высокими.

— А можем мы их обогнуть?

Она критически посмотрела на склон.

— Примерно на пятьсот километров к востоку есть постоянный проход. Но для этого нам потребовалась бы еще неделя. Хотите это сделать?

— А варианты?

— Оставить велосипед здесь и идти пешком. Пустыня сразу за этой грядой. Если нам повезет, первые камни мы найдем уже сегодня.

Я понимал, что слишком мало знаю о Венере, чтобы принять правильное решение. В конце концов мне пришлось признаться самому себе, что мне повезло, поскольку со мной Эмбер, которая поможет избежать неприятностей.

— Сделаем так, как, по-твоему, лучше всего.

— Хорошо. Поворачивайте круто вправо и устроим стоянку.

Мы опутали велосипед длинным канатом из вольфрамового сплава. Делалось это, как я узнал, для того, чтобы он не оказался погребенным под слоем конденсата, пока нас не будет. Он плавал на конце троса, а нагреватель его работал в полную силу. А мы отправились в горы.

Пятьдесят метров кажутся небольшим расстоянием. И это так, когда речь идет о равнине. А попробуйте как-нибудь пройти их по крутому склону. К счастью для нас, Эмбер прихватила альпинистское снаряжение. Она там и сям забивала костыли, и соединила нас веревками с блоками. Я следовал за ней, оставаясь чуть позади ее тянучки. Непонятно было, как эта штука следует за ней, ставя свои ноги в точно те же места, что и она. Позади меня мой тянучка делал то же самое. И еще была Малибу, она почти бежала, временами возвращаясь назад, чтобы посмотреть, как мы продвигаемся, а затем добиралась до гребня и щебетала о том, что же увидела на другой стороне.

Я не думаю, что из меня бы вышел хороший альпинист. Лично я предпочел бы съехать вниз по склону обратно и бросить эту затею. Я бы так и сделал, но Эмбер все продолжала идти вперед. Не думаю, что когда-нибудь в жизни я был таким усталым, как в тот момент, когда мы добрались до верха и стояли, осматривая пустыню сверху.

Эмбер указала вперед.

— Вот взорвался один из камней, — сказала она.

— Где? — спросил я едва ли с каким-либо интересом. Я ничего не мог разглядеть.

— Вы не заметили его. Он там, ниже. Так высоко они не образуются. Не беспокойтесь, по пути они будут попадаться снова и снова.

И мы пошли вниз. Это было не очень тяжело. Эмбер подала пример, усевшись на гладкое место и съезжая вниз. Малибу следовала за ней, она подпрыгивала и катилась по скользкой поверхности скалы, повизгивая от счастья. Я увидел, что Эмбер столкнулась с холмиком, взлетела в воздух и упала головой вниз. Ее костюм уже стал жестким. Она продолжала скакать дальше вниз, сохраняя сидячую позицию.

Я следовал за ними тем же способом. Меня не слишком привлекала идея таких прыжков, но медленный, болезненный спуск нравился еще меньше. Оказалось, что это не так и плохо. После того, как ваш костюм становится твердым, перейдя в режим для столкновений, вы чувствуете немногое. Он слегка отходит от вашей кожи и становится тверже металла, амортизируя все, кроме самых сильных ударов, которые могут привести к удару мозга о черепную коробку и внутренним травмам. А для этого мы перемещались не настолько быстро.

Когда мы оказались на дне, и мой костюм снова стал гибким, Эмбер помогла мне подняться, Ей, похоже, спуск доставил удовольствие. Мне нет. По-моему, после одного из скачков я слегка ушиб спину. Я не сказал ей об этом, а просто тронулся следом, испытывая боль при каждом шаге.

— А где на Марсе вы живете? — спросила она весело.

— А? У Копрата. Это на северном склоне Каньона.

— Да, я знаю. Расскажите мне подробнее. Где мы будем жить? У вас квартира на поверхности, или вы застряли внизу? Я не могу дождаться, когда увижу все это.

Она начала действовать мне на нервы. Может быть, причиной была лишь боль в крестце.

— А почему ты думаешь, что отправишься со мной?

— Но вы, конечно же, возьмете меня с собой. Вы сказали, лишь только…

— Я ничего подобного не говорил. Если бы у меня была запись моей речи, я мог бы тебе это доказать. Нет, наши разговоры за последние несколько дней состояли из монологов. Ты говоришь, какие удовольствия тебя ждут, когда мы попадем на Марс, а я лишь что-то бурчу в ответ. Это потому, что у меня нет решимости, или не было решимости сказать тебе, о какой безумной затее ты говоришь.

Я думаю, что наконец-то мне удалось уколоть ее. Во всяком случае, некоторое время она молчала. Она понимала, что зашла слишком далеко и стала подсчитывать трофеи, еще не выиграв сражение.

— А что в ней такого безумного? — спросила она наконец.

— Попросту говоря, все.

— Нет, давайте, скажите мне.

— А почему ты думаешь, что мне хочется иметь дочь?

Она, похоже, испытала облегчение.

— О, об этом не беспокойтесь? Я вам хлопот не доставлю. Как только мы сядем на Марсе, можете подать бумаги на аннулирование наших отношений. Я опротестовывать их не буду. Да я могу подписать обязательство не опротестовывать ничего — даже до того, как вы меня удочерите. Это строго деловое соглашение, Кику. Вам не надо беспокоиться о том, что придется быть мне мамашей. Мне это не нужно. Я собираюсь…

— А почему ты думаешь, что для меня это всего лишь деловое соглашение? — взорвался я. — Может быть, я старомоден. Может быль, у меня совсем другие мысли. Но на формальное удочерение я не пойду. У меня уже был один ребенок, и я был хорошим родителем. Я не удочерю тебя лишь для того, чтобы доставить тебя на Марс. Это мое последнее слово.

Она изучала мое лицо. Похоже, она пришла к выводу, что я и впрямь так решил.

— Я могу предложить вам двадцать тысяч марок.

Я поперхнулся.

— А откуда ты взяла такие деньги?

— Я сказала вам, что обирала этих славных людей из Просперити. А на что, черт возьми, мне здесь их тратить? Я откладывала их на всякий случай, вроде этого. Чтобы предложить бесчувственному неандертальцу со странными мыслями о том, что хорошо и что плохо, который…

— Хватит об этом. — Мне стыдно сказать, что я испытал искушение. Неприятно обнаружить, что то, что вы считали моральными соображениями, внезапно оказывается не таким уж важным перед кучей денег. Но мне помогала боль в спине и то скверное настроение, которая она вызывала.

— Ты думаешь, что можешь купить меня. Ну что же, я не продаюсь. Я считаю, что делать это аморально.

— Тогда черт с тобой, Кику, черт с тобой. — Она сильно топнула ногой, и ее тянучка повторил движение. Она собиралась проклинать меня и дальше, но когда ее нога коснулась поверхности, нас оглушил взрыв.

Как я сказал, до того было тихо. Там нет ни ветра, ни животных, на Венере вообще почти нечему вызывать звуки. Но когда звук раздается, будьте начеку. Эта плотная атмосфера убийственна. Я думал, у меня голова отвалится. Звуковые волны ударили по нашим костюмам, отчасти сделав их жесткими. Единственное, что спасло нас от глухоты — это миллиметровый слой воздуха с низким давлением между полем костюма и нашими барабанными перепонками. Он смягчил удар настолько, что мы отделались лишь звоном в ушах.