Пролог.

Вайолет.

Его не трудно заметить.

Большой, солидный и внушительный, Иезекииль Дэниелс, возможно и делит библиотечный стол со своими друзьями, но его присутствие заполняет все пространство вокруг, словно танк на подъездной дорожке, полной минивэнов. Слишком большой и неуместный.

Мое внимание приковано к нему.

Я бросаю взгляд на расписание занятий в руке, съеживаясь от имени, напечатанного жирными буквами.

Иезекииль Дэниелс

Библиотека, Центр Обслуживания Студентов

9:30

Внутри у меня все сжимается, и я снова смотрю на парня; это должен быть он. По тому, как он нетерпеливо оглядывает комнату, видно, что он кого-то ждет. Словно почувствовав мой пристальный взгляд, дьявол во плоти поднимает голову, его угрюмый, задумчивый, угрожающий взгляд сканирует периметр комнаты.

Наблюдает.

Тщательно осматривает.

Его пристальный взгляд скользит по мне, выражение лица совершенно непроницаемое. Лишенный каких-либо эмоций взгляд, осматривает меня позади абонементного стола библиотеки, книжные полки не дают мне укрытия от его критического изучения.

Он такой красивый, что я почти забываю дышать.

Черные волосы растрепаны. Черные брови, сведенные в гневные складки над удивительно светлыми глазами. Он отчаянно нуждается в бритье.

И репетиторе.

Парень берет со стола лист бумаги и сжимает его двумя гигантскими пальцами; я знаю, что на нем, потому что он идентичен тому, который я держу. Мои ноги отказываются нести меня к нему, чтобы представиться, хотя я знаю, что он здесь для репетиторства.

Со мной.

Нервы пригвоздили меня к месту.

Я смотрю, как Иезекииль Дэниелс дико жестикулирует своим друзьям, нахмурив при этом тёмные брови, его губы формируют сердитые слова, которые я не могу услышать отсюда. Один из его друзей смеется, другой качает головой и откидывается на спинку стула, скрестив на груди татуированные руки. Вся группа ощутимо обеспокоена, и воздух вокруг пропитан скукой. Я в ужасе наблюдаю, как Иезекииль делает грубое движение руками, имитируя ртом минет.

Весь стол разражается хриплым смехом. Теперь они такие громкие, что я могу разобрать все, что они говорят, и я напрягаюсь, притворяясь, что работаю, пока слушаю. Наблюдаю, как один из его друзей поднимает свое большое тело с этого маленького стула и идет через комнату.

— Как зовут твою репетиторшу? — Я слышу, как спрашивает его друг.

— Вайолет.

— О, как мило.

Так начинается его неторопливое шарканье по библиотеке, петляющее по запутанному лабиринту между столов, нацелившись на девушку в консервативном черном кардигане, жемчугах и черных очках, сидящих на ее коричневых блестящих волосах.

Она учится, склонив голову и уткнувшись носом в учебник. Я втайне аплодирую, когда мгновение спустя она отвергает его, отправляя обратно к друзьям.

Чудовище с татуированными руками с ухмылкой швыряет бумагу Иезекиилю Дэниелсу и плюхается в жесткое кресло.

— Это не она? — Раздается громкий голос Иезекииля.

— Нет. — Его друг открывает учебник.

Взгляд становится еще жестче, и я наблюдаю, как пара полных губ формирует еще одну фразу, извергая мое имя, снова и снова, низкий тон его яростного голоса резонирует через пещерообразную комнату.

Он еще раз осматривает библиотеку.

— Здесь написано, что ее зовут Вайолет. Где она, черт возьми?

Он поднимается на ноги. Ловит мой взгляд через комнату.

Когда он высокомерно поднимает черные брови и уголок рта, я отступаю назад, пока моя задница не ударяется о стол позади меня.

Иезекииль Дэниелс начинает свой медленный путь к абонементному столу, ко мне, лениво волоча ноги по паркетному полу, его ленивая походка прекрасна.

Притягивает внимание.

И это работает, потому что я не могу отвести от него глаз.

Не могу отвести взгляд, пока он, наконец, не встает передо мной, глаза пылают язвительностью. Цинизмом.

— Извините, где я могу найти репетитора, которого мне назначили? — спрашивает он без предисловий, громко шлепая листом бумаги по стойке. — Я не могу ее найти.

Мои глаза опускаются вниз и видят свое имя, напечатанное жирными черными буквами.

— Д-да.

Его брови снова изгибаются, когда я заикаюсь, и он удивляется, довольный собой.

— Я заставляю тебя нервничать?

— Нет.

— Ты в этом уверена?

Я складываю руки перед собой, положив их на гладкое дерево, и игнорирую его вопрос, чтобы задать свой собственный, используя мой самый авторитетный тон.

—Я — я могу вам чем-то помочь?

Он изучает меня несколько неловких мгновений, недружелюбный взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, прежде чем его красиво вылепленные губы раздвигаются.

— Здесь можно найти Вайолет?

Меня?

Свободна ли я для этого парня?

Вот он, момент истины, когда я должна принять решение. Подчинюсь ли я ему ради своей работы? Позволю ли ему подорвать мое самоуважение за те небольшие деньги, которые я получу, обучая его? Смогу ли я заставить себя сидеть бесчисленные часы, которые могут потребоваться, чтобы помочь ему сдать предмет?

Мне правда нужна эта работа, но я не знаю, смогу ли я заставить себя обучать Иезекииля Дэниелса.

Глядя на него, можно понять, что он нехороший.

— Ну? — спрашивает он, придвигая ко мне бумагу. — Она свободна?

Я поднимаю взгляд и смотрю в глаза дьяволу.

— Нет. Не свободна.