Звук шагов Малко по цементной дорожке заставил ее поднять голову. Она изящно спрыгнула с тумбы, ее упругая грудь вздрогнула. Улыбаясь, Сани пошла навстречу Малко. Она казалась такой чистой и невинной.

– Гуд монинг, – сказала она. – Фила нет. Он в Джакарте.

Малко вытащил из внутреннего кармана своей легкой куртки запечатанный коричневый конверт.

– Это для него.

Сани взглянула на конверт. Маленькие капельки пота блестели над ее верхней губой.

– Вы не могли бы принести это мне домой сегодня вечером? Я боюсь, что здесь у меня его украдут.

Она стояла перед ним, неотразимо соблазнительная, слегка отставив ногу, словно ожидая чего-то.

– Хорошо, – ответил Малко.

– Я буду дома после шести часов, – сказала Сани. – Если хотите поужинать, скажите. Мне нужно будет сходить на рынок.

– Вы умеете готовить?

Она по-детски улыбнулась.

– Я люблю поесть. Я лакомка.

Позади Малко топтался полноватый американец, которому, видимо, не терпелось приобщиться к аудиовизуальным методам обучения плаванию. Как только Малко оставил Сани, американец устремился к ней. Та повела его с олимпийской грацией к малому бассейну. Малко обернулся, чтобы полюбоваться на нее. Ее длинные ноги, покатые бедра и цветущая грудь составляли великолепное целое. Малко с сожалением покинул бассейн.

Всего лишь в сотне метров отсюда находилось агентство «Чайнез эмпориом», где работала вдова Тана Убина. После поездки в Пунгол ему захотелось снова поговорить с ней.

На четырех этажах чучела крокодилов чередовались с японскими магнитофонами и китайскими шелками. В секции фирмы «Сони» он увидел сквозь стекло витрины силуэт пышноватой молодой вдовы, облаченной в белую блузку. Она объясняла клиенту устройство диктофона. Он подождал, когда тот удалится, и вошел. Сакра Убин лишь через несколько секунд узнала его. Она нахмурилась и сухо спросила:

– Откуда вы узнали, где я работаю?

У нее был разъяренный вид. Через вырез блузки Малко заметил выступающую грудь, не хуже, чем у Сани.

Малко посмотрел ей в глаза.

– Госпожа Убин, – сказал он, – я обнаружил новые факты, касающиеся смерти вашего мужа.

Молодая женщина вся напряглась. Ее лицо словно окаменело.

– Я не хочу больше думать об этом, – почти выкрикнула она. – Я вам уже сказала.

– Я полагаю, что он умер не от несчастного случая, – настаивал Малко. – Я был в том месте, где это произошло. Это не могло случиться так, как утверждает полиция.

Сакра Убин отступила к выставленной на полке шеренге магнитофонов. В ее глазах мелькнул отблеск страха.

– Вы с ума сошли! Его действительно загрыз крокодил. Я видела фотографии.

– Он был убит крокодилом, – продолжал Малко, – но не в результате несчастного случая.

Она глубоко дышала.

– Кто вы такой? Зачем вам все это надо? Он умер. Внезапно у него возникло впечатление, что она готова что-то ему рассказать. Но затем ее толстые фиолетовые губы сжались, и она отошла от полок с образцами товаров.

– Оставьте меня в покое. У меня много работы.

– Вы действительно ничего не знаете? – спросил Малко. – Что он делал в Пунголе? Кого он хотел видеть?

Ничего не ответив, она почти вытолкнула его и убежала в кладовую. Разочарованный, Малко снова оказался на Орчард-роуд, в толпе туристов, выплеснувшейся из отелей «Хилтон» и «Интерконтиненталь». Ему нечего было делать до встречи с Сани. Снова сев в свой «датсун», он вернулся в «Шангри» и вышел на балкон, чтобы немного подумать.

Отсюда Сингапур напоминал огромный парк, из зелени которого торчали бетонные башни. В этом внешне столь благочинном городе скрывалась тайна. Смерть Тана Убина была не случайной. У него создалось впечатление, что лгала полиция, лгала Маргарет и что-то скрывала Сакра Убин. И казалось, что Тонг Лим находится совсем рядом. Малко был уверен, что в какой-то момент китайский бизнесмен хотел связаться с ЦРУ. Зачем? И почему он потом спрятался?

Малко вернулся в комнату и достал на минуту панорамную фотографию своего замка, размышляя о тех улучшениях, которые он собирался там произвести. Он хотел расстелить в гостиной несколько персидских ковров, что придало бы ей более уютный вид. Учитывая постоянный рост цен, покупать нужно было как можно скорее. К сожалению, он уже по уши залез в долги, ремонтируя крышу. А еще так много оставалось сделать. К тому же в разгар зимы его котельная на мазуте стала подавать признаки износа. И дешевле было провести зиму в Таиланде, чем приниматься за ремонт. Он был похож на тех несчастных негров, которые продают свою кровь, чтобы выжить. Он продавал ЦРУ свою жизнь в рассрочку.

Его размышления прервал телефонный звонок.

– Господин Линге? – прозвучал голос телефонистки. – Вас вызывают из Джакарты. С оплатой за ваш счет. Звонит господин Скотт.

Австралиец был верен себе.

– Я согласен, – сказал Малко, усмехаясь и досадуя.

Иронический голос Фила Скотта донесся до него на фоне ужасающего треска.

– Здесь льет как из ведра, – сообщил тот. – Еще дует муссон. Можно утонуть, выйдя из отеля.

– Если мне понадобится метеосводка, я могу почитать «Стрейтс тайм», – заметил Малко.

Австралиец хрипло рассмеялся.

– Ничего не получится. Ли Куан Ю запрещает сообщать о плохой погоде в Сингапуре. Он ликвидировал муссон своим декретом, и последние комары сбежали после их запрета... Ну, хорошо... Оставим шутки. Сани сообщила мне, что вы принесли ей маленький подарок. Со своей стороны я навел справки об интересующем вас лице. У меня есть человек, который может для вас его найти.

– Кто это?

Смех в трубке заглушил посторонние звуки.

– Не торопитесь. Сани вам скажет сегодня вечером, когда раскроет конверт.

– Вы приедете?

– Не сейчас. Пока. Я не хочу вас разорять. До скорого свиданья, и будьте осторожны.

Малко почувствовал, что это были не пустые слова.

– Вы хотите сказать, что лучше быть вооруженным? – спросил он.

Смех австралийца снова заглушил шум на линии.

– На вашем месте я бы и не думал об этом... Тут дают пятнадцать лет строгого режима, если вас накроют с огнестрельным оружием, и посылают на виселицу, если выстрелите... даже в воздух...

Повесив трубку, Малко задумался. После того, что он услышал, поведение Маргарет Лим казалось особенно странным.

Прежде чем выйти из номера, он взглянул на свой ультраплоский пистолет, лежавший в атташе-кейсе. Малко охотно взял бы его с собой.

Сани была в брюках, скрывавших ее точеные ноги, и сиреневой шелковой блузке, облегавшей грудь. «Стол» был накрыт прямо на полу, на цветном коврике, где они занимались любовью. Сидя по-турецки, Сани взяла конверт, открыла его, тщательно, с прилежностью школьницы, пересчитала банкноты. Затем она обратила к Малко свой странный отчужденный взгляд и, механически улыбаясь, обнажила перламутровые зубы.

– Очень хорошо, – сказала она. – Я приготовила вам малайский обед. Надеюсь, вам понравится.

Она поднялась, ушла с деньгами и вернулась с дымящимся блюдом. Легкий запах пряностей наполнил маленькую комнату. Малко поглядывал на молодую тамилку, грациозные жесты которой подчеркивали животную чувственность. Она принесла рис с карри, перемешанный с кусочками куриного мяса и говядины, и странный салат с имбирем. Малко был голоден, и они принялись за еду. Сани ела сосредоточенно, почти жадно. Потом она убрала грязную посуду и, вернувшись, снова села напротив Малко.

– Вы не хотите курить? У меня есть немного опиума.

Она произнесла это так просто, словно предлагала чашку чая.

– Нет, спасибо, – сказал Малко.

– Жаль, что Фила здесь нет.

Сидя перед ним в позе лотоса, она казалась теперь совершенно раскованной.

– Я хотела бы стать танцовщицей, – сказала она неожиданно. – Но для этого надо быть богатой.

– Вы хорошо зарабатываете, – заметил Малко.

Она пожала плечами.

– Да, неплохо, но Филу нужно много денег.