Кстати, и папский престол ведь называется «апостольским» — наверняка это не случайно. Закономерно встает вопрос: почему же папа — а тем более разветвленная церковная иерархия — повиновались Апостолам? Попробуем порассуждать на эту тему.

Как это ни печально, приходится констатировать некоторые «странности» морального и интеллектуального облика духовенства той поры (точнее будет говорить об аморальном и лишенном тени интеллекта облике). Кадровая политика Апостолов была безупречна: они отбирали наименее самостоятельных, наиболее погрязших в грехах кандидатов и назначали их на самые ответственные должности. Для этих пап, кардиналов и епископов главным было купаться в роскоши и наслаждениях, а политикой вместо них мог заниматься кто-нибудь другой.

С другой стороны, папы прекрасно понимали как свою греховность, так и то, что за грехи их могут достаточно быстро низвергнуть с достигнутых высот в самую глубокую пропасть. Примеров силового решения такого рода проблем известно немало. Два этих фактора обеспечивали абсолютную преданность и управляемость громоздкой машины церковной иерархии. Весьма эффективной машины, несмотря на низкое качество отдельных ее составных частей. Безусловно, ее результативность — это еще один признак наличия у системы незримого, но вполне мобильного руководства.

Конечно, трудно отказаться от давно сформировавшегося у нас образа Церкви как благой силы. Однако задумайтесь, кто внушил нам этот стереотип? Разве не сама Церковь? А вы когда-нибудь видели продавца, который, собираясь вам что-нибудь продать, вместо того, чтобы расхваливать свой товар, отчаянно его ругал? Девяносто процентов успеха любого предприятия зависит от грамотного пиара! Заинтересовать кого-то и возбудить у него желание участвовать в каком-то деле можно, только расхвалив это дело и убедив «клиента», что это как раз то, что ему, «клиенту», нужно.

Чтобы не быть голословным, ознакомлю вас со словами папы Бонифация VIII. Это пароксизм цинизма и глупости (все-таки не стоит рубить сук, на котором сидишь и впадать в саморазоблачения). Что побудило папу Бонифация к таким высказываниям, непонятно; может быть, он опрометчиво и легкомысленно преувеличивал степень своей неуязвимости. А зря: ему пришлось отвечать за базар[32] — вскоре после произнесения этой крамолы его отравили.

Итак, резюме знаменитой речи Бонифация VIII:

• дал бы мне Бог благополучие в этом мире, о другой жизни я не тревожусь;

• души людские не более бессмертны, чем души животных;

• в Евангелии больше лжи, чем правды. Непорочное зачатие — нелепость, воплощение сына Божьего смехотворно, а догмат пресуществления — просто глупость;

• сумма денег, которую дала церковникам легенда о Христе, неисчислима;

• религия сотворена честолюбцами для обмана людей;

• клирики должны говорить то, что говорит народ, но это не значит, что они обязаны верить в то, во что верит народ;

• надо продавать в церкви все, что угодно покупать простакам.

На рубеже тысячелетий папы начали громко провозглашать примат духовной власти над светской. Особенно усердствовал в этом Григорий VII, который вел долгую и в конечном счете успешную идеологическую борьбу с германским императором Генрихом IV. Кульминацией их противостояния стал знаменитый «поход в Каноссу», когда император босиком должен был простоять трое суток в снегу у стен замка, где обитал папа, чтобы вымолить его прощение.

Предшественники и преемники Григория тоже утверждали, что Церковь сильнее и значительнее светских государей, поскольку представляет Бога и говорит от Его имени. «Первосвященник, — писал один из церковных авторов той эпохи, — может заставить государей покориться его распоряжениям и подвергать каре непослушных, ибо в его руках меч о двух остриях».[33]

В этот период папа получил прерогативу санкционировать убийства неугодных ему монархов. «Я не могу получить больше того, что уже получил, но я бы не отказался от большего, ибо чувствую в себе силы управлять не только Церковью, но и всей Вселенной», — заявил Сикст V после своего избрания на папский престол. Он утверждал и то, что «короли и императоры являются нашими подданными». Однако монархи христианских держав не разделяли этих взглядов и не желали делиться своей властью с духовенством. Между светскими и духовными властями закипела отчаянная борьба.

Главным оружием Церкви стали анафемы (проклятия) и отлучения. Отлучив кого-нибудь от Церкви, духовенство лишало его шанса попасть в рай — отлученные не считались христианами и автоматически не могли рассчитывать на главный приз после смерти. Силу этого психологического оружия нельзя ни недооценивать, ни переоценивать. Конечно, отлучение не заставляло врагов Церкви немедленно капитулировать, однако основательно действовало им на нервы и вынуждало идти на уступки при переговорах.

Как объяснить новые амбиции пап? Зачем им было идти на конфликт с вполне лояльной и щедрой по отношению к нем светской властью и ставить под угрозу свою спокойную жизнь? Наиболее разумной представляется версия о наличии тайного руководства со стороны масонов-Апостолов. Только стремление к господству над миром может объяснить действия Церкви.

Полагаю, что ситуация выглядела следующим образом. На рубеже I и II тысячелетий нашей эры Апостолы решили перейти ко второму этапу своего плана.

По их мнению, Великий Договор уже исчерпал себя, и теперь его можно было безнаказанно нарушать. Помогало здесь и то, что Церковь была единым организмом, а светская власть неуклонно теряла свои позиции. Европа погружалась в пучину феодальной раздробленности, когда крупные государи уже не имели власти над своими вассалами. И с санкции высшего масонского руководства Церковь решила половить рыбку в этой мутной воде.

Однако анафемы и отлучения не смогли возместить отсутствия у Апостолов серьезной вооруженной силы. Будучи светским властителем (у него имелось собственное государство), папа располагал некоторым воинским контингентом. Однако противостоять войскам императора или французского короля его армия не могла — слишком неравные были силы. Неудачей обернулась и программа создания военно-монашеских орденов (тамплиеры, госпитальеры, тевтоны): то есть ордена-то были сформированы (предлогом для этого послужили Крестовые походы), но развернуть их против своих врагов в Европе церковники так и не смогли.

Итак, пока попытки достичь мирового господства не давали должных результатов. В это же время от папства отделилась Восточная, Православная Церковь, которая считала нужным соблюдать Великий Договор. Многие исследователи истории Церкви полагают, что этот раскол середины XI века нанес ужасающей силы удар по планам Апостолов.

Так ли это на самом деле? Церковный раскол произошел из-за формального спора о количестве ипостасей Христа. Также считается, что причина разделения заключалась в стремлении Восточной Церкви получить независимость от Западной. Однако если Церковь — это по сути своей масонская ложа, то о какой независимости может идти речь?

Полагаю, что церковный раскол был фикцией, направленной на то, чтобы обмануть верующих. Масоны в данном случае действовали по законам бизнеса: если фирма не может одинаково хорошо действовать на разных рынках, ей следует разделиться, причем все дочерние предприятия должны оставаться под контролем одних и тех же владельцев. Обращает внимание и тот факт, что, несмотря на декларируемую враждебность, католицизм и православие никогда не вступали в реальные серьезные конфликты.

Еще одним доказательством в пользу предположения о фиктивности разделения Церкви является материал, предоставленный мне о. Геннадием. Это копия рукописного документа, датируемого XII веком, снятая им в областном архиве уездного российского городишки в бытность о. Геннадия аспирантом Пушкинского Дома. С любезного разрешения хозяина публикую предоставленный им документ целиком:[34]