— Интереснейшие совпадения по привязкам прохождения объектов к геополитическим событиям, также наводят на некие размышления, — добавил Андрей Ильич.

— Конечно же, тут есть над чем думать и что изучать. Остаётся добавить, что и метеориты, и болиды — летящие как метеор только вспыхивающие ярче, совсем другого свойства, нежели наши объекты, а потому мне нравится официальная гипотеза. Она, на мой взгляд, обладает положительным седативным эффектом, — улыбаясь, завершил свой рассказ Евгений Николаевич, после чего вместе с Андреем Ильичом, пожелал зрителям в наше неспокойное время, быть интеллектуально бдительными.

Редко, но метко! Могут ведь и по ящику что-то дельное показать, если захотят. Так отреагировал воспалённый усталостью мозг Тимофея, и тут же решил взбодриться. Не за чашечкой кофе послал хозяина, ни в коем случае. Пропуская и восьмой канал, а с ним и ещё три десятка каналов, мозг приказал пальцу, а тот в свою очередь немедленно выполнил, нажатие пары запретных кнопок. Открылся соблазнительный, вечерний тридцать восьмой. Этот самый тридцать восьмой день-деньской гонял по кругу магазин на диване, впихивая тем, кому от природы делать нечего, всякий до безобразия не нужный хлам, разбавляя его иногда ужасной галиматьёй. Но зато вечером! Вечерочком, да заступая за полночь крутил три-восемь лёгонькую, приятненькую такую, эротику. Вот и сейчас увидел Тимофей, а мозг его взбодрился да немножко протестостеронился, от вот какой постановки:

На кухне дело проходило. Хозяюшка в фартуке одном, на голое тело, химичит по готовке, ясно дело. Да в симпатичных колготочках, да при косичке интересной, а оболочка то какая, формы-то. Уф! Загляденье просто. Одним мерилом можно отразить — безмерно чумовая. Взял бы вот и слопал. И музыка приятная играет специально. А хозяюшка и так повернётся и эдак. По-кошачьи спинку выгнет, смотря при этом в камеру своею пятой точкой и озорными, огромными глазищами на повёрнутой за спину головке. Каламбур! Манящим взглядом, бесстыдница лукавая, как будто вопрошает: вдуватели вы где? Я вас не вижу.

Такая в подворотне пить портвейн не станет, такая цену себе знает. А в кастрюльке на плите, меж тем делом, что-то похожее на накипь, наружу вырывается подобно магме огненной, стремясь залить и осквернить плиту. Шипит, скворчит кастрюлька, да кому она нужна в такой момент. Идёт кастрюлька лесом. Хозяюшке, видимо, всё-таки нужна, и вспоминая, что упустила добавить перца, хозяюшка сперва перчит свои соски. Попробовав на вкус с сосков, и видимо оставшись во мнении довольном о качестве приправы, чародейка смачно осыпает суп. С такой и суп не нужен. Была бы рядом, наелся бы глазами, про живот забыв. А трусики прозрачные при кантике лиловом, лежат себе сиротки с солонкой рядом на столе. Зачем? Так надо! Одни они чего лишь стоят. Это вам не труселя ваших подруг и жён, затёртые до дыр глазами, без радости, интриги, вожделенья. Похоже, приближается финал. Уже в одной руке развратницы толкушка для картошки, другая ручка на спине развязывает никому не нужный узел фартука рябого. Вот-вот, ещё секунду. Ну, давай же! У Тимофея в этот миг, как по системе Павлова — (лампочка включается — слюна выделяется), мозг так взбодрился, что сам того не ожидая дал напор хороший крови чуть-чуть пониже живота. Вот оно, слетает фартук, но наполовину. Дразнилка дразнит, тянет время, томно искушает бестия такая, а какая неописуемо красивая попалась в этот раз. На другую, может быть и плюнул, обозвав коровой, но эта — прям, как по заказу привередливого вкуса. Ну! Ниже, ниже! Не стесняйся киса…

— Ты что, совсем придурок?! — толи вопросом, толи утвержденьем разрезал воздух баритон Тимофеевой жены Василисы. — Нет, вы посмотрите на него, лежит — балдеет! На голых баб лежит пялиться. Жены ему мало. Совсем кукушка поехала! То специально вирусов нахватал, чихи прохожих бегал весь день ловил. Кому скажи, не поверят ведь. У всех мужики нормальные, у одной у меня сто восемьдесят сантиметров горя и девяносто два килограмма несчастий. Соседи уже пальцами тыкают. За спиной хохочут все. Говорят, у Васьки муж телепень. Говорят, Тимофей Евгеньевич с кукушкой раздружил. Ну, себя не жалко, так ты хоть меня да Митьку пожалей, ведь на улицу сыну скоро от сраму выйти стыдно будет. Заклюют ребята Митьку через батьку родного, помянешь мои слова. Теперь ещё бабы голые вот. Здорово живём. Приехали! Ты что тупее дерева? А ну мигом спать юродивый! Я тебе покажу на сиськи чужие пялиться, я тебе вот завтра устрою! — Выпалила вспылившая Василиса, и в голосе её определённо читались и досада, и разочарование балбесом мужем, и, конечно же, обида с малюсенькими нотками ревности к телевизионной красотке. Оно и понятно. Сравнения жена Вася с хозяюшкой не выдержала бы ну никак. После родов Васька подобрела. Следить за собой принялась лениться, да всё чаще только на выход наводила красоту. А для мужа зачем? Он уже привязан, он уже никуда не денется.

— Ты чего взъелась? Зачем от «Одноклассников» так рано оторвалась? Что там все спать легли что ли, или умерли? Подумаешь, какое дело. Переключаю каналы, смотреть совсем нечего. Ты вот как всегда, как раз вовремя. Угораздило тебя именно на этой бабе зайти, а виноват, конечно же, я. Я и разглядеть-то толком не успел, чего там такое творится. Чего разволновалась, расчирикалась по пустякам? Всё в порядке. Иди-ка ты лучше мать, сама спать ложись к Митьке в комнату, а то заразишься от меня ненароком. Спокойной ночи дорогая! — Тимофей выключил телевизор, сделав в комнате темно.

— Дала бы тебе как следует! Завтрак утром сам готовь, — с этой угрозой Василиса ушла из потемневшей своей спальни, демонстративно — зло, хлопнув дверью.

Тимофей повернулся на бок к стенке и как всегда бывает на пороге чего-то важного в жизни, мысли роем зажужжали в так не вовремя заведённом и так подло обломанном мозгу. Думалось следующее. Не обманула супруга Василиса, во всеуслышание назвав супруга, нелепым ловителем чужих чихов. Спрашивается кто ж в трезвом то уме и рассудке на такое способен. Нехорошее определение рождается, прежде всего, услышав данное обвиненье, а именно — это клиент дурдома на фазе сезонного обостренья. Однако почему тогда суровая супруга не вызывает белых ангелов со смирительной рубашкой? Уж кто-кто, а Василиса запросто способна вызвать. Что-то не клеится. Где-то загадка. Отгадка в том, что Тимофей, старший научный сотрудник в области исследований медицины будущего. И в области исследований этих, на пару с доктором технических наук Александром Александровичем Соколовым, да с многочисленной группой медиков и биологов, залезли они так далеко, что сами того не подозревая очутились на пороге серьёзного открытия. Стоит отметить, что и сама экспериментальная база, и исследовательские корпуса и лаборатории, и примыкающие к ним хозяйственные постройки, а равно с ними и производственные цеха, кучковались всего на четырёх гектарах, и весь этот проект был негосударственным образованием, а находился за финансированием неравнодушного крупного бизнеса. Но каковы же цели и формы их реализаций? Вот об них и думалось Тимофею пред путешествием в мир сновидений. Нестандартно, смело и фантастически непонятно простому обывателю было то, что творилось в лабораторном корпусе П-8. Речь идёт, прежде всего, о борьбе с вирусами, опухолями, злокачественными образованиями и так далее и тому подобное. Тут ничего нового, другое дело как. Задача группы всей такого плана — война со всей этой гадостью на уничтожение и только так. Ни каких перемирий и временных локальных невмешательств. Известно, что все вирусы мутируют, постоянно видоизменяясь. Делают они это в ответ на положительные мутации защитного барьера здоровой клетки, организма в целом. И горячая стадия этой войны длится миллионы лет, не прекращаясь ни на минуту. Вирус находит и прописывает в своём ДНК либо РНК коде новые ключи проникновения, новые хитрости по обману иммунитета, новые способы доставить смертельное своё ДНК в ядро клетки. В свою очередь природа, так уникально сотворившая все виды, помогает находить и браковать все новые приёмы. Природа придумывает, если необходимо, новые механизмы отчуждения и уничтожения мутировавшего вируса, также закрепляя памятью об этом в ДНК. Так вырабатывается иммунитет к конкретной форме, но другая форма будет отличаться, и подберётся с новыми ключами. Так что придётся заново по кругу обезвреживать уже её, запоминать уже её приёмы, на будущее, зная, что будут новые и новые, и нет им края и конца. А если заглянуть поглубже внутрь клетки, то видно даже полному тупице, что там царит огромный микрокосмос, со своим порядком, своей защитой и мозговым центром — ядром, отдающим одновременно миллионы химических приказов, как рабочим, так и защитным элементам клетки. Здесь внутри идёт своя игра, по своим правилам, и есть в этой игре большое количество внешних агрессоров. Эти враги хитры, коварны и беспощадны и цель у них одна — уничтожить, размножиться на останках и дальше в путь или же в спячку, в ожиданье новой жертвы. Есть и более крупные войны, когда поражению подвергаются уже клеточные образования, а защитой выступает целый ряд меж клеточных солдат. Простой пример: человек заразившийся вирусным «гепатитом — С», умирает не от того вируса, когда-то попавшего в кровь несчастного. На момент смерти человека, вирус мутировал и уже совсем другой. А вирусы простуды, гриппа, они мутируют так резво, что всегда приходят с чем-то новеньким, коварным и плохим. Тут есть гипотеза, намекающая подумать, да и посмотреть, кто же выгодоприобретатель. Упрётесь в фармакологические концерны и корпорации. Кому как не им выгодны подобные мутации? И удивительное дело, всегда за исключением неизлечимых пока заболеваний, выдают они верные пилюли почти пошагово, а когда и нога, в ногу идя с видоизменённым врагом. При этом, конечно же, не забывая, в виде урожая, собирать огромные прибыля. Закрадывается, конечно, подозренье, об искусственном вмешательстве, как и в мутации, так и в процесс распространения, но как говорится — не пойман, не вор. Так вот, Тимофей и его группа, с момента создания отбросили путь, связанный с химическим подавлением, с хирургическим вмешательством и прочими атрибутами современной медицины. Внимание сосредоточенно впилось в ядро проблемы, в изучение структуры полей, как вирусов, так и организмов. Процесс оказался длительным и непростым, как казалось в самом начале, и по мере развития группа обрастала новыми специалистами из различных отраслей науки. Понадобились новые, ранее никогда не существовавшие приборы, и вот с ними долго не ладилось, пока в работу не был привлечён профессор Соколов. Примерно в это же время волею стечения обстоятельств, в группу попал, и молодой вирусолог Тимофей Евгеньевич. Для начала приборы были простыми, но зато очень дорогими, а время на их изготовление уходило очень много. Функционал ограничивался лишь измерением и фиксацией. Постепенно методом проб и ошибок, медленно, как ленивая старая лошадка тянет повозку в гору, стало получаться. Начала копиться и умело обрабатываться информация. Приборы и машины новых поколений умели уже в автоматическом режиме сканировать поля, производить анализ и главное потихоньку начинали воздействие. Параллельно с этой работой, велась работа по облучению положительными колебаниями живой воды и структурированию молекул в ранее небывалые кластеры. Тут удалось достигнуть наивысшего успеха. При заморозке таких капель, сначала образовывались чудные снежинки, но по мере продвижения стало появляться вообще что-то такое из разряда фантастики. Узорчатые символы переплетались мизерными великолепной точности и красоты картинами вселенной, видимыми лишь под микроскопом. Дальше ещё более дивно, религиозные знаки раз за разом стали разбавлять какие-то неизвестные науке письмена. Привлекли криптологов, и они по сегодняшний день не дали никакого вразумительного результата. Вода же эта в прямом смысле творила чудеса. Поливая такой водичкой мёртвые зёрна пшеницы, те удивительным образом оживали и прорастали. Любое растение, политое такой водой, неимоверно ускорялось в развитии, при этом практически теряя процесс старения. Клетки жили в сотни раз дольше обычного, заменив обычную репродукцию, на долголетие. Похожие результаты были и с экспериментами над животными. Но гораздо более слабые. Выяснилось, что причина в способе доставки. Через питьё водичка вступала в реакцию с кислотно-щелочными желудочными соками и почти полностью утрачивала свои волшебные свойства. Внутривенные и внутримышечные инъекции вообще гасили всю целебную силу. Тут во время прокола иглой живой ткани приборы фиксировали резкие негативные полевые скачки, реакцию на боль и смерть сотен клеток. Через кожу поступление водицы было незначительным, но по сей день самым результативным способом. Вся научная группа взяла за практику утром перед работой и вечером после неё умываться такой водой: при этом фиксировались жизненные показатели. Результат был налицо, заболеваемость в группе Тимофея всего за месяц снизилась на девяносто процентов. Этим и объясняется такое упорство и желание молодого человека заболеть. А ведь он, действительно узнав о новой разновидности гриппа, той самой, когда ломит шею и спину, да высокая температура, а больше кроме редкого кашля ничего, бегал в часы пик по вагонам метро, жадно глотая открытым ртом любой чих или кашель. Завидя очередь или толкучку, Тимофей немедленно туда внедрялся, потёрся он и на базаре, замечен был на двух вокзалах, а апогеем данного стремления стали сперва очередь в районной поликлинике, затем приёмный покой больницы. При всём — при этом, втайне от всех на работе, Тимофей четыре дня умывался простой водой из-под крана, ловко подменяя её на живую. И вот свершилось — заболел! Действительно есть чему порадоваться, остаётся не раскрытым вопрос — зачем? И тут ответ простой и лежит на поверхности. Молодость, энергия, жажда знаний и огромное желание скорее да скорее, да непременно самому. Дело в том, что не далее, как две недели назад из сборочного цеха поступил на испытание новейший прибор — изобретение доктора наук Соколова. Чудо-машину эту ждали два года с гаком, а надежды на неё возлагались если сравнить и переложить в эмоции, то, как у заплутавшего в пустыне степняка, повстречать, вдруг, ненароком, кобылицу, навьюченную полными кумыса и шубата бурдюками да в придачу вяленой бараниной — кусками. Название машина получила символическое — Антивирус Соколова. Сама была большой и состояла из выезжающей платформы в два с половиной метра. Над платформой на расстояние в метр нависала овала образная дуга, а сама дуга эта была ещё в полметра толщиной. По обе стороны платформы находились через каждые двадцать три сантиметра тонкие магнитные кольца, а уже за ними в ряд несколько мониторов, осциллограф, измерительные блоки с изотопными антеннами и прочие приборы необходимые для работы «Антивируса Соколова» в целом. Пульт управления находился в трёх метрах от самой машины и также напоминал собой панель управления космическим кораблём. Сама камера, в которой была смонтирована установка, была герметичной и абсолютно защищённой от любых внешних воздействий. Понадобилось оборудовать и отдельную серверную комнату, но уже за пределами капсулы с машиной Соколова. Цена вопроса, если её озвучить, неприлично, где-нибудь на улице в массовке, наверняка дух вырвала из тела бы, у самых слабых и социально незащищённых бедолаг. Дешевле в космос запустить ракету, чем сотворить такой прибор. Понятное дело, что охрана и безопасность — всё на уровне высоком. Расписан график запусков аж на год. Составлен план экспериментов, от самых простеньких, по лестнице взбираясь к сложным — да всё чётко, осторожно. Десять подписей на плане том, не увильнуть не вправо и не влево. А прибора суть такая, тут без объяснения никак. Во-первых, он читает и фиксирует любое даже самое слабенькое поле, которое испускают все без исключения живые организмы. Точнее если быть, то всё разнообразие полей, которых на пока, описано двенадцать. У человека им имеется и более раннее название — Аура. Так вот, поля эти, если более чувствительно их взять пощупать, как оказалось, делятся на миллиарды подполей. Вот ключ от всех болезней и несчастий, ключ от всевозможных состояний, от способностей, возможностей и даже помыслить представляется трудным от чего ещё. Но пока это всего лишь ключ, и как все ключи, сначала он должен обрести щёлку замка, войти в неё не повстречав препятствий, лечь ровно так, чтобы при повороте, ригель замка поддался, но и этого мало. Сто процентов совпадения бородки ключа при нажатии на сувальды — вот залог успеха! Рука невидимая ключ вращающая, кем-то тоже управляется и этот кто-то должен знать, зачем и что он открывает. А пока что ключ — это всего лишь ключ. В полях же и подполях отражён весь микрокосмос и макрокосмос человека, всё состояние его души и органов его и каждой клетки, но самое интересное то, что и духовное состояние, мысли и дела, поступки добрые и злые — всё видно в поле. Поле — это как анкета, только на всё и сразу. Теперь перейдём ко второй ступени ракеты в будущее, под названием антивирус Соколова. Воздействие на все поля, ремонт их, или же замена, правка полей больных органов и клеток, влияние на поля вирусов и бактерий внутри организмов путём перекодирования ДНК или РНК и заложения в их программу таких мутаций, которые завязаны на самоуничтожение. Лечение духовных струн и тонких нитей, чистка воды организма, выравнивание ауры в первоначальный задуманный природой порядок и цвет, вот далеко не полный перечень задач и возможностей чудо-машины. Но потихоньку, не давя на газ, для начала отладив на растениях, затем животных и уж потом начать на человеке. Понятна эта осторожность, прибор не абы-кабы-что и непонятно как. Как раз понятно, потому так много осторожности в процессе. Высоковольтные разряды так учащаются в определённой сфере, что импульсом доходят до колебаний около световых скоростей, чем самым, а также трением электромагнитных дуг и завихрений разогревают плазму до миллионов градусов по Цельсию. Но так вокруг, всё тотчас же сгорело бы. Только та плазма очень микро, да и сразу, с помощью другой огромной силы, направляется в запатентованные Соколовым микро трубы с внутренним диаметром в семь нанометров. Среда из сотен тысяч этих труб охлаждается прогоняемым на большой скорости жидким азотом. На выходе плазма заворачивается в нижний уровень труб уже диаметром в два нанометра, и эта среда наоборот подогревается остаточным теплом первой сферы. Путём таких взаимодействий, игрой температур и механических искривлений, на выходе получается поток различных колебаний и тончайших вибраций. Сами эти колебания и вибрации пока ещё никак не фиксировались, но зато фиксировались, и весьма убедительно, результаты их воздействий. Суть в том, что колебания эти, их частоту и мощность, можно задавать программой, менять их направление, рассеивать или лучеризовать. И силу, и суть, которую они несут в себе, пока не описать научно и словами. Всё только в процессе, всё только начинается. Неймётся только Тимофею. Ну, нет терпенья, что тут поделать. Вот и задумал Тимофей первым делом заболеть, а затем поэкспериментировать втайне от всех, и вылечить себя. Понятное дело тут никак не обойтись без помощника. И дело не в проникновение к машине, тут у Тимофея порядок полный, в любое время дня и ночи. Дело в настройке антивируса Соколова, в управлении процессом, пока сам Тимофей будет лежать, и облучаться на платформе. Из научной братии пойди, попробуй, найди, такого смелого помощника. Штаны до дыр сотрёшь, да от мозолей загрубеет кожа, а так и останешься один. Тут или батаны в очках из роговой оправы, или наоборот аккумуляторы энергий и идей. И те, и эти, как по шаблону, в такого рода деле, абсолютно бесполезны и непригодны. Первые сдадут, не поперхнувшись, вторые разовьют такую деятельность кипучую, что трижды всё прокляв, сам побежишь сдаваться. Три раза Тимофей, как кадровик со стажем, перебирал весь свой нехитрый штат. Очень хотелось поначалу привлечь коллегу по микроскопу, дружищу Валерьяна. Однако Валерьян такой до безобразия прямолинейный в жизни, такой буквальный в мелочах и далёкий от всего, что за окуляром микроскопа, что думалось недолго. Чего стоит только одна из историй детства, произошедшая с Валерьяном шести годов, на светлый праздник пасхи. Тогда малыш Валера чем-то так наскучил взрослым, родителям, гостям, что маленькому надоедале сказали: иди, покрась яички!