Феллон поведал о своей ошибке и добавил:

— Вы ведь хотели возобновить свое знакомство с миссис Гази?

— Да, сэр, из-за старых воспоминаний.

— Если даже я прикинусь больным, Гази все равно будет разочарована.

— Конечно, — согласился Кордак. — Не проще ли сказать, что идти нельзя, и отправиться с ней в другое место?

— Но я — то должен туда идти. У меня деловое свидание.

— О! И что же тогда?

— Если вы случайно зайдете ко мне домой в одиннадцатом часу, вы порадуете больного и затем утешите Гази, пригласив ее куда-нибудь.

— И куда же я должен буду повести эту хорошенькую маленькую шалунью?

Феллон сдержал улыбку, подумав о весе Гази.

— Вечером в Сахи возобновляют постановку «Заговорщиков» Хариана. Я заплачу за билеты.

Кордак почесал подбородок:

— Не совсем обычное предложение, но… Клянусь Бакхом, я согласен, мастер Энтон. Капитан Квум задолжал мне одно дежурство, и я пошлю его за себя. Значит, в одиннадцатом часу?

— Да, пожалуйста. И не торопитесь возвращаться. — Заметив блеск в глазах Кордака, Феллон добавил: — Вы понимаете, я всего лишь хочу немного развлечь ее.

Придя домой, Феллон застал Гази в приподнятом настроении. После ленча он прилег с газетой. Она выходила раз в пять дней и называлась «Рашм» (это имя, почерпнутое из мифологии, означало что-то вроде «громобой»). Скоро он начал жаловаться на боль.

— Гази, что это была за еда?

— Ничего необычного, мой дорогой. Лучший бадр и свежевыловленный амбр.

— Гм. — Феллон не испытывал обычного для землян отвращения к амбру, большому беспозвоночному животному, внешне напоминавшему омара. Однако мясо этого животного быстро портилось и могло послужить причиной болезни. Немного позже он начал корчиться как бы от боли и стонать, перепугав Гази. Миновал еще час: Феллон лежал в постели, а разочарованная Газ истерически рыдала и била в стену кулаками.

Когда крики и рыдания несколько утихли и она смогла говорить членораздельно, Гази пожаловалась:

— Конечно, бог землян лишает нас всех радостей. А мой прекрасный наряд будет лежать, пока не сгниет.

— О, мы найдем случай его использовать, дорогая, — простонал Феллон, симулируя приступ боли. — Не беспокойся, мне скоро будет лучше.

— Вызвать доктора Квоурапа?

— Не хочу, чтобы ко мне притрагивался туземец. Он вырежет мне легкое, приняв его за аппендикс.

— Ну, тогда вызовем землянина. Тут поблизости есть доктор Нанг. Я позову его…

— Нет, я не настолько болен. К тому же он китаец и будет лечить меня какими-нибудь варварскими средствами. — Это было неверно, но как оправдание годилось.

Время после полудня показалось Феллону очень долгим, так как он не осмеливался даже читать, чтобы не производить впечатление выздоравливающего. Когда подошел час третьей еды, он сказал, что ничего не хочет. Гази, привыкшую к его отменному аппетиту, это встревожило больше, чем стоны и гримасы.

Минула вечность, прежде чем свет Рокира потускнел и зазвонил дверной колокольчик. Гази торопливо вытерла слезы и отправилась открывать. Феллон услышал голоса у входа, затем вошел капитан Кордак.

— Привет, мастер Энтон! — пробасил он. — Решил заглянуть, а вы заболели. Что же беспокоит моего боевого товарища?

— Я что-то съел. Ничего серьезного — завтра все пройдет. Вы знакомы с моей джагайни Гази эр-Доукх?

— Конечно. Раньше мы были друзьями и сразу узнали друг друга, не без грусти вспомнив, сколько лет прошло с тех пор. Как приятно увидеть ее вновь после такого перерыва. — Капитан замолчал как бы в замешательстве. — Я хотел пригласить вас на представление «Заговорщиков», но вы занемогли…

— Возьмите Гази, — предложил Феллон. — Мы с ней собирались на прием к Кастамбангу, но я расклеился.

Начались вежливые отговорки. Гази уверяла, что не может оставить больного Феллона, а Феллон при поддержке Кордака настаивал, чтобы она пошла. Скоро она сдалась и отправилась наряжаться.

Когда они ушли, Феллон встал с постели и надел свою лучшую тунику и повязку. Он торопливо поел, прицепил на бок рапиру и, быстро оглядев себя в зеркало, направился к дому банкира Кастамбанга.

Сотни свечей заливали ярким светом вечерние туники кришнан и обнаженные плечи и груди их спутниц. Сверкали бриллианты, блистали драгоценные металлы.

Созерцая этот блеск, Феллон, обычно не очень склонный к отвлеченным размышлениям, спросил себя: не ожидает ли это общество, перенесшееся из феодализма в капитализм за несколько лет, социализм или коммунизм, как это было с некоторыми земными народами, прежде чем повсюду установился единый, смешанный экономический строй? Имущественное неравенство может дать толчок такой революционной тенденции. Впрочем, кришнане слишком агрессивны, романтичны и эгоистичны для любого коллективистского режима.

Он в одиночестве потягивал квад из кружки и просматривал на небольшую сцену, ожидая представления. Если бы здесь была Гази, он отправился бы с ней танцевать в бальный зал, где группа балхибских музыкантов энергично, но неумело подражала земному джазу. Поскольку Энтони Феллон не любил и не умел танцевать, одиночество не тяготило его.

На сцене танцоры, представившиеся как Иван и Ольга, прыгали, скакали и подбрасывали ноги изображая подобие славянской пляски. Хотя их зеленоватая кожа была загримирована розовой краской, антенны спрятаны, а уши замаскированы (мужчина надел овчинную папаху, а женщина прикрыла уши волосами), Феллон по незначительным анатомическим деталям понял, что это туземцы. Почему они выдавали себя за землян? Конечно, для рекламы: по мнению кришнан, именно Земля, а не их родная планета, была символом волшебства и романтизма.

Кто-то притронулся к плечу Феллона Он оглянулся. Это был Кастамбанг, сказавший:

— Мастер Энтон, все готово. Пойдемте.

Феллон последовал за хозяином в маленькую комнату, где его ждали двое слуг: один с маской, а другой с просторным черным комбинезоном.

— Наденьте это, — предложил Кастамбанг. — Ваш собеседник будет одет так же, чтобы вы не узнали друг друга.

Феллон, чувствуя себя шутом, позволил слугам надеть на себя маску и комбинезон. Затем Кастамбанг, пыхтя и прихрамывая, повел его через коридоры, крытые черным бархатом, которые вызывали у Феллона чувство, будто он пробирается по внутренностям животного. Они подошли к двери какого-то помещения. Банкир открыл ее.

Вводя Феллона в помещение, он предупредил:

— Никаких трюков и хитростей. Мой человек будет осторожен. После этого он вышел и закрыл дверь.

Первое, что увидел Феллон, когда его глаза привыкли к полумраку, была лампадка, горевшая в нише перед маленькой медной статуэткой злого бога из Зиада, что у Тройственных морей. У противоположной стены он разглядел скорчившуюся темную фигуру, которая вдруг распрямилась, став одного роста с ним.

Феллон вздрогнул, и рука его потянулась к рукояти рапиры. Но тут он вспомнил, что оставил оружие при входе в дом. А потом сообразил, что перед ним кришнанин, одетый точно так же, как и он.

— Что вы хотите знать? — спросила черная фигура.

В голосе чувствовалось напряжение: «Язык балхибский, акцент как будто восточно-балхибский, ощущается сильное влияние соседнего Гозаштанда», — пронеслось в голове у Феллона.

— Полный ритуал службы, — сказал Феллон, доставая блокнот и карандаш и придвигаясь ближе к лампадке.

— Клянусь богом землян, в ней нет ничего необычного, — ответил собеседник. — Руководство и поучения для молящихся и гимны занимают всю службу. Но я помню только немногие из них.

— Эти поучения секретны?

— Нет. Их можно купить в любом книжном магазине.

— Тогда опишите то, чего нет в поучениях: костюмы, движения и тому подобное.

Прошел час. Феллон исписал всю свою записную книжку.

— Это все?

— Все, что я знаю.

— Ну что ж, спасибо. Кстати, если бы я знал, кто вы, мы могли бы оказывать друг другу услуги время от времени. Мне часто бывает нужна информация…