Вот он, Русский остров! Неважно, как он на самом деле называется. На ближайшие две недели он станет для них и для всей страны Русским островом. Каждый буквально таращил глаза, хотя не смог бы сказать точно, что именно хочет разглядеть.

На острове просматривалось несколько полян, вполне пригодных для посадки. Но сценарий предполагал другое. Два «борта» будут барражировать над рекой, а один должен снизиться до высоты десяти-пятнадцати метров над деревьями. Двое операторов уже ждали внизу, готовые снимать игроков, спускающихся один за другим, по веревочной лестнице.

Забродов оказался во втором по счету вертолете и наблюдал оттуда, как быстро вылез Игорь, как медленно, намертво цепляясь за каждую перекладину, спустился Рифат – хотя во время отбора все сдавали спуск по канату и такой вот веревочной лестнице.

В круговороте растревоженного винтами воздуха хвоя ходила ходуном, из стороны в сторону. Может быть, именно это было самым непривычным в сочетании с темнотой ночи и ярким светом прожекторов. Ольга Штурм завизжала не своим голосом, и Забродов покачал головой.

Внизу-то, конечно, страхуют, растянули брезент и убирают в последний момент, чтобы в кадр не попал. Но, падая, можно и о ветки себе что-нибудь переломать. Впрочем, каждый знал, на что соглашался…

Наконец, все были в сборе и стояли на твердой почве. Никто не сорвался, не повредил себе ничего, только Вероника подвернула ногу, и саксофонист Рифат разодрал рукав о торчащую ветку.

Фалько заранее объяснил, что надо всем вместе кричать «ура», потом развести костер.

«Ура» прокричали недостаточно радостно – непривычно еще было выдавать на полную катушку эмоции под пристальным наблюдением нескольких телекамер.

Место было выбрано со вкусом. Узкий, вытянутый в длину остров, заросший хвойными деревьями с редкими прожилками берез, плавно обтекала река. Отвесные алтайские кручи подступали прямо к ее берегам. Только в низине оставался свободный от воды пятачок с комфортными палатками съемочной группы.

Может, Фалько планировал вначале выдать топоры, а потом передумал – во всяком случае сушняк пришлось ломать голыми руками. К этому времени один из вертолетов улетел восвояси, два других совершили посадку возле лагеря телевизионщиков, и члены команды Фалько спокойно, как белые люди, спустились по трапу.

Тем временем на острове «оранжевый» с круглым пузом Федя предупредил своим зычным голосом далеко не разбредаться. Остров небольшой, но в первую ночь можно запросто потеряться. Сушняка хватало с избытком. Костер разгорелся почти мгновенно и скоро пламя уже ревело, вздымаясь рыжим столбом и осыпая стоящих рядом множеством крохотных светлячков.

Внезапно «чертова дюжина» заразилась беспричинной эйфорией. Теперь уже никто не обращал внимания на тени с камерами – кто-то из операторов, согнувшись в три погибели, перебегал с места на место, кто-то, стоя на коленях, немыслимым образом изгибал позвоночник.

А народ веселился: кандидат наук Вадим улюлюкал, как индеец. Рифат Губайдуллин приставил кулак к губам, имитируя звучание своего инструмента. Ольга Штурм раскачивалась из стороны в сторону, зная, что ее пышные волосы будут особенно красиво смотреться в отблесках пламени. Света Акимова на радостях тискала Костю Воробья.

Только пожарнику Семену столб пламени не доставлял никакой радости: слишком крепко это зрелище ассоциировалось у него с работой. Да и Забродов не счел нужным изображать веселье. Он задумчиво присел у воды, пуская камешки один за другим.