— Ладно уж. Как звать?

— Кармен.

— Красиво, — согласилась Нюра, рассматривая спящую девочку. — Три есть, будет четвертая. Сына не завел?.. Похожа на маму.

Фамильное сходство признавалось всеми. Сама Антонина Войцеховна подтвердила: на старой детской фотографии у нее такое же выражение.

Весь дом завертелся вокруг маленькой, как ее окрестили, «Карминки». Платьица, игрушки.

Пока не заявилась мать Кармен, жена одного из испанских комдивов, и не забрала дочь.

Сильнее всех расстроилась Анна Васильевна.

— Дурень ты лысый, — тихо выговаривала она ночью. — Паши вон какие вымахали. А тут дите малое.

Сверчевский, и сам уверовавший в розыгрыш, вошедший в роль, был огорчен.

В июне 1939 года Сверчевский получил назначение в Военную академию имени Фрунзе старшим преподавателем на кафедру службы штабов. Начальник академии комдив Хозин, прощупывая нового лектора в ознакомительной беседе, заметил, что не худо бы защитить кандидатскую диссертацию. Учитывая испанское прошлое Сверчевского, он бы рекомендовал практическую тему.

— Сейчас входит в моду военно–историческая проблематика. Кого потянуло на Куликово поле, кого на Березину. Словно нет тем посвежее, понасущнее, так сказать. Не спеша обмозгуйте какую–нибудь операцию. Посоветуйтесь с коллегами.

— Думал.

— Вот и славно. Годика два–три поработаете…

— Не убежден, что мы располагаем такими сроками.

Комдив смерил комбрига оценивающим взглядом, уточняя служебную дистанцию между ними.

— Я тоже не приверженец Кунктатора [59]. Но эра кавалерийских наскоков уходит в прошлое. В науке, между прочим, такая эра вообще не существовала… Какую проблему вы хотели бы предложить Ученому совету?

— Действия 35‑й дивизии в Сарагосской операции. К началу учебного года постараюсь представить первый вариант.

— Предупреждаю: боевые заслуги соискателя при защите в расчет не принимаются.

— Они слишком скромны, чтобы соискатель возлагал на них надежды.

Смирение паче гордости, неприязненно подумал начальник академии, гонора мужику не занимать. Самонадеянных комдив Хозин неумолимо ставил на место.

— Предупреждаю также: диссертация должна базироваться на анализе документов и фактов. Вам понадобится допуск к оперативным материалам.

— Не понадобится. Копии всех документов, а также оперативный дневник штаба дивизии у меня дома.

— Каким образом? Вы хотите сказать…

— Так точно. Привез с собой.

Сверчевский любил ошарашивать не только подчиненных, но и начальство, любил самую минуту ошарашенности.

Когда он вышел, комдив Хозин велел адъютанту принести личное дело Сверчевского. Похоже, у этого бритого или лысого — не разглядел — типа есть школа и хватка.

Он пробежал анкеты и характеристики, подшитые в голубовато–линялой папке с размочаленными завязками. И утвердился в мысли: школа есть. Поглядим, что выдаст на–гора.

Приступая к диссертации, Сверчевский наметил: кончить к 1 сентября. Хотя бы вчерне. И не только по причинам, какие он назвал начальнику академии, но и по причине, которую трудно счесть серьезной. На старомодно–тяжеловесном пресс–папье с отлитой в виде пенька ручкой стоял витой вензель: К. К. S. И дата: 1 /IX — 1900. О чем думал отец, когда по традиции старых мастеров метил собственными инициалами свои изделия? Мог ли предположить, что среди считанных варшавских вещей, попавших в московскую квартиру сына, будет и эта? Что розоватая промокательная бумага, прижатая чугунной плиткой, придется на последнюю страницу описания действий 35‑й испанской дивизии под Сарагоссой?

Сын его, торопившийся в академию, чтобы успеть до конца дня передать рукопись машинистке, не подозревал: именно сегодня, 31 августа 1939 года, Гитлер скрепил подписью «Директиву № 1 по ведению войны»: завтра начнется нацистское вторжение в Польшу…

Сверчевского никогда не увлекала научная карьера. Но, занимаясь Сарагосской операцией, почувствовал пробуждающийся интерес историка. Удаление обладает своими преимуществами. Их надо использовать. И не только для истории.

Он трудился с всегдашней дотошностью, но когда при защите услышал «незаурядно», «смелый анализ», «глубина мысли», когда на решение Ученого совета актовый зал отозвался аплодисментами и начальник академии напомнил: это — Ученый совет, а не футбольный матч, он, в новеньком генеральском [60] кителе, растерялся. Вместо ритуально принятой благодарности научному руководителю и уважаемым оппонентам, заговорил о тех, кто отдал жизнь…

Ученый совет Академии имени Фрунзе решил выдвинуть диссертацию К. Сверчевского «Действия 35‑й дивизии в Сарагосской наступательной операции республиканцев, август — сентябрь 1937 г.» на Сталинскую премию. Была создана специальная комиссия. Вот выдержки из ее подробного заключения.

«35‑я дивизия сыграла исключительную роль в этой операции. Конечные результаты всей операции измеряются результатами действий 35‑й дивизии; в то время как остальные части республиканцев не добились более или менее значительных результатов, 35‑я дивизия сыграла основную роль в захвате двух крупнейших пунктов противника, преграждавших путь к Сарагоссе: Кинто и Бельчите…

Наличие в труде элементов мемуарности придает ему образность, живость изложения и описаниям операций — большую выпуклость. Труд читается очень легко и с большим интересом.

Необходимо отметить одну очень ценную особенность труда, состоящую в следующем: автор излагает события почти с фотографической точностью не только в отношении фактов и дат, но и в отношении самого характера деятельности и работы отдельных соединений, частей и лиц, принимавших участие в операции. Автор рисует события объективно, не прикрашивает действительность, не скрывает ошибок 35‑й дивизии. Одинаково правдиво он описывает как положительные, так и отрицательные факты.

Наряду с описанием фактов стойкости и упорства республиканских войск, фактов отваги и подлинного героизма, мы встречаем в труде много неприкрашенных фактов неумения, нераспорядительности, безынициативности со стороны даже лучших командиров республиканской армии…

…Труд Сверчевского, пожалуй, больше, чем какой–либо труд по войне в Испании, дает возможность составить себе правильное представление о характере войны в Испании и характере Народной армии республиканской Испании.

В труде Сверчевского отсутствует ложный пафос и «героический» стиль, каким обычно авторы пишут о Народной армии Испанской республики. Тов. Сверчевский рассказывает только языком фактов — положительных и отрицательных. Подобное изложение дает больше всего возможности увидеть настоящий героизм республиканских бойцов, самоотверженную борьбу и героизм интернациональных частей республиканской армии, бойцов многих наций и народов, проникших в Испанию с единственным желанием — своей жизнью внести свою долю в дело борьбы с международной реакцией…

…Данный труд является вполне оригинальным документальным трудом, тщательно разработанным на основе архивных документов и воспоминаний участников…

Труд фиксирует внимание на важных проблемах, над которыми сейчас работает наша Красная Армия: вопросы разведки, управления, взаимодействия родов войск. Причем эти вопросы рассматриваются в масштабе мелких подразделений пехоты, что актуально для Красной Армии именно в данный момент.

Объективность, правдивость и точность изложения, насыщенность меткими фактами, живость и образность изложения выделяют этот труд в лучшую сторону среди военно–исторических трудов и делают его примером и образцом военно–исторического описания. Вследствие этого комиссия считает труд Сверчевского достойным выдвижения на Сталинскую премию».

Его втягивало в события, размах и контуры которых терялись в дымной пелене надвигающихся лет, в противоречивых прогнозах сослуживцев. Он не был прозорливее других, но благодаря Испании был опытнее многих.